Конгломерат - Поль-Лу Сулицер

Этим утром, когда дон Мельчиорре отправился в Милан, никого не предупредив, Грегуар нос к носу столкнулся с Альдо Лермини. До сих пор мужчины старались избегать таких встреч, чувствуя, что должны держаться на отдаленном расстоянии на орбите патрона. Грегуар зашел в кабинет дона Мельчиорре, чтобы взять бумаги, которые оставлял ему старый итальянец. И неприятно удивился, увидев эти документы в руках у Лермини. Речь шла о многочисленных анализах и исследованиях американского сахарного комплекса, которые патрон «Verdi» должен был просмотреть, а затем отметить там интересующие его моменты.

— Мне кажется, что у вас в руках именно те документы, за которыми я пришел, — поприветствовал Грег банкира быстрым кивком головы.

— Я верну их вам через пять минут, — произнес Лермини, не поднимая глаз. — Дон Мельчиорре спросил мое мнение, и, если вы соизволите немного подождать, я смогу ему дать ответ. Как бы там ни было, — добавил банкир, — мне кажется, что сахарная отрасль не представляет для нас интереса.

Грегуар сразу же почувствовал раздражение. А слова «наш интерес» вообще вывели его из себя. Ведь именно он отправился в Америку, чтобы досконально изучить потенциал американской компании и надежность ее филиалов в Европе.

— Что позволяет вам говорить таким образом? — спросил он сухо, испытывая недовольство от того, что документы все еще не у него в руках.

— Это элементарно, — ответил Лермини, все еще не глядя на Грега. — Сахар — продукт регламентируемый, полностью контролируемый. В таких условиях я плохо представляю себе, как мы сможем получить хорошую прибыль.

— Вы ошибаетесь, — возразил Грегуар. — Конечно, рынок контролируется квотами и цены гарантированы Евросоюзом. Это означает, что мы на правильном пути и никаких сюрпризов не будет, плохих сюрпризов. К тому же это смело.

— Смело? — повторил Лермини, вытаращив свои темные круглые глаза.

— Если мы купим «Gill», господин Лермини, то завладеем не только тростниковыми плантациями и свекольными полями, не говоря уже о суперсовременных заводах. Мы сможем контролировать торговлю продуктами, содержащими сахар, и пользоваться выгодными связями с Кубой, что большая редкость, особенно для американской компании.

— Согласен, — произнес Лермини. — И что вы собираетесь делать с этой выгодной связью, когда доллар уже почти ничего не значит по отношению к евро, который становится валютой будущего, надежной валютой, в которую центральные банки переводят свои основные запасы?

— Я думаю, что еще рано хоронить зеленые купюры и выдавать желаемое за действительное. Я убежден, что такая компания, как «Gill & Duffus», может послужить идеальной опорой для изготавливаемой с использованием сахара продукции группы «Verdi» на американском континенте.

Лермини вздохнул, потом протянул Грегуару пачку документов.

— Знайте, я не считаю вас предателем, но смогу убедить дона Мельчиорре не прислушиваться к этой идее. Это будет самоубийством для нашей группы, я хочу сказать для группы «Verdi».

— Я понял, — произнес Грегуар, вырывая документы из рук Лермини. — А что предлагаете вы?

— А это, мой юный друг, — ответил итальянец с явным презрением, — не ваше дело. Это касается только дона Мельчиорре. Если не ошибаюсь, вы не являетесь сотрудником компании «Verdi», а проникли сюда путем соблазнения.

Кровь бросилась Грегуару в голову. Он в бешенстве устремился к Лермини, который, казалось, только и ждал, чтобы подраться с этим французишкой, который мало того, что завоевал уважение дона Мельчиорре, так еще и завладел Орнеллой, за которой он сам, Альдо, так долго ухаживал. Лермини таил в себе ревность, однако умел сдерживать свои чувства, если они могли помешать его профессиональным делам.

Банкир хотел скомпрометировать Грегуара, и до сих пор его план отлично работал. Это Альдо Лермини подговорил Карло Мендеса убедить дона Мельчиорре создать фиктивные компании в Андорре под именем Грегуара Батая. Если все плохо кончится, и, очевидно, это произойдет скорее рано, чем поздно, будет легко выставить Грегуара организатором всех незаконных сделок, принимая во внимание то, что самые рентабельные фирмы оформлены на его имя.

Чтобы подстраховать свои тылы и повергнуть противника, Лермини сделал так, что имя Грегуара Батая фигурировало во всех тайно приобретенных доном Мельчиорре фирмах, приносящих самую большую прибыль. Иначе говоря, Грег будет обвинен в мошенничестве и спекуляции и понесет за это наказание, от которого он не скоро оправится, если вообще сможет это когда-нибудь сделать.

