Волк насторожился - Александр Бушков

Услышав шаги сзади, обернулся. Лара прилежно тащила следом две оставшихся цинки. Данил ничего ей не сказал, и они прошли еще метров пятьдесят, к облюбованному им местечку, где открывался хороший обзор на близлежащие подступы. Там он установил пулемет, прищелкнул цинку, вставил конец ленты в подаватель. Установил прицел на «200», клацнул затвором. Повернулся к Ларе:

— Молодец, что помогла. Иди на корабль и покидай со всеми золотишко. Если тут начнется пальба, всей толпой ко мне пусть не бегут. Достаточно одного капитана. А нашего гостя нужно погрузить немедленно, в каюте привязать, что ли… Топай.

Лара кивнула и послушно заспешила назад. Положительно, шалая девчонка исправлялась чем дальше, тем больше. Великая вещь — воспитание грубой реальностью, прозой жизни…

Данил остался в тишине и полном одиночестве. Только шумы торопливой разгрузки долетали с реки — стучали ящики, катились по доскам, гремели подошвы, что-то протяжно лязгнуло, проскрипело. Он курил, глядя на равнину. На душе было довольно спокойно, возбуждение стало каким-то привычным, устоявшимся: не нужно метаться, суетиться, убегать, погоня либо появится, либо нет, и если появится, придется драться, всего делов…

Последний этап — река. До Шантарска придется идти примерно сутки. Радиограмму он отправит, как только кончится погрузка, но все равно, возможны неожиданности. Недооценивать противника не стоит. Обнаружив маячки, они будут совершенно точно знать, что уж через деревню-то грузовики проезжали. Начнут обшаривать тайгу, поднимут вертолет, а то и не один. Сначала, разумеется, будут до упора отрабатывать самую естественную для них версию — решат, что беглецы будут прорываться в Куруман посуху. Но настанет момент, когда они все же поймут, что поискать стоит и в д р у г и х направлениях. И самое важное — к о г д а этот момент настанет… В любом случае до утра время есть. И темнота скоро опустится на тайгу, и не перестроят они до утра свое мышление. А вот потом… Номочон, паскуда, петляет, как бредущий домой алкаш, тут Данилова задумка оборачивается против него же — и скорость теплохода не сравнить с вертолетной или автомобильной, и дорога долгая, и этот мост на границе областей, где чертовски удобно поставить пулеметы, а то и что-нибудь посерьезнее. Ладно, не надо нагнетать тоску. Ни Ростислав, ни Фрол не будут сидеть сложа руки. Лишь бы у комитетских не оказалось под рукой боевых вертолетов, Господи, сделай так, чтобы не нашлось у них вертолетов, иначе у нас не будет ни единого шанса. Тихоходный речной кораблик против вертолета огневой поддержки — тут, как говорят в народе, ваши не пляшут… А Фрол сказал бы — крести козыри… Наполеон бы сразу застрелился. Впрочем, ему было не в пример легче — как-никак император и главнокомандующий в одном лице…

Часа через полтора, когда уже смеркалось, появилась Лара. Шумно выдохнула, поболтав опущенными руками:

— Перекидали. Употела, на три метра, поди, шибает…

— Однако есть немного, — согласился Данил, потянув носом. — Ничего, это тебе не в казино коктейли сосать…

— Бог ты мой, искупаться бы…

— На корабле и душ, и винный погреб, — заверил Данил. — И какава с чаем… Забирай коробочки, и пошли.

— Да я соломинку не подниму… — вздохнула она, но подхватила цинки, хоть и стеная. — Падла все же этот Стивенсон, Роберт Луис, у него-то все так легко и элегантно получается…

— Ты, должно быть, читала бегло, — сказал Данил, шагая следом. — Там у него в конце парой фразочек сказано, что клад они таскали на кораблик на хребте… Вот так все и выглядело.

Он все еще по инерции оглядывался то назад, то на небо, но сюрпризов уже не ждал. На песке у грузовиков сидели в полном составе раскрасневшиеся, потные грузчики, жадно курили, передавая из рук в руки бутылку.

Капитан Довнар браво поднялся, козырнул:

— Погрузка закончена, шеф.

— Быстренько допивайте, и взмываем на крыло, — сказал Данил. Протопал по трапу, свалил всю амуницию на палубу. — Скоренько найдите пару тросов, цепляйте грузовики. Капитан, на пару слов…

Довнар взбежал по трапу. На нем уже не было ни бинокля, ни фуражки, только пистолет на всякий случай оставил на поясе. Тельняшка — хоть выжимай, весь алкоголь вышел с трудовым потом.

— Гостя устроили? — спросил Данил.

