13 сокровищ - Мишель Харрисон

— Возьмите меня, — шептала Рэд. — Возьмите меня вместо нее. У нее есть жизнь, стоящая того, чтобы к ней вернуться, а у меня нет. Вы лишили меня этой жизни. Возьмите лучше меня. Возьмите меня вместо нее. Возьмите меня вместо нее.

Вьющиеся растения и ветки, крадущиеся к Тане, и те, которые уже оплели ее, на мгновение замерли, а потом начали отступать, выпуская ее из своей хватки, и поползли к Рэд. Дюйм за дюймом они обвивали ее, словно зеленые щупальца, утаскивали от Тани… утаскивали из мира смертных.

Рэд не сопротивлялась.

И спустя считаные мгновения лес поглотил ее.

Фабиан наконец нащупал локон и схватил его вместе с горсткой земли.

— Нашел!

Уорик чиркнул новой спичкой, желтое пламя с шипением ожило. Он взял волосы и поднес к ним спичку. Они мгновенно вспыхнули, и он уронил их на землю.

Отец и сын в молчании смотрели, как волосы сгорают дотла; наконец на их месте остались лишь опаленные веточки и листья.

Часы Фабиана наконец смолкли.

— Все это время, — заговорил Уорик, — я думал, что это волосы моей матери. Она тоже была темноволосая. До сегодняшней ночи я ничего не понимал. Он все время надеялся на возвращение Морвенны. Он так и не освободился от нее. Истина была прямо передо мной, но я предпочел не замечать ее.

— Ты давно знаешь?

Даже в темноте Фабиан сумел различить сожаление в глазах отца.

— С тех пор, как родилась Таня.

— Что произойдет с Морвенной теперь, когда договор расторгнут? — спросил Фабиан.

— Она сразу почувствует это, — ответил Уорик. — И наверняка откажется от такого желанного прежде обмена. — Он двинулся дальше в лес, крикнув через плечо: — Нужно найти Таню!

Фабиан пошел следом. Ни тот ни другой не подозревали, что обмен уже произошел — но с участием совсем другого человека.

Опушка леса уже показалась, луна затерялась где-то среди деревьев. Едва ли в здравом уме, пошатываясь, Таня шла вперед. Только Оберон, натягивающий поводок, поддерживал ее. Глаза распухли и слиплись от слез.

Рэд ушла, растворилась в королевстве фэйри, словно след на песке. Поменявшись с Таней, она спасла их обоих.

Таня вдруг осознала, что она не одна.

Всего в нескольких шагах перед ней Морвенна Блум тоже шла по тропе из леса. И нахлынувшая волна гнева рассеялась, когда Тане стало ясно: что-то с Морвенной очень, очень не так.

Двигалась она заметно медленнее. Дыхание тоже изменилось, стало неровным, затрудненным. Она все больше горбилась и еле-еле волокла ноги. Складывалось впечатление, что она больна. Больна… или очень, очень устала.

— Что такое со мной? — бормотала она.

И голос ее звучал не как голос четырнадцатилетней девочки.

Нет, не устала… состарилась.

Ужас пронзил Таню — она поняла, что произошло. Фабиан сбежал не из трусости. Фабиан сбежал, чтобы уничтожить локон волос — то звено, которое связывало Морвенну с юностью. И он достиг своей цели.

Таня вскрикнула; Морвенна услышала и повернулась к ней.

— Ты? — проскрипела она старческим голосом, ужаснувшим ее даже сильнее, чем Таню. — Как?.. Это невозможно… Ты здесь…

Ее лицо по-прежнему дышало злобой, но кожа сморщилась, покрылась морщинами, поблекла и обвисла — это пятьдесят добытых мошенничеством лет догнали Морвенну, навалились на нее все сразу. Зрелище было чудовищное.

Таня не смогла сдержать крика.

Морвенна посмотрела на свои руки и взвыла. Они больше не были гладкими и мягкими; прямо у нее на глазах они покрывались морщинами и искривлялись.

— Нет!

Она схватила прядь своих волос — они стали белоснежными. Медленно подняла руки к лицу, потрогала провалы на щеках и морщины на коже. Протянула искривленные руки к Тане, растянув губы в чудовищной гримасе, обнажившей почерневшие, шатающиеся зубы, которые тут же стали выпадать.

Сотрясаясь от рыданий, Таня отвернулась от нее и побежала — назад в лес, тем же путем, каким пришла, готовая встретиться с чем угодно, только бы не видеть чудовищно изменяющуюся Морвенну.

Она так и не заметила, что та пыталась догнать ее. Однако к тому времени, когда старуха сделала всего несколько шагов, Таня уже исчезла. Морвенна оказалась совсем одна.

Ужасная боль прожгла грудь и левую руку. Хватая ртом воздух, она опустилась на землю. Угасающий взгляд обратился к краю леса.

Он был так близок… но ей никогда не достигнуть его.

Когда ее нашли, Таня лежала, свернувшись калачиком на земле и прижавшись к Оберону.

Загрубелая рука откинула с ее лица волосы, а потом послышался голос, знакомый… и все же другой.

— Она в шоке.

Определенно, это был голос Уорика, по-прежнему неприветливый и невыразительный; но сейчас в нем звучали нотки беспокойства.

— Она поправится?

Это Фабиан.

Таня зашевелилась — его голос подействовал на нее успокаивающе. Сфокусировав взгляд, она увидела, что глаза Фабиана закрыты, а на лице выражение вины и боли.

— Я бросил ее, — произнес он еле слышно. — Бросил ее, папа. Но я должен был…

— Фабиан? — прохрипела Таня.

Он широко распахнул глаза, взял ее руку и крепко сжал.

— Прости. Мне очень жаль… Я вынужден был сделать так, чтобы ты поверила… — Он сглотнул. — Локон волос. Он все время был у Амоса.

— Я поняла. — Она сумела даже слабо улыбнуться. — Ты поступил очень храбро. — Она перевела взгляд на Уорика. — Вы защищали меня. Вы и бабушка. Вот почему вы не хотели, чтобы я приезжала в поместье, — из-за того, что могло произойти.

— Флоренс хотела рассказать тебе, — мягко проговорил Уорик. — Но слишком боялась. И стыдилась. Она была такая молодая и наивная, когда заключила этот договор с Морвенной, но ей это дорого обошлось.

— С ним покончено, — прошептала Таня.

Лишь она одна знала, что Морвенна за все расплатилась сполна, но сейчас она не хотела — нет, просто не могла — говорить о том, что видела.

Больше не было сказано ни слова, да этого и не требовалось. Уорик завернул ее в свое пальто, поднял на руки и понес в поместье.

Ранним утром следующего дня Мораг заперла фургон, выгнав наружу недовольного кота. Она редко выбиралась в Тикиэнд посреди недели и хотела сделать свои дела и вернуться обратно до того, как на улицах станет оживленно. Почти на краю леса она увидела: что-то лежит впереди, совсем рядом с тропой и частично скрытое подлеском.

Женщина была мертва уже несколько часов, Мораг поняла это еще до того, как опустилась рядом с ней на колени. Утонувший в складках кожи рот открыт, рука прижата к груди.

— Разрыв сердца, — пробормотала Мораг и протянула руку, чтобы закрыть безжизненные глаза женщины.