Мои сводные монстры - Дана Блэк
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еще неделю назад я заглядывал в ее декольте и представлял, как вечером вытряхну это тело из платья, а теперь. Ощущаю себя импотентом.
Мыслями далеко отсюда.
И у меня, правда, времени нет, мне в универ надо ехать. Алиса второй день домой не показывается, ночевать не явилась, боится со мной встречаться или не хочет - и то, и другое не устраивает меня.
- Слушай. Тина, на счет заявления, - тоже встаю, шарю по карманам, ищу карточку, - Мы с тобой поторопились.
- В смысле? - она медленно выпрямляется, руками упирается в крутые бедра. - Что-то меня такой поворот беседы не вдохновляет, Виктор. Как это мы поторопились? С чем? Ты меня только на прошлой неделе с семьей познакомил.
- Со свадьбой, Тина, - говорю и сам не верю, я месяц обдумывал, хочу ли эту женщину рядом с собой до конца, и решил, что хочу, и решений своих никогда не меняю, но…сука.
- Так, всё, - она обходит стол и обеими руками толкает меня в грудь, - сядь, Рождественский, не стой, сядь, говорю.
- Тина, я серьезно. Давай возьмем паузу, - плюхаюсь на диван. Кожа скрипучая, во рту сладкий кофейный осадок, растираю лицо ладонями и не могу перестать думать.
Про светлые волосы и голубые глаза, пухлые губы, звонкий голос и кофточки с бантиками на груди. Пару дней она в нашем доме жила, а вчера не пришла, и будто бы сразу огромный кусок от вкусного пирога кто-то украл.
И оставил сухие корки, крошки.
Это просто бред какой-то, почему так быстро, так сразу, я не вдупляю.
Это же мой пирог.
Я уже попробовал.
Звякает пряжка ремня, и я с запозданием возвращаюсь в реальность.
- Черт, - перехватываю руки Тины, смотрю вниз, на нее. Ее ноги обтянуты тонким черным капроном, коленями она стоит на полу.
Мои брюки расстегнуты.
- Что опять не так, Виктор? - он вскидывает голову, и гладкая челка покачивается. Она облизывает матовые губы. - Не ври, что не хочешь. Я вижу, что да.
В зале за шторкой приборы звякают и посуда, слышны разговоры, обеденный перерыв - и народа толпа.
А мы здесь, лишь только дюжина шагов в сторону.
Это реакция тела. Члена. На красивую женщину, которая сидит в ногах у меня. И я точно знаю - это пикантнее любого блюда любого ресторана с тремя звездами Мишлен.
- Просто расслабься, - советует Тина и оттягивает резинку боксеров.
Память живо подсовывает мне машину, Алису в соседнем кресле, мою ладонь на ее затылке, и острые ощущения, ее горячий рот, и те звуки.
Которые крышу срывают напрочь.
В глазах темнеет, рукой зарываюсь в мягкие волосы, тяну к себе, требую:
- Давай, Алис.
Тина вскидывается. Дергается, ойкает, хватается за голову.
На пальцах остаются ее волосы, смотрю на них. И улыбаюсь - это всё, это провал, мне двадцать восемь лет и много женщин меня любило, а вот сам я впервые в жизни пропал.
Алиса
Ставлю на стол поднос с грязными тарелками и смахиваю пот со лба.
Пятница.
И у меня тихонько едет крыша, народу - океан, и так шумно, словно новый год на дворе.
Но зато пообещали хорошие чаевые, а это в моем положении главное.
Сдвигаюсь в сторону и подхватываю свой стакан с недопитым соком, делаю несколько больших глотков.
- А ты опять прохлаждаешься, - за спиной бурчит недовольная Вика и толкает меня локтем. Сбрасывает на стол поднос и поворачивается. - Дай мне тоже.
Она выхватывает у меня стакан.
- Устала, - жалуюсь и шевелю забинтованным указтельным пальцем.
Жарко, и кожа чешется, но это на всякий случай. Если вдруг папа вычислит, где я и примчит за мной, заставляя подписать его бумажки - я предъявлю ему бинт.
Я ему уже сказала. Что сломала палец и ничего подписать пока не смогу, бросила трубку и отключила телефон.
И вот, несколько дней ночую в сауне, мне после смены разрешают остаться, это лишь на первое время, а потом можно что-нибудь придумать.
Обязательно.
- Фух, - Вика брякает стаканом об стол и с сожалением косится в коридор, из которого раздаются громкие веселые голоса. Мы помирились, и будто не было этой недели, я ее просто мысленно вырезала из жизни, и семью Рождественских тоже.
И делаю вид, что мы только сегодня пришли с Викой в “Пантеру” на стажировку.
Но каждый раз вздрагиваю, когда с подносом шагаю мимо закутка и кадки с пальмой, и все время жду, что из зала вот-вот появится голый волосатый сексуальный мужик с порочной улыбкой и прижмет меня к стене.
- Ты, кстати, в зале с финской парной сегодня была? - спрашивает Вика, когда мы вместе выходим в коридор. - Там гуляют какие-то крутые перцы. От денег карманы лопаются. Причем один с женой, та-а-кая мерзкая баба, - тянет Вика, - вот объективно, мне двадцать два, а ей пятьдесят, ну неужели этот чувак не видит разницы? Но я туда заходила с шампанским, а он только на свою тетку стремную пялится.
- Любовь, - выдыхаю и резко торможу на полпути, вижу впереди высокую мужскую фигуру, облокотившуюся на стойку и не понимаю - это моя фантазия…или это, правда, он.
Стоит, разговаривает с администратором. Черный пиджак распахнут, красный галстук слегка ослаблен. Арон небрежным жестом зачесывает назад длинную челку.
Подталкиваю Вику вперед.
- Он за мной пришел, - шепчу и пячусь. - Иди, скажи, что ты меня не видела.
Сердце колотится, как ненормальное, взглядом пожираю его профиль и глушу в груди радость, я ведь ждала, чтобы меня искать начали, надеялась, что они заволнуются. Хоть и не собиралась сдаваться без боя.
Ведь если даже обаятельному Николасу доверять нельзя, то старшие грубияны…они еще хуже.
- Слушай, ну начинается, - Вика поджимает губы и отступает обратно к дверям. - Я уже поняла, что теперь за тобой все трое таскаться начнут, но меня не впутывай. Я вам не сваха.
- Думаешь, все трое? - в предвкушении замираю от ее слов и крепче держусь за маятниковую створку, загораживаюсь дверью от зала.
Я не хотела, чтобы они приезжали, наоборот, пытаюсь зарабатать денег на квартиру и в их доме не появляться больше, но троица Рождественских несколько дней
