Ледяное пламя (СИ) - Ломтева Ольга

Принцесса привыкла к серпокрылке и приспособилась к её острым когтям. Ссадины и ранки хорошо поддавались исцелению, но получать их раз за разом не хотелось. А потому намотанный на предплечье кусок ткани оберегал нежную кожу, да и птице было легче уловить равновесие на более «толстой» руке.

Всю неделю Алита занималась после завтрака с Малисом и Ясминой. Целитель много времени уделял теории. Помимо зубрежки анатомии, каждый день драконице выдавался дополнительный материал для изучения. После занятия учитель составлял для неё список книг, за которыми она самостоятельно ходила в библиотеку. Принцесса удивлялась тому, как хорошо пожилой дракон помнил, где располагаются нужные статьи, заметки и исследования.

Помимо этого, Алита с удовольствием выполняла простецкие поручения в алхимической лаборатории: нарезать и иссушить лечебные травы, истолочь ракушки, подготовить основу для будущих мазей и прочее. Такие маленькие задания вдохновляли идти и учить заданный материал.

Радовали хорошие новости от приёмных родителей: им подняли жалованье, а в Громовом замке затевался ремонт. Анна предвкушала, как будет готовить на большее количество людей. Марта и Глен при первой же возможности собирались отправиться в столицу, чтобы навестить дочь.

На следующей неделе начинались первые летние семинарские занятия в Королевском университете. Драконица с нетерпением ждала их, представляя, как окунется в студенческую жизнь. Раньше о таком она и мечтать не смела.

Всё омрачало отсутствие сведений о Кристофере. Арис постоянно отшучивался и в своей привычной манере уходил от разговора о Вирентисе, хотя Алита уловила перемену в брате. Он часто впадал в состояние глубокой задумчивости, хмурился и раздражался, если его прерывали по пустякам. А сегодня утром драконица случайно узнала из разговора между горничными, что на дорогах возле Эрты стало небезопасно. Люди перестали пользоваться Западным трактом, ходили слухи о пропавших без вести, о вампирах, о некромантах и ожившей нежити. От таких известий сердце Алиты сжалось в тугой ком, а волна отчаяния накрыла с головой. Непрошенные мысли не покидали её разум ни на занятиях, ни в библиотеке, ни в свободное время.

Чтобы отвлечься от переживаний, принцесса решила вечером порисовать на свежем воздухе. Прихватив всё необходимое, драконица отправилась к излюбленному месту в саду: небольшому пруду с ютящимися вокруг него лавочками, стройными клёнами и плакучими ивами. Молодые сочно-зеленые листья шелестели от легкого ветерка, что гнал мелкую рябь по водной глади.

Алита устроилась на ближайшей к аллее лавочке, разложив письменные принадлежности на деревянной поверхности. На колени легла плотная папка с листами пергамента. Взяв в руку карандаш, она занесла его над желтоватой плотной бумагой, да так и замерла. Грифель тронул шероховатую поверхность, оставив точку посередине. «А что рисовать? Листья, воду, птиц. Что?» Ответом послужило нарастающее волнение. Из головы не выходил услышанный диалог между горничными, а отсутствие хоть какого-то ответа от Кристофера удручало. Пусть он решил не писать ей, но как же Арис? Королю ведь точно бы пришло письмо.

Тяжко вздохнув, принцесса провела едва заметную тонкую линию. Затем ещё одну, овалы, точки, изгибы.

— Раз все мысли о тебе, значит буду рисовать тебя, — одними губами произнесла Алита, глядя на сырой набросок портрета. — Как помню.

А помнила принцесса, как ей думалось, довольно неплохо. Она хорошо разглядела черты его лица в то прекрасное утро в Громовом замке, когда они завтракали. Кристофер сидел напротив неё, ел, попивал чай и, казалось, совершенно не обращал внимания на изучающий взгляд.

— У тебя удивительно хорошая память. Знаешь, очень похоже, — неожиданно раздавшийся позади мужской голос испугал Алиту не на шутку. Схватив папку с рисунком, она подскочила на месте, разбросав на мощенную камнем дорожку карандаши.

— Ох, — выдохнула драконица.

Улыбающийся брат стоял, опершись на спинку лавочки.