— Как князя. Привязали к кровати, так и лежит. Когда я уходил, он вроде собирался падать в обморок, повязка сбилась, кровь капает…

— Пошлите кого-нибудь перевязать. Кто разбирается. А сами ступайте в радиорубку. — Данил назвал волну. — Вызывайте «Полюс», ваш позывной для этого случая будет «Тумен». Когда он откликнется, передайте три слова: «Кошка долго фыркала». И все. Получите подтверждение — отключайтесь…

Вряд ли их запеленгуют — для этого надо набить окрестности вовсе уж изощренной техникой в диком количестве. Короткая передача проскользнет незамеченной, как мышь под прошлогодней листвой…

Грузовики зацепили тросами за задние мосты, и «Багульник» медленно отвалил от берега. Тросы натянулись, вибрируя, теплоход самую чуточку дернуло, но его машины, конечно же, оказались сильнее — и «Уралы» потянуло в воду, они погрузились плавно, чуть ли не грациозно, полетели брызги, матрос и Корявый торопливо отперли крюки, и освобожденные концы тросов скрылись в воде, булькавшей огромными пузырями. Вскоре вода успокоилась.

«С вертолета, пожалуй что, и заметно будет, — подумал Данил. — Но тут уж ничего не поделаешь, чем богаты…»

После душа и стаканчика коньяку он почувствовал себя заново родившимся. Столь же благостно выглядел и капитан Довнар, развалившийся на диване в роскошной кают-компании с высоким стаканом в руке. На столе красовалось полдюжины бутылок с нектарами от лучших фирм — друзья-приятели беззастенчиво атаковали лалетинский винный погребок, рассудив здраво, что война все спишет, а победителей не судят. Надираться, правда, не спешили — не время. Пригубляли по глоточку, сдабривая льдом и тоником — сущие джентльмены, да и только, правда, в добротном колониальном стиле: оба в тельняшках, со здоровенными пистолетами на поясе, один бородатый, другой небритый. Впрочем, в этой кают-компании настоящих лордов и не бывало, а германец-барон, однажды здесь побывавший после переговоров по алюминиевым акциям, дворянином казался сомнительным. В Европах купить можно любой товар. Некий австрийский граф, воспользовавшись прорехой в гражданском кодексе, за кругленькую сумму усыновлял любого желающего и совершенно законно наплодил графьев штук сорок…

— Ваш бандюга попросил бутылку водки и отдельную камеру, — сказал Довнар, лениво позвякивая льдом в стакане. — Просимое предоставлено. Лежит и посасывает потихоньку, каждый вправе отдыхать от трудов на свой манер… Пленного перевязали и дали жрать. Он меланхоличен. Вахтенного на палубе я поставил. Атака ожидается?

— Ночью вряд ли, — сказал Данил. — А вот с рассветом — возможны варианты…

— «Полюс» радиограмму принял и пожелал успехов.

— Будем надеяться…

— Можно задать вопрос, как шляхтич шляхтичу? — Капитан многозначительно помолчал. — Как вы полагаете, пан Черский, если к известной вам молодой особе проявит интерес известный вам морской волк, повлечет ли это за собой определенные компликации?[7]

— Помилуйте, друг мой, никаких компликаций, — сказал Данил. — Кроме дуэли, понятно.

— В таком случае прошу пана считать, что он не слышал моего вопроса.

Они приятно улыбнулись друг другу, приподняли бокалы и отхлебнули. Появилась вышеупомянутая молодая особа, с распущенными по плечам золотыми волосами, в черно-прозрачных колготках и тельняшке, при ее сложении с успехом игравшей роль платьица, в городе носили и короче. Окутанная облачком парижских ароматов, уселась в кресло, закинула ногу на ногу и вопросительно глянула на капитана. Тот бросился готовить ей выпивку. Данил подивился, как свежо и безмятежно чертовка выглядит — словно ничего и не было.

— Насколько я поняла, адмирал, филиалом монастыря ваш лайнер безусловно не служит? — светски осведомилась Лара. — Запасы колготок вот отыскала и присвоила пакет, духов с парфюмами — хоть лавочку открывай…

Оба приятеля переглянулись и дипломатично помолчали, вспомнив иные рейсы. Лара невинно взирала на них, вертя стакан. За бортом тихонько поплескивала вода, в приотворенный иллюминатор сочилась ночная свежесть. Не хотелось ни говорить, ни двигаться, так было уютно и хорошо.

— Капитан, вы по-английски понимаете? — спросила вдруг Лара.

— Увы, сие наречие мне неведомо, — лихо солгал капитан. — Обучался исключительно говору лягушатников.

Лара поднялась, зевнула, прикрывая рот ладошкой:

— Устала, прошу извинить… — и перешла на английский, глядя на Данила все так же невинно. — Я облюбовала каюту, где на двери медная русалка. Шампанское захвати, я видела в баре…