Если копнуть поглубже - Тимоти Финдли

Даже Редьярда нет.

Вороны улетели из сада и теперь не вернутся дотемна. Миссис Арнпрайр распахнула окна. Мерси с грустью вспомнила вот такие же утренние часы в детстве: приезжали фургоны молочника и пекаря, а почтальон тогда приходил три раза в день — уж на их-то появление можно было точно рассчитывать. Но постепенно все это сошло на нет. И теперь не появлялся никто.

Суббота, 15 августа 1998 г.

Жара давила сверх всякого разумения.

Неужели там, снаружи, еще осталось что-нибудь живое, думала Джейн.

Она лежала на кровати в белье — опасалась, что может войти Уилл, иначе бы разделась донага.

Электровентилятор на туалетном столике поворачивал голову туда-сюда и мурлыкал нечто, похожее на какой-то электрический мотивчик, сочиненный одним из этих юных умников, бритоголовых и в толстых очках, которых телевидение упорно рекламирует как гениев «поколения некст».

В дверь тихонько постучала Мерси и просунула в комнату голову. А увидев, что Джейн не спит, вошла.

— Что такое?

— Хотела вам кое-что показать.

— А нельзя попозже?

— Нет. Уилл катается на роликах с сыном Роузкуистов. Вам надо посмотреть это, пока он не вернулся.

Джейн села в постели.

— Что он натворил? Пристукнул миссис Арнпрайр, а труп запихнул себе под кровать? Порой мне даже хочется, чтобы он это сделал. Вы ее не слышали вчера вечером, а я слышала. Заклинания луны! — Джейн принялась напевать: — «О Луна, Луна, любезная Луна…» Совсем у нее мозги расплавились.

— Неудивительно, при такой-то жаре. Ну, пойдемте.

Джейн последовала за Мерси в комнату Уилла.

— Я убирала в шкаф чистое белье и кое-что нашла. Подумала, что должна вам показать.

Кровать мальчика была, как всегда, аккуратно застелена — уголки по-больничному подогнуты, подушки расправлены. Этому его научила Мерси, сказав: Тут дело в самоуважении. Как сам к себе относишься, так к тебе станут относиться другие.

— Ну, что? — спросила Джейн. — Где?

— В шкафу. На дне.

Джейн пересекла комнату и заглянула в шкаф.

— Ботинки?

— За ними.

Джейн пошарила рукой и через мгновение наткнулась на четыре обрывка бумаги, затвердевшей от краски. У нее перехватило горло.

— Господи, — пробормотала она. — О Боже!

Джейн стояла и вертела обрывки в руках.

— Не могу поверить.

— И я тоже, — кивнула Мерси.

Эти обрывки были тем, что осталось от акварельного рисунка Уилла, за который весной мальчика наградили в классе; с тех пор рисунок висел, пришпиленный к его доске для объявлений в самом центре, среди прочих сокровищ Уилла.

Тема рисунка — семейный пикник. Джейн и сейчас могла распознать каждую фигуру: вот Уилл кормит Редьярда, а Мерси наливает из термоса лимонад. Грифф, обняв Джейн за плечи, смеется. Лица мальчик набросал карандашом и каким-то образом сумел придать матери выражение спокойной безмятежности.

— Так… — протянула Джейн. — По крайней мере, не выбросил.

— Что нам теперь делать? — спросила Мерси.

— Не знаю. Подержу пока у себя в студии. Может, потом удастся склеить. А в остальном — понятия не имею. — Джейн отвернулась. — Господи, как мы докатились до такого?

Это был риторический вопрос.

Воскресенье, 16 августа 1998 г.

Сент-Мерис. Карьер.

— Мы раньше часто сюда ходили, — сказал Уилл.

На нем была майка и шорты. Мальчик надеялся выглядеть взрослее. Купанье не очень для этого подходило. Скрыть свой возраст не удавалось. Руки и ноги Уилла были худенькими — а его идеалом был Гриффин.

Джейн ничего не ответила, хотя все понимала. Но когда человеку семь лет — восьмой, ему многого не объяснишь. Со временем Уилл возмужает и станет таким, каким хочет быть. Но пока он всего лишь ребенок.

Карьер Сент-Мерис был популярным местом купанья — особенно среди тех, кто имел отношение к Стратфордскому фестивалю. Там даже тонули. Если точно — двое. И это придавало месту печальную, несколько романтическую ауру, словно здесь обитали привидения. Утонули не актеры, a — что было не менее трагично — двое подростков из фермерских семей, где так и не оправились после потери. Их расположенные по соседству фермы с тех пор пошли под городские застройки.

