Кикимора болотная - Ирина Мясникова

— В бухгалтерии, конечно, где ж ей еще быть!

— Ответ неверный. У данного прибора небольшой радиус действия, так что, скорее всего, Алевтина находится за стенкой, а именно в бывшем кабинете Анастасии Михайловны.

Начальник охраны направился к выходу, и вскоре Тася с Адой Львовной услышали его голос из будильничка:

— Алевтина, ты чего тут?

— Да мои клячи акт по Колгуеву декабрьский потеряли, — со вздохом ответила Алевтина. — Обычное дело, юристы говорят, что передавали нам, а эти на юристов кивают, вот я к Анастасии Михайловне и пошла. У нее наверняка все есть, в чем, в чем, а уж в документах у нее всегда полный порядок. Она в курсе, что я иногда в ее папках ковыряюсь.

— А ты чего, ревела, что ли?

— Да так, немного. — Было слышно, как Алевтина высморкалась. — Да, ерунда, опять со своим разругалась. Позвонил и истерику устроил.

— Разводиться тебе, Аля, надо. Сколько ж можно!

— Угу.

— Посторонись-ка, дай я тут кой-чего погляжу.

Опять раздались какие-то скрипы, потом все стихло, и вскоре начальник охраны показался в дверях комнаты отдыха.

— Вот, к вашему телефону крепилось. — Он разжал ладонь и показал Тасе маленькую штуковину. — Я с вашего позволения должен это оборудование у вас забрать. — Начальник охраны кивнул в сторону будильничка и посмотрел на Тасю тоскливым, тревожным взглядом.

— Конечно, забирайте и на всякий случай обследуйте остальные помещения, хотя я сомневаюсь, что вы еще что-то найдете. — Тася усмехнулась и подумала, как же хорошо, что она тогда с перепугу догадалась Егорову звонить из машины.

Сам Егоров позвонил уже ближе к вечеру.

— Да, Анастасия Михайловна, — проурчал он в трубку. — Вот и не верь теперь в женскую интуицию. Я, когда вы мне из машины звонили, честно говоря, думал, что вы немножко того! Заигралась барышня в разведчиков. Однако!

— Слава богу, что все закончилось.

— Как вы там?

— Тяжеловато. Но пока справляюсь.

— Вот и хорошо, а то Викентий Павлович беспокоился, что вы замуж выйдете да в декрет уйдете!

— Болтун какой! На самом деле у меня же даже образования профильного нет!

— Ну и что! Зато смотрите, какой вы вокруг себя коллектив собрали. Между прочим, за вашу кандидатуру совет директоров проголосовал единогласно. Так что придется вам пока без замужества и декрета обойтись.

— Типун вам на язык. Кстати, о замужестве, а почему вы от меня прячетесь?

— Я прячусь?

— Ну да, я сколько раз уже в головном офисе была, к вам заходила. Так ваша Леночка мне все время отвечает, что вы убыли в неизвестном направлении. Опять какую-нибудь провинциальную директрису охмуряли?

— Крест на пузе. Отсутствовал исключительно по делу.

— Тогда ладно. Если наши с вами отношения будут развиваться такими темпами, то мне действительно ни замужество, ни декрет не светят. До свидания. — Тася захихикала и, довольная собой, нажала отбой. Уж очень ей захотелось тигра за усы подергать. Не все ж ему девушкам голову морочить!

В День святого Валентина Левшуков прислал ей огромную корзину с розами и маленькую плоскую коробочку с замечательно красивыми часами. Дуська сама открыла дверь курьеру и после этого, наконец, поверила в существование таинственного лешего, который сам никому не показывается. Она одобрила цветы и подарок. Сказала, что вот это настоящее ухаживание, не какие-нибудь там фигли-мигли, а для цветов теперь надо выделить специальную комнату, поддерживать там нужную температуру и поливать. Даже вызвалась взять на себя обязанности по поливу букетов. Однако выделять для цветов специальную комнату не пришлось. На следующий день с Тасей связался адвокат Левшукова и приехал к ней в офис. Выглядел адвокат очень солидно, как, наверное, и должен выглядеть человек, представляющий интересы богатых и уважаемых людей.

— Анастасия Михайловна, — сказал он, одобрительно разглядывая Тасин кабинет. — Вы человек умный и надежный, поэтому, надеюсь, поймете то, что я вам сейчас скажу.

При этих его словах в животе у Таси нестерпимо екнуло. Она до смерти перепугалась того, что случилось нечто непоправимое, и она никогда в жизни больше не увидит Левшукова. Видимо, этот испуг так сильно проявился у нее на лице, что адвокат вдруг занервничал.

— Да нет, все в порядке, не надо так волноваться. — Он постарался даже обнадеживающе улыбнуться. И от этой его попытки Тасе стало еще хуже.

— Вы не будете возражать, если я закурю? — спросила Тася. Она понимала, что если сейчас не засунет в рот спасительную сигарету, то с ней случится истерика.

— Да, да! Конечно, вы же у себя в кабинете.

— Не томите, — попросила Тася, закуривая. — Чай, кофе будете?

— Нет, спасибо. Так вот, вы, наверное, в курсе, что мой клиент Левшуков Алексей Николаевич находится в бракоразводном процессе.

— Впервые слышу. — Тася даже слегка обиделась на Левшукова. Ну почему он ей об этом ничего не сказал? Партизан.

— Дело в том, что за двадцать пять лет брака…

— Двадцать пять! — ахнула Тася. — Его жена прекрасно выглядит. Я думала, ей лет тридцать пять, не больше! Какая молодец.

— Да? — удивился адвокат. — Мне представлялось, что у вас к Алексею Николаевичу некое чувство, а вы так его женой восхищаетесь. Надо же!

— Чувство имеет место быть, и не некое, а совершенно определенное, но оно мне не мешает отдавать должное красоте его супруги. Так что там за двадцать пять лет брака?

— Имущество накопилось. И жена его на это имущество претендует.

— Естественно, а чего ж вы хотели? — Тася вспомнила Веру и Сельдерея.

— Лично я, а также старший партнер Алексея Николаевича хотели бы, чтобы Марина Левшукова не ограбила моего клиента до последней нитки и не отняла у него бизнес.

— Поддерживаю ваше справедливое желание. Я в свое время от мужа отделалась с большим трудом. Квартиру ему пришлось купить.

— Я чувствую, что ваши жизненные коллизии в чем-то схожи. Только у Алексея Николаевича масштабы несколько другие. Речь идет о миллионах долларов, заработанных моим клиентом. Хотя, наверное, масштабы тут роли не играют. Всегда обидно, когда приходит кто-то и начинает отнимать у тебя то, что ты сам заработал нелегким трудом.

Тася вспомнила сиротливые шланги от стиральной машины и растерянное лицо Дуськи.

— Да уж! — согласилась она с адвокатом. — Но все-таки двадцать пять лет семейной жизни — это срок. Он же не может ее на старости лет, хоть и такую красивую, оставить без поддержки и пропитания?

— Речь идет не о поддержке и пропитании. Алексей Николаевич человек исключительно порядочный и жене никогда ни в чем не отказывал. Сейчас речь идет просто о наглом грабеже. — Чувствовалось, что адвокат искренне переживает за Левшукова.