— А я только хотел сказать, что с такой феноменальной памятью тебя можно отправлять шпионить. Но… с такой нервной реакцией не стоит, — сделав пару шагов, Арис подобрал два карандаша. — Извини, я не хотел напугать. Думал, что ты слышишь мои шаги, но не обращаешь внимания.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Да… Я… — принцесса замялась. — Я, когда что-то делаю, не очень обращаю внимание на происходящее вокруг.

— Увлеченность — хорошее качество. Только не стоит забывать, что ты на улице.

— Это… точно, — Алита подняла упавший хлебный мякиш, используемый для стирания грифеля.

— Давай присядем, — сложив свои вещи, драконица устроилась на краю, Арис же расположился справа от сестры, откинувшись на лавочку и вытянув ноги. — Покажи ещё раз рисунок.

Дрожащими руками Алита показала почти завершенный портрет Кристофера. Не хватало нескольких штрихов.

— Сходство потрясающее, — кивнул брат. — Ты хорошо рисуешь. Тебе стоит показать работы нашей матушке. У неё настоящий талант к рисованию, как и у тебя. Она сильно расстраивалась, что никто из детей не унаследовал его.

— Ясно, — принцесса облизала губы. Спрятав рисунок между чистыми листами бумаги, она уставилась на водную гладь.

Наступила пауза. Алита подумала о леди Лорэне, медленно умирающей от расползающейся по телу черноты. Образовавшийся в груди комок энергично пульсировал каждый раз, когда драконица занималась лечением. Своей незримой магией, она могла прикоснуться к нему, тронуть, уменьшить, но не убрать. На следующий раз сгусток возвращался к прежнему объему, если не становился больше.

— Я хочу задать тебе один серьезный вопрос, — молчание прервал строгий голос Ариса. Уставившись куда-то вдаль, он медленно приглаживал бороду.

— Какой? — Алита глянула на хмурый профиль брата и нервно сглотнула.

— Скажи, а кто дарит тебе цветы? Поговаривают о таинственном ухажере, который вручает тебе букеты в саду.

Алита хихикнула, услышав вопрос.

— Садовник. Оказалось, я не только людей могу лечить, но и растения. Один куст белых роз вял и покрывался черными пятнами. А мне удалось его вылечить. Так что, теперь он срезает мне свежие цветы.

— Иронично, — прыснул Арис.

— Есть немного. А откуда ты узнал про это?

— Кажется ты забываешь о существовании нашей сестры Ады, задача которой следит за всеми в Королевском дворце и докладывать мне.

— Правда? — Алита нахмурилась, вглядываясь в серьезное лицо брата. «Он шутит или нет?»

— Конечно, это её задача, с которой она превосходно справляется.

Драконица уставилась на край папки с бумагами и облизала губы. «Вот почему Ада обо всём расспрашивает… могла бы спросить и о букете, прежде чем придумывать об ухажёре…»

— Хах, — Арис рассмеялся и тронул сестру за плечо. — Да шучу я. Не воспринимай всерьез. Нет, не спорю, иногда её болтовня может быть полезной. Может навести на нужные мысли. Просто как на достоверный и единственный источник новостей на Аду не стоит рассчитывать.

— Ладно, — принцесса вздохнула. — А как ты узнал, что я здесь?

— Я могу следить за твоим передвижением при помощи стеклянного шара, — протянул брат.

— Надеюсь, ты сейчас тоже шутишь? — заулыбалась Алита. — Ну?

— Нет, в детстве, я выменял его на хлеб у лесной ведьмы, — наигранно серьезно произнес Арис, а затем рассмеялся. — Конечно шучу. Алон узнал у твоих горничных где ты. И, кстати говоря, я ж не просто пришел шутки шутить. Думаю, что ты уже заждалась.

Король вытащил из внутреннего кармана небольшой запечатанный конверт из выбеленной бумаги и протянул его сестре. Щеки Алиты в миг налились румянцем, а от волнения по телу прошла дрожь. Не было желания сильнее, чем поскорее прочитать столь долгожданное послание.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Давненько мне не приходилось выполнять работу посыльного. Читай, не стесняйся, — махнул рукой Арис.

Принцесса не стала медлить, и поскорее вскрыла конверт. Трясясь от радости, Алита пробежалась по строчкам. Кристофер много интересовался её делами: учебой, успехами в целительстве, завела ли она с кем дружбу. Спрашивал, как проходит её жизнь при дворце. Писал, что останется в Вирентисе примерно на месяц. Точной даты возвращения в столицу он не сообщал. В конце письма, он признавался, что скучает, и, надеется, что она не позабыла его.