Грядущая буря - Роберт Джордан

Она поделилась своими предположениями с Илэйн, а в ответ услышала лишь теплый смех. Возможно, это был один из аспектов общества мокроземцев, который запрещалось обсуждать с чужаками? Может, Илэйн рассмеялась, потому что Авиенда узнала что-то, что для нее не предназначалось?

В любом случае, это, несомненно, был способ продемонстрировать честь, и это удовлетворило Авиенду. Если бы только ее собственные проблемы с Хранительницами Мудрости были столь же просты! Если бы мокроземцы вели себя столь неестественно и непоследовательно, Авиенда не стала бы удивляться. Но что прикажете ей делать, когда именно поведение Хранительниц Мудрости было таким странным?

Она была недовольна, но не поведением Хранительниц, а собой. Она была сильной и храброй. Не настолько, конечно же, как некоторые другие; ей оставалось лишь мечтать стать такой же бесстрашной, как Илэйн. Тем не менее, проблем, с которыми Авиенда была не в состоянии справиться с помощью копий, Единой Силы или своего ума, существовало не много. И все же разобраться в причинах своего текущего затруднительного положения никак не удавалось.

Достигнув другого конца лагеря, она положила свой камень и отряхнула руки. Девы неподвижно застыли в раздумьях.

Авиенда подошла к другой груде и подхватила продолговатый камень с зазубренными краями. Он был в три ладони шириной и из-за гладкой поверхности так и норовил выскользнуть из пальцев. Ей пришлось порядком повертеть его, прежде чем она приноровилась. Авиенда направилась обратно к дому мимо палаток салдэйцев по вытоптанной, сухой после зимы траве.

Илэйн сказала бы, что Авиенда недостаточно обдумала проблему. Илэйн сохраняла спокойствие и рассудительность, когда все другие нервничали. Авиенда порой приходила в отчаяние оттого, насколько ее первая сестра любила поговорить, прежде чем действовать. «Мне нужно стать больше похожей на нее. Я должна помнить, что больше не являюсь Девой Копья. Я не могу решать задачу с помощью оружия».

Она должна была подойти к решению проблемы так же, как это делала Илэйн. Это было единственным способом вернуть свою честь, и лишь после этого она могла заявить свои права на Ранда ал'Тора и сделать его своим так же, как Илэйн или Мин. Она ощущала его через узы. Ранд находился в комнате, однако не спал. Он был слишком требовательным к себе и спал очень мало.

Камень едва не выскользнул из пальцев, и она чуть не споткнулась, с трудом сохранив равновесие и ухитрившись его не выронить из ослабевших рук. Некоторые из проходивших мимо солдат Башира выглядели удивленными, и Авиенда почувствовала, что краснеет. Хотя они могли и не знать, что она несла наказание, ей стало перед ними стыдно.

Как в данной ситуации поступила бы Илэйн? Хранительницы Мудрости были сердиты на Авиенду за то, что она «недостаточно быстро учится». Но по-прежнему отказывались ее учить. Они лишь задавали ей вопросы. Вопросы о том, что она думает об их нынешнем положении, что она думает о Ранде ал'Торе или о том, как Руарк провел встречу с Кар'а'карном.

Авиенда не могла избавиться от ощущения, что эти вопросы были испытанием. Может, она ответила неправильно? Если так, то почему они не научили ее, как следует отвечать?

Хранительницы не считали ее мягкой. Что же она упустила? Что сказала бы Илэйн? Авиенде хотелось, чтобы ее копья снова были при ней и она могла пустить их в ход. Атаковать, испытать себя в поединке, излить свой гнев.

«Нет», - яростно подумала она. - «Я намерена научиться поступать, как подобает Хранительнице Мудрости. Я снова обрету честь!»

Она дошла до дома, опустила свой камень и вытерла пот со лба. Хотя Илэйн и научила ее не замечать жару и холод, она все равно потела, выполняя тяжелую работу.

- Адрин? - обратился к товарищу один из часовых у дверей. - Свет, ты в самом деле выглядишь паршиво.

Авиенда взглянула в сторону входа в поместье. Жаловавшийся на жару часовой прислонился к дверному косяку, приложив руку ко лбу. Он действительно выглядел неважно. Авиенда обняла саидар. Исцеление не было ее сильной стороной, но, возможно, она могла бы…

Внезапно мужчина вскинул руки, вцепившись в кожу на висках. Его глаза закатились, а пальцы оставляли глубокие раны в его плоти. Однако вместо крови из ран брызнуло угольно-черное вещество. Даже на расстоянии Авиенда ощущала исходивший от него нестерпимый жар.

Другой стражник в ужасе отпрянул, когда из разодранных щек его товарища потек струями черный огонь. Наружу, вскипая и шипя, сочилась черная смола. На мужчине загорелась одежда, и от жара начала съеживаться плоть. Он не проронил ни звука.

Авиенда пришла в себя от потрясения и мгновенно сплела Воздух в незамысловатое плетение, чтобы оттащить второго часового на безопасное расстояние. Его друг теперь представлял собой дрожащую гору смолы с торчавшими из нее почерневшими костями. Черепа не осталось совсем. Жар был столь велик, что Авиенде пришлось отступить, потянув за собой уцелевшего стражника.

- Нас… нас атаковали! - прошептал мужчина. - С помощью Единой Силы!

- Нет, - произнесла Авиенда. - Это нечто гораздо хуже. Беги за помощью!

Казалось, от шока он не может сдвинуться с места, но она подтолкнула его, заставляя двигаться, и он побежал. Не похоже, чтобы смола начала растекаться, что само по себе уже было благословением, но от нее уже загорелась дверная рама. Это грозило тем, что все здание могло вспыхнуть прежде, чем кто-либо внутри узнает об опасности.

Авиенда сплела Воздух и Воду, намереваясь погасить пламя. Однако потоки задрожали и начали истончаться, едва достигнув пламени. Плетение не распалось, но огонь ему каким-то образом сопротивлялся.

Авиенда отступила еще на шаг от ужасного, нестерпимого пламени. Лоб щипало от пота, и ей пришлось поднять руку, защищая лицо от жара. Она едва могла различить обугленные остатки в самом его центре, которые начали мерцать темно-красным и белым, подобно раскаленным до предела углям. Вскоре чернота почти совсем исчезла. По фасаду здания принялось распространяться пламя. Авиенда услышала раздавшиеся изнутри крики.

Встряхнувшись и зарычав, она свила Землю и Воздух, вырвав вокруг себя куски земли. Она швырнула их в огонь, стремясь сбить пламя. Ее плетения не способны были вытянуть жар из пламени, однако это не мешало девушке использовать плетения, чтобы швырять предметы в огонь. Куски поросшей травой земли шипели и посвистывали, бледные стебли вспыхивали, обращаясь в пепел под действием невероятного жара. Авиенда продолжала работать, истекая потом как от усилий, так и от жары.