Духовный мир преподобного Исаака Сирина - Митрополит Иларион

молитве, воспламеняющей сердце и производящей слова вопреки воле человека. Ибо произращает их воспоминание о Боге, а они весьма часто произращают слезы при словах молитв благодаря теплоте сердца и вспоможению от Бога. Это и есть то, что называют чистой молитвой[797].

В том же сочинении Исаак говорит о различных степенях чистой молитвы, соответствующих различным стадиям внутреннего духовного развития человека, а также многообразным действиям Духа Святого в душе человека:

Чистая молитва заключается в том, чтобы ум не блуждал по предметам, которые возбуждаются в помыслах наших либо демонами, либо самим естеством, либо воспоминанием, либо движением стихии.

Впрочем, даже в чистой молитве много степеней, соответствующих степеням ума тех, кто возносит ее.

Чем больше ум поднимается над любовью к вещам мира сего, тем больше получает он отдохновение от образов помыслов во время молитвы. Когда он полностью поднят над любовью к здешним вещам, тогда ум даже не задерживается в молитве, но поднимается над чистой молитвой, ибо воссияние благодати постоянно пребывает в молитве его, и из молитвы ум изводится по временам благодаря святому действию благодати[798].

Чистая молитва в понимании Исаака есть конечная цель и наивысший предел всякой молитвы; за этим пределом молитва прекращается:

Как вся сила законов и заповедей, которые даны от Бога людям, по слову Отцов, имеет пределом чистоту сердца, так все роды и виды молитвы, какими только люди молятся Богу, имеют пределом чистую молитву. Ибо и воздыхания, и коленопреклонения, и сердечные прошения, и сладчайшие вопли, и все виды молитвы, как сказал я, имеют пределом чистую молитву… Как скоро мысль переступила этот предел, не будет уже она иметь ни молитвы, ни движения, ни плача, ни власти, ни свободы, ни прошения, ни вожделения чего — либо в этой жизни или в будущем веке. И поэтому после чистой молитвы нет другой молитвы…[799]

Очень редки те, кто достигает чистой молитвы, добавляет Исаак: «Может быть, один из тысячи сподобится… принять это таинство… а достигший того таинства, которое уже за пределами этой молитвы, едва ли найдется… и один в целом поколении»[800].

Таким образом, чистой молитвой называется блуждание ума по божественным предметам, при котором к молитвенным движениям не примешивается ничто земное или суетное. Такая молитва сродни размышлению, и оба эти состояния составляют высшие стадии молитвенного подвига. То, что за пределами чистой молитвы, — «духовная молитва», изумление, созерцание и блаженство — уже не есть молитва. Это та полнота жизни в Боге, которая является опытом приобщения к жизни будущего века — опытом, вырастающим из молитвы, но выходящим за ее пределы.

Глава VII. На вершинах Богообщения

Кратко время жизни нашей, братья мои, и долог и труден наш подвиг, но блага, обещанные нам, невыразимы.

Главы о знании III,62

Обрати внимание, человек, на то, что читаешь. Ибо если не будешь трудиться, не обретешь, и если не будешь с горячностью стучать в двери и непрестанно бодрствовать, не будешь услышан.

I/56 (290) = B4 (58–59)

Темой «духовной молитвы» как состояния, в котором умолкает ум человека, следует начать настоящую главу нашего исследования, посвященную мистицизму преподобного Исаака. Речь пойдет также о созерцании, осенении и озарении. Будут рассмотрены характерные для Исаака темы изумления — экстаза и опьянения любовью Божией. В заключении мы остановимся на гносеологии Исаака — его учении о знании, рождающемся из веры в Бога.

Прежде чем перейти к рассмотрению этих тем, отметим, что все они тесно переплетены у Исаака и с трудом поддаются вычленению и систематическому анализу. Для того, чтобы придать мистическому богословию Исаака хотя бы какой — то вид системы, нужно, по — видимому, отталкиваться от семантики используемых им терминов, обозначающих тот или иной аспект мистического опыта. Мы будем останавливаться лишь на основных терминах, указывая на семантический спектр каждого из них: на основе этого анализа можно будет судить об общем характере мистицизма Исаака Сирина.

«Духовная молитва» и «молчание разума»

Согласно Исааку, разница между чистой молитвой и состоянием, которое наступает за ее пределами, заключается в том, что при чистой молитве ум человека наполнен различными молитвенными движениями (zaw'e), как например молениями об избавлении от искушений, тогда как в за¬предельном состоянии ум освобождается от всяких движений. Есть чистая молитва, а есть «духовная молитва» (slota ruhanayta): последнее выражение, заимствованное у Иоанна Апамейского и других ранних аскетических писателей, трактуется Исааком как состояние за пределами чистой молитвы. Чистота молитвы, по его учению, заключается в том, что к молитвенным движениям не примешивается ничто извне — «какая — либо посторонняя мысль или беспокойство о чем — нибудь». Что же касается «духовной молитвы», то она не предполагает никаких движений ума. «Ибо святые в будущем веке, когда ум их поглощен Духом, не молятся молитвой, но с изумлением водворяются в веселящей их славе. Так бывает и с нами. Как скоро ум сподобится ощутить будущее блаженство, забудет он и самого себя и все здешнее и не будет уже иметь движения к чему — либо»[801]. «Духовная молитва», начинающаяся за пределами «чистой молитвы», есть схождение ума в состояние покоя и безмолвия. В этом состоянии всякая молитва прекращается:

… В жизни духа нет молитвы. Всякая существующая молитва состоит из прекрасных помыслов и душевных движений. На духовном же уровне и в жизни духа нет ни помыслов, ни движения, нет даже какого — либо ощущения малейшего движения души относительно чего — либо, ибо естество полностью удаляется от этого и от всего, что свойственно ему. И пребывает человек в некоей несказанной и неизъяснимой тишине, ибо действие Духа Святого пробуждается в нем, и поднимается он выше области душевного знания[802].

Итак, тишина, или молчание (setqa), и «духовная молитва» являются для Исаака синонимами. Состояние молчания разума не приобретается человеческими усилиями, но является даром Божиим:

Когда разум бывает совершенно без мысли или помысла, это молчание разума (setqa d — re'yana)[803],

а не чистота молитвы. Одно дело чисто молиться, и совершенно другое — чтобы разум был умолкнувшим от всякого блуждания или прозрения в слова молитвы и чтобы оставался без движений. Ни один человек не будет настолько неразумен, чтобы благодаря борьбе и силе воли желать обрести это; ибо это дар откровения ума — это превышает меру чистой молитвы и неподвластно воле[804].

Термин «духовная молитва», согласно Исааку, употребляется аскетическими писателями условно, так