Возвращение Ктулху - Павел Молитвин

— И чем же дышала на суше эта рыба, напоминающая волка и человека одновременно? — снова перебил меня Хоуп.

Он начинал испытывать мое терпение.

— Не знаю, сэр, я не ихтиолог, на тот момент я был всего лишь отставной морской пехотинец, обычный офицер полиции.

— Хм… ну, если бы сохранилось тело.

— Сэр! Я должен был охранять гниющий труп или все-таки доставить женщину с ритуального стола в больницу?!

Хоуп поднял вверх руки и сказал примиряющим тоном:

— Простите меня, Джоули. В тот момент вы действовали как настоящий офицер и как честный человек. Да, и она, и родившийся ребенок все равно умерли, но в этом не было вашей вины. Вы сделали все возможное. И… Джоули, скажу вам не как официальное лицо, а как отец: вы правильно сделали, что прострелили этим трем сектантам головы, а не арестовали.

Я только сейчас заметил у Хоупа обручальное кольцо.

— Я еще раз взываю к вашему благоразумию. Ночь, беременная женщина на ритуальном столе, высоко занесенный жертвенный нож… шоковое состояние… даже у человека с железными нервами мог бы случиться…

Он стеснялся сказать слово «припадок».

— Сэр, — я решил открыть карты, — когда я и еще один молодой капитан морской пехоты оказались в японском плену, мы оба видели вещи и пострашнее. А когда в Нормандии немец в мгновение ока вспорол брюхо рядовому Джонсу и тот упал, роняя кишки на землю, я не сошел с ума и не подставил свой живот, а снес фашисту голову прикладом. А потом я сумел отличить моего друга Хоупа от кучи трупов, несмотря на то что губы его были уже синие!.. Я не спутал его с мертвецом, хотя у меня было не просто шоковое состояние, а полная задница на душе! Хоуп!.. Сволочь! Я знал, что здесь меня опять попросят смириться, взять деньги и заткнуться, но не думал, что это будешь ты, Джон!

— Заткнись, Гарри! — крикнул Хоуп и стукнул кулаком по столу. — Думаешь, я тебя не узнал?!. — От официозного тона не осталось и следа. — Ты сам виноват, что я стесняюсь обнаружить наше знакомство! Сам! Ты хоть читал собственный отчет?! Рыбы, мертвецы, оборотни… Чушь! Сказки!.. И ты хочешь, чтобы я в это поверил?!

— Джонни, — я глядел ему прямо в глаза, — клянусь Богом, мне самому жутко было писать такие вещи. Но так было, и я сказал правду!

— Да кому она нужна, твоя правда?!

Хоуп вскочил и принялся нервно расхаживать по комнате. Он сломал восемь спичек, прежде чем удалось закурить. Мой собеседник был взволнован, хотя заговорил уже спокойным тоном:

— Гарри, ну предположим, что так оно и было, что сектанты хранили какого-то зверя, мутанта или кого-то там еще, в конце концов наука развивается столь быстро, что это в принципе возможно. Но ты же прекрасно знаешь, что бороться за правду бессмысленно. Сейчас газеты забыли про тебя, ты им наскучил; эта шумиха достала здесь многих до печенок. Честное имя — это очень важно, но неплохо оставить потомкам и кое-какие сбережения. Тебе дадут много, очень много денег, Гарри. Хватит на тысячу честных имен. — Выкурив сигарету, он опустился в кресло. — Гарри, все твои проблемы в жизни оттого, что ты слишком правильный. Когда в Вест-Пойнте ты заступался за молокососов, это было благородно. Но когда ты написал рапорт на тех четверых в Нормандии, тебя возненавидел даже я. Пес с этим генеральским сынком, но ведь пострадал не он, а другие трое. Простые солдаты, которые всего лишь истосковались по женской ласке. Четное слово, Гарри, если бы ты, как персонаж комиксов, набил им морду, я бы тебя уважал. Но ты сдал их, сдал, потому что ты — правильный. И что?.. Генеральский щенок отмазался и тебя из армии выжить умудрился, а парни тюремный срок получили. Нельзя так жить, такие люди нигде не задерживаются. В полиции, я знаю, тебя тоже не любили. Ты… ты любишь Барбару Стрейзанд?..

Этого вопроса я никак не ожидал. Хоуп сам ответил на него:

— Это молодая актриса. Не красавица, но безумно популярна. А знаешь почему?.. Потому что время идеальных девочек нашей молодости прошло. Правильных не любят. Всем надо, чтобы как в жизни. Экранные девчонки должны иметь хоть какой-то недостаток! А вестерны? Наш любимый Джон Уэйн! Хороший парень, который никогда не стреляет в спину и не бьет лежачего. Сейчас хорошие парни в вестернах ведут себя как плохие. Клинт Иствуд и бьет, и стреляет, и людям это нравится. Такие правильные, как ты, никому не нужны. И мне… мне плевать, что ты там видел, хоть ты и спас мне жизнь. И министру плевать. И всем остальным. Я знаю, что ты никогда не смиришься. У тебя нечеловеческое упорство, потому что ты сам не человек. Живые люди не могут тренироваться, как тренировался ты, не считают так скрупулезно всё на свете, как считаешь ты, и живые люди, Джоули, не стучат начальству на себя. Ты во всем добиваешься совершенства. Почему и ненавидел зеркала еще с Вест-Пойнта. Собственное лицо — единственное, что ты не мог усовершенствовать.

