Чужими тропами - Татьяна Бродских

Рен победил и в этот раз, красивый взмах и его соперник не успевает достаточно быстро уйти от траектории меча, он задевает его буквально самым кончиком. Болельщики замерли, противники тоже, секунда, другая и вот на торсе воина набухла алая полоса, оставленная клинком. Драконы взревели, кто восторженно, кто разочарованно, а я вздохнула с облегчением и опять уселась на свое место. Когда только успела вскочить? Ренальд же посмотрел мне в глаза и чуть улыбнулся, даже в полумраке и с расстояния я видела, насколько его распирает от радости. Черт! Конечно, он же чувствует мои эмоции, сейчас напридумает себе разных глупостей, а потом будет приставать с поцелуями. Поджала губы и стала демонстративно оглядывать зал на предмет провокаторов или террористов. Конечно, ничего подозрительного я не увидела, просто мне нужно было несколько секунд, чтобы привести свои мысли в порядок, очень уж воспоминание о последнем поцелуе оказалось ярким.

Меж тем Рен обиделся, резко отвернулся к противнику, сделал шаг, поднял меч и, я грешным делом подумала, он его добьет, провел им по кровоточащей ране, собирая кровь на лезвие. Потом несколько шагов к краю озера и вот капли крови срываются с меча, чтобы упасть в непроглядную тьму. Умом понимаю, что это просто вода, но подсознание отказывается в это верить. Сначала ничего не произошло, а потом в том месте, куда упала кровь, образовались искры. Одна, две, пять… Глядя сверху, можно было поверить, что смотришь в отражения звездного неба. Красиво. Завораживающе. И даже забываешь о том, что вокруг люди, то есть, драконы, которые жаждут хорошей драки. А меня посетило абсурдное, глупое желание прикоснуться к воде, чтобы перестать сомневаться в ее наличии. Где‑то там, на «ринге» Ренальд опять с кем‑то сражался, а я смотрела на звезды. И если в начале я видела пять светящихся капелек, то сейчас казалось в глубине их сотни, тысячи…

— Элен, — дернул меня за рукав Северен, отвлекая от поистине завораживающего зрелища, а не какой‑то драки. — Твое поведение оскорбительно…

Я подняла взгляд на Рена собираясь потом извиниться перед ним, но судя по его виду, он больше был обеспокоен, чем оскорблен. А вот Марок явно злился. Да, в этот раз именно он был соперником моего дракона. Я даже подумала, что этому слизняку ничего не светит и Рен его размажет в два удара. Но оказалось, что у Марока руки росли из нужного места, и мечом он владел превосходно, почти так же хорошо, как Ренальд. Вот только для нашего защитника это был пятый бой, а для Марок первый. Не честный у них турнир, не справедливый!

Спустя пару минут, я уже хотела, чтобы Рен уронил меч, потому что Марок явно не собирался оставлять его в живых. Это даже я понимала. Но почему все молчат?! Неужели каждая крылатая сволочь желает Рену смерти?! Нет, я не собираюсь смотреть на это.

Вскочила, собираясь остановить бой, но тут что‑то сверкнуло в воздухе и с силой ударило меня в грудь. Время будто остановилось: падая вниз, я с изумлением и недоверием смотрела на торчащую из моей груди рукоятку кинжала. Почему‑то об этом варианте я даже не подумала. Все смешалось вокруг: испуганный крик Северена, какой‑то дикий рев Ренальда, растерянный взгляд Марока и замершая в оцепенении толпа драконов. А бездна приближалась, я чувствовала ее нутром, сердцем, душой. Удар о поверхность озера выбил последний воздух из легких, инстинктивно сделала вдох и задержала дыхание, ожидая, что сейчас хлынет вода.

Но ее не было. Мое тело опутала тьма, липкая, всепроникающая, живая. Паника охватила разум, я забилась в невидимых путах, закричала, забывая о том, что в воде нельзя открывать рот. Но не воды, ни звука не было, только морозный пар вылетал из моего рта, оседая на лице и платье. Передо мной на расстоянии вытянутой руки была та самая гладь, в которую я угодила, такая же черная и непроглядная, а со всех остальных сторон звезды. Миллионы, миллиарды звезд, созвездия, галактики, млечные пути. И уже не страшно умирать, наблюдая такое великолепие, и плевать, что слюна закипает во рту, а кровь в ране. Только раскаленный металл кинжала мешал наслаждаться последними секундами в космосе. Он плавился, впитывался в рану, доставляя дикую боль и не закричать, потому что воздуха давно не осталось, да и никто не услышит. Жар в груди стал невыносимым, а потом была вспышка. Наверное, так зажигаются сверхновые…

Конец первой части.