Молодой человек отказался выяснять отношения путем рукоприкладства. Он в ярости покинул кабинет и отправился изучать документы на скамеечку в тени летнего сада. На улице было хорошо, солнце не достигло зенита. Грег никак не мог успокоиться. Он весь был охвачен гневом. До сегодняшнего дня, и напрасно, кстати, он даже не подозревал о таком отношении к нему Лермини. Если бы он догадался, что банкир мстит ему за Орнеллу, то только посмеялся бы над ним. Он думал, что может противостоять любой инициативе Лермини. Но он ошибался и только что имел возможность в этом убедиться. Патрон делал вид, что прислушивается к Грегуару, доверяет его советам и мнению, но, оказывается, гораздо откровеннее он был с Лермини, посвящал в свои дела именно его. Тогда вполне возможно, что здесь имело место инвентивное финансирование, всякие темные делишки, которые можно назвать одним словом — мошенничество.

Грегуар не мог сосредоточиться на документах, и заметки дона Мельчиорре казались ему банальными и неинтересными. Он посмотрит, как патрон сам доверит ему приобретение американской компании. Это будет нечто вроде проверки, кому больше доверяет дон Мельчиорре — ему или Лермини.

В такие вот мрачные мысли был погружен Грегуар, когда в летнем саду появилась Орнелла, одетая в льняное, практически прозрачное платье, подчеркивающее ее стройность. Она устроилась на коленях молодого человека, обняла его и поцеловала. Грег хотел было поделиться с ней своими подозрениями, но, увидев Орнеллу, забыл обо всем и думал только о том, чтобы поцеловать девушку.

— Может, прогуляемся? — спросила Орнелла.

— Если хочешь, — ответил Грегуар. — Это поможет мне развеяться.

— Что-то произошло? — спросила она с удивлением.

— Да… Я встретил Лермини в кабинете твоего отца.

Орнелла наморщила нос, словно проглотила рыбий жир.

— Не люблю я этого типа! — воскликнула она. — Он толстый и противный, вечно норовит дотронуться до меня своими грязными руками, такими же маленькими и жирными, как он сам. Не знаю, что мой отец нашел в этом человеке. Несомненно, он ценит его, я не вижу другого объяснения, потому что на самом деле отец его презирает.

— Не уверен, что презирает, — ответил Грег. — Думаю, наоборот. У меня есть кое-какие подозрения на этот счет.

— Какие? — Орнелла говорила уже серьезно.

Грегуар оглянулся. Мажордом складывал блюда в шкаф.

— Идем отсюда. Я расскажу тебе, когда мы отойдем подальше от дома.

— Хорошо, — улыбнулась Орнелла.

Они пошли по тропинке, ведущей в поля подсолнухов, которые так напоминали дону Мельчиорре шедевр Ван Гога. Оказавшись посреди равнин, Грегуар вернулся к разговору.

— Не знаю, должен ли я тебе это говорить, — выдохнул он, — я не хочу волновать тебя по пустякам. Но я не доверяю Лермини. Не потому, что ревную.

— А должен был бы! — воскликнула Орнелла, смеясь.

— Мне кажется, он хочет втянуть твоего отца в какие-то сомнительные дела.

— Почему ты так думаешь? — спросила Орнелла, внезапно став очень серьезной. Если бы Грегуар наблюдал за девушкой, то увидел бы, что в ее взгляде промелькнули ужас и волнение.

— У меня нет точных доказательств, — ответил Грег. — Только догадки. Этот Лермини, мне кажется, ради денег готов убить отца с матерью. И я боюсь, что он использует твоего отца как инструмент мегаломании, которая принимает хоть и контролируемые, но незаконные и опасные формы.

— Ничего подобного! — воскликнула девушка наигранно веселым голосом. — Ты хочешь сказать, что мой отец — мошенник и стоит во главе банды преступников?

— Нет, — ответил Грегуар. — Ничего такого я не имею в виду. Просто я волнуюсь. По правде говоря, мне кажется, что твой отец скрывает от меня что-то очень важное. Он принимает решения и не советуется со мной. Но не потому, что хочет, чтобы я вышел из игры, а потому, что боится вызвать мое неодобрение.

— Он сам тебе это сказал? — спросила Орнелла.

— Нет, я не осмеливался спросить его об этом. Но, наверное, сделаю это сегодня. Этот Лермини — настоящий злой гений. Он пытается дискредитировать мое мнение в глазах твоего отца. Я в этом уверен.

— Тогда ты должен действовать. Но в деле с Лермини советую тебе использовать более конкретные примеры. Отец любит, когда все четко и ясно.