Он закурил новую сигарету. Закурил с первой попытки. И его сигареты стоили, как мой гардероб выходного дня.

— Ступай в свой правильный мир и оставь наш живым людям.

Я молча встал, развернулся к двери и пошел.

— И спасибо, что спас меня в Нормандии! — донеслось из-за спины.

— Подонок! — сказал незнакомец в адрес Хоупа и выключил изображение.

Он спрятал в карман миниатюрный телевизор, тонкий, как блокнот.

— Теперь вы видите, что, хотя мы и не состоим при Пентагоне, организация у нас серьезная. Вы пройдете со мной и выслушаете все, что я хочу вам сказать. — Он кивнул на серое неприметное здание напротив захудалой кафешки на окраине города, ставшей местом нашего странного знакомства.

Предложение исходило от человека, наблюдавшего за кабинетами министра и его заместителей. Разумеется, я согласился.

— …Ктулху. Такова основная тень его имени.

— Имя?..

— Нет. Тень, тень имени. Имя мы не можем даже произнести или записать. Твари, которых вы видели в музее, всего лишь земные тени настоящих демонов его мира. А различные имена, под которыми Повелитель Вселенского Зла известен в религиях Добра, — это всего лишь тени имени настоящего, которое несет в своих звуках разрушительную энергию. Даже самый преданный служитель культа не может произнести и трех слогов настоящего имени своего жестокого бога — его немедля разорвет на части. Вы, конечно, знаете про разрушительное воздействие ультразвука на человека? — (Я кивнул). — Так вот, с настоящим именем Ктулху ситуация обстоит примерно так же. Ученые не могут объяснить этот феномен. В лабораториях созданы передовые образцы оружия и техники, но многие загадки цивилизаций, основавших культ Зла, для нас до сих пор темный лес. И это несмотря на то, что привлечено такое оборудование и такие люди.

Мы покинули лабораторию и направились через уже знакомый мне музей к арсеналу. Со всех сторон на меня смотрели чучела монстров размерами от белки до слона. Возле одного я задержался. Сейчас он напоминал просто зеленого человека, покрытого чешуей, но я знал, что из-под чешуи могут в мгновение ока вырастать острые иглы, а морда может удлиняться до размеров волчьей.

— Морской волк, как вы его не осмелились назвать, — засмеялся незнакомец. — А вот мы называем его именно так. Жуткий зверь. Это основной вид демонов-мигрантов. Демоны-мигранты — это…

— Сэр, вы имеете дело с бывшим офицером. Мне не нужно повторять все по нескольку раз. Демоны-мигранты — это те, кому удалось поселиться в пределах нашего мира благодаря черному колдовству служителей Ктулху. Их главная задача: сеять смерть и ужас, увеличивая общий отрицательный фон Земли. Фон, благоприятствующий приходу их бога. Но эти твари не могут разговаривать, потому что, собственно говоря, это даже не демоны, а их осязаемые тени. Они вступают в браки со смертными служителями Зла, чтобы вывести породу тех, кто обладает силой демона, но может произносить вслух высокие тени имени Ктулху. Чем выше имя, которое произнес служитель в момент колдовства, тем длиннее будет то невидимое щупальце, что протянет гнусный бог в наш мир. Когда родится тот, кто способен произнести до конца не только все тени, но и само имя, тогда вслед за щупальцами подтянутся и голова, и мерзкое тело Повелителя Вселенского Зла. Вы, тайные охотники, по мере сил истребляете служителей Ктулху и его монстров, чтобы предотвратить непоправимое. И вы предлагаете мне стать одним из вас.

Незнакомец удивленно поднял брови:

— У вас прекрасная память. И кстати, вы согласны?

Я не ответил. Незнакомец схватил меня за рукав и с жаром заговорил. Чувствовалось, что я ему пришелся по нраву и что в армии тайных бойцов явная нехватка кадров.

— Вы должны быть с нами. Мы знаем вашу судьбу. Всю. От сурового детства до широко освещавшегося в газетах приключения на необитаемом острове. Вы выжили один из сорока, и не только выжили, но сумели продержаться до прибытия спасателей целый месяц на рыбе и дождевой воде. Вы доказали, что жажда жизни способна даже подростка толкнуть на поступки, недоступные порой и взрослому. У вас есть совесть, Джоули. Мы знаем, вы до сих пор вините себя за то, что не смогли спасти школьных товарищей. Говорят, с тех пор вы стыдитесь смотреть в зеркало…