Два паренька — четырнадцати и пятнадцати лет — росли вместе. Их подружки были сестрами и жили через дорогу. Родились, росли, умерли.

Поздним вечером летом 1946 года они все вместе отправились к карьеру. Война окончилась. Атомные бомбы были сброшены. Ребята ничего не застали — по молодости. И теперь им принадлежал весь мир.

Но вот…

Джейн об этом Уиллу не рассказывала.

Зачем?

Спасателей здесь по-прежнему не было. На спасателей нужны деньги. Зато имелись многочисленные объявления, предупреждающие об опасности. И веревки, которые ограждали зону купания. Ходили слухи, будто этот карьер — а может, так оно и было — не имел дна. И вел прямиком в ад.

Достоверно одно: там, внизу — не рай.

И тем не менее карьер Сент-Мерис был любимым местом Уилла.

— Что бы ты хотел съесть? — спросила сына Джейн.

— Сэндвичи с копченой говядиной, — ответил Уилл.

Они закончили трапезу и грелись на траве под солнцем. Неподалеку находились столики, но Уилл предпочел траву. Только слабаки сидят за столами.

— Мы раньше часто устраивали пикники.

— Да.

— Мама?

— Что?

— Ты только мне не ври. Папа вернется?

Джейн посмотрела на воду и стряхнула муравья с левого колена.

— Не знаю, — а что еще можно ответить? — Но думаю, что да. И… — Она помедлила. — Я правда верю, что он вернется.

Уилл потер пальцы одной ноги о пальцы другой. Ему следовало бы постричь ногти, но Джейн так и не научила его это делать.

— А если нет, то как нам быть?

— В каком смысле?

— У нас есть деньги?

Джейн коснулась ладонью лба сына и откинула ему волосы с глаз.

— Дорогой, у нас всегда будут деньги: во-первых, мое наследство. И еще — я хочу, чтобы ты это усвоил — у меня есть работа, я каждый день зарабатываю деньги. Так же, как папа.

Уилл отвел взгляд.

— А где мы будем жить?

— Там же, где и теперь. Почему бы и нет?

— Но без папы… Может, придется переехать…

А у меня друзья. Третий класс. Моя ворона. Кто ее станет кормить?

Джейн взяла сына за руку.

— Ты, — сказала она.

— Обещаешь?

— Да. Твердо.

Уилл выдернул руку и вскочил:

— Теперь я знаю, что ты врешь. Всегда обещаешь и никогда не выполняешь.

Ну что тут ответить?

После этого они почти не разговаривали.

Наконец Джейн решила, что пора собираться домой. И велела сыну подобрать разбросанный мусор, положить в пакет из-под сэндвичей и отнести в бачок рядом со столами для пикников. А сама принялась укладывать вещи в рюкзак.

О рисунке семейного пикника она не упомянула. Джейн надеялась, что ее предложение устроить пикник подтолкнет сына к откровенности и он сам все расскажет.

Но…

Не получилось.

Они даже плавали молча — тишину нарушал только смех других семейств, пришедших охладиться в воде карьера.

Джейн заткнула пробкой бутылку вина и глянула в сторону столиков: нашел ли сын бачок для неперерабатываемых отходов?

Но Уилла нигде не было видно.

Она встала.

У столов его точно нет.

Обвела глазами сидящих там и сям на траве людей.

— Уилл!

Никто не откликнулся на ее крик.

Взгляд уперся в воду.

Господи!

Джейн подбежала к берегу и оглядела торчащие над водой головы.

Боже!

— Уилл!

Ей никто не ответил.

В этом месте стены карьера уходили отвесно вниз. Джейн прыгнула в воду.

— Уилл!

Тишина.

Она поплыла вперед. Нырнула, пытаясь рассмотреть, что там, на глубине.

Бездонная пропасть.

Она вынырнула и повернула обратно.

Помогите! Мне нужна помощь! Скорее! Кто-нибудь!

Уилл стоял на краю карьера.

Они посмотрели друг на друга.

И, обменявшись взглядами с сыном, Джейн догадалась: он решил ее напугать. Как Том Сойер:

Пусть все они обо мне поплачут, а я явлюсь на свои собственные похороны.

Выбравшись на берег, она решила не обсуждать эту тему.

— Мне стало жарко, — только и сказала она — словно от нее требовалось какое-то оправдание.

— Ясно.

— Да, мне стало жарко. Иди к машине.

Вечером, когда Джейн пришла поцеловать его на ночь, Уилл сказал:

— Спасибо, мама.

— За что? — спросила она. Но оба все понимали. Когда Джейн вышла из воды, выражение лица выдало ее. Я думала, ты утонул. Это не было произнесено. Только написано на ее лице.

Воскресенье, 16 августа 1998 г.