Афганец - Фредерик Форсайт

Эскадрилья, размещённая на военно-воздушной базе в Пенсаколе, на полуострове Флорида, круглосуточно находится в состоянии пятиминутной боевой готовности. Используется она главным образом против контрабандистов, пытающихся воздушным или морским путём протащить во Флориду и соседние штаты наркотики, прежде всего кокаин.

Вылетев со стороны заката, истребители нашли объект к западу от Бимини, и как только дисплеи показали, что «умные» ракеты захватили цель, пилоты дали залп. Расстрел танкера был для них простым механическим исполнением приказа и не вызвал никаких эмоций.

Ракеты «Маверик» сорвались с подвесок, и через считаные секунды две боеголовки, начинённые 135 килограммами взрывчатки, ударили по судну.

Хотя хранившийся под давлением в ёмкостях сжиженный нефтяной газ не смешался с воздухом, взрыва двух пробивших защитные корпуса ракет оказалось вполне достаточно.

Экипаж курсировавшего в миле от «Донны Марии» катера видел, как она превратилась в огромный пылающий факел. Горячая волна ударила в лица, принеся с собой запах горящего концентрированного бензина. Закончилось все быстро. На поверхности не осталось ничего. Расколотый пополам танкер пошёл ко дну двумя кусками сплавившегося хлама. Расплывшееся по воде пятно догорело за пять минут.

Всё прошло именно так, как и спланировал Али Амин Аль-Хаттаб.

Вечером того же дня к сидевшему за банкетным столом президенту Соединённых Штатов подошёл один из секретарей и прошептал что-то ему на ухо. Президент выслушал, кивнул, потребовал, чтобы детальный отчёт был готов к восьми утра следующего дня, и снова принялся за суп.

Без пяти восемь директор ЦРУ и Марек Гуминни получили разрешение переступить порог Овального кабинета. Гуминни довелось побывать здесь уже дважды, но всё равно он нервничал. В комнате, помимо президента, присутствовали пять из шести высших чинов.

Формальности сократили до предела. От Марека Гуминни потребовали обстоятельный и детальный отчёт по всей контртеррористической операции «Лом».

Зная, что человек, сидящий у круглого, защищённого шестидюймовым пуленепробиваемым стеклом окна с видом на Розовый сад, не любит долгих объяснений, Гуминни сосредоточился на главном. Правило гласило: пятнадцать минут — и сворачивайся. Ему удалось уложиться в двенадцать.

Некоторое время все молчали.

— Итак, информация от британцев подтвердилась? — спросил наконец вице-президент.

— Да, сэр. Агент, которого им удалось внедрить в «Аль-Каиду», очень смелый офицер, с которым я имел честь познакомиться прошлой осенью, очевидно, погиб. В противном случае он уже дал бы о себе знать. Но предупредить нас он успел. Орудием террористов действительно был корабль.

— Я и не знал, что обычные танкеры перевозят столь опасный груз, — заметила государственный секретарь.

— Я тоже, — сказал президент. — Относительно совещания Большой восьмёрки что вы нам порекомендуете?

Министр обороны бросил взгляд на директора Национальной разведки и кивнул. Вероятно, они уже успели посоветоваться и пришли к взаимопониманию.

— Господин президент, у нас есть все основания полагать, что террористическая угроза стране, в данном случае городу Майами, полностью устранена вчера вечером. Что касается конференции Джи-8, то вы будете находиться под защитой военно-морского флота США, и флот гарантирует вам полную безопасность. Исходя из этого мы рекомендуем вам отправляться на встречу и ни о чём не беспокоиться!

— Что ж, я так и сделаю, — заключил президент Соединённых Штатов.

Глава 17

Дэвид Гундлах считал, что у него самая лучшая в мире работа. Или, по крайней мере, вторая из лучших. Конечно, получить четвёртый золотой шеврон и стать капитаном корабля было бы ещё лучше, но он довольствовался и тем, что занимал место первого помощника.

Апрельским вечером Дэвид Гундлах стоял у поручней капитанского мостика, глядя с высоты в двести футов на суетящееся внизу, у причала нового бруклинского терминала человечество. Ему не нужно было поднимать голову, чтобы увидеть и сам Бруклин — с высоты двадцать третьего этажа он видел под собой почти весь район.

Пирс номер двенадцать далеко не самый маленький в мире причал, но лайнер занимал его целиком. При длине в 1132 фута, ширине в 135 и осадке в 39 футов — из-за этого пришлось углублять целый канал — он был крупнейшим пассажирским судном в мире. И чем больше первый помощник капитана Гундлах, отправлявшийся в первое после повышения трансатлантическое плавание, смотрел на свой корабль, тем более великолепным и величественным представлялся ему этот океанский гигант.

Далеко внизу, на улицах за зданиями портового терминала виднелись флаги и транспаранты сердитых и раздосадованных демонстрантов. Нью-йоркская полиция сработала весьма эффективно, отгородив кордоном весь терминал, а катера портовой полиции позаботились о том, чтобы протестующие не подобрались к пирсу на лодках и прочих плавсредствах.

Впрочем, даже если бы кто-то и прорвался к лайнеру с моря, толку от этого было бы немного. Стальной корпус судна нависал над водой неприступной башней, и даже самые нижние иллюминаторы находились на расстоянии пятнадцати футов от ватерлинии. Так что поднимавшиеся в тот вечер на борт могли рассчитывать на полный покой и приватность.

Впрочем, они-то как раз протестующих и не интересовали. Пока лайнер принимал на борт далеко не самых сильных мира сего: стенографистов, секретарей, дипломатов невысокого ранга, специальных советников — всю ту человеческую мелочь, без которой великие и могущественные, похоже, ещё не научились обсуждать проблемы голода, бедности, торговых барьеров, обороны, сотрудничества и безопасности.

Безопасность… Дэвид Гундлах нахмурился. Едва ли не весь минувший день он и другие офицеры только тем и занимались, что водили по кораблю десятки заполнивших его агентов секретных служб. Все они выглядели и вели себя так, словно их вырастили в каком-то одном тайном центре: сосредоточенно супили брови, бормотали что-то в спрятанные на рукавах микрофоны и получали инструкции через миниатюрные наушники, без которых чувствовали себя безоружными и беспомощными. В конце концов Гундлах решил, что у бедняг просто профессиональная паранойя. Облазив все закоулки, проверив все закутки, сунув нос во все щели, они так и не нашли ничего подозрительного.

Биография каждого из тысячи двухсот членов команды была тщательно проверена. Дуплексные апартаменты, предназначенные для президента Соединённых Штатов и первой леди, осмотрели, обшарили, обнюхали, опечатали и взяли под охрану. Только теперь, впервые увидев все это лично, Дэвид Гундлах по-настоящему понял, в каком коконе безопасности постоянно живёт президент.

Он посмотрел на часы. Через два часа все три тысячи пассажиров поднимутся на борт и разместятся в каютах. А потом начнут прибывать самые высокие гости — главы государств и правительств. Как и лондонские дипломаты, Дэвид Гундлах восхищался изобретательностью того, кто нашёл столь простое и в то же время гениальное решение проблемы: зафрахтовать для самой важной и престижной международной конференции самый большой и комфортабельный пассажирский лайнер, а все встречи и переговоры уложить в пять дней, за которые судно совершит трансатлантический переход из Нью-Йорка в Саутгемптон.

Такой манёвр стал полной неожиданностью для разношёрстных сил, привычно старающихся испортить настроение участникам совещания Джи-8. Корабль — это даже не остров и не горы. Разместив на своём борту 4200 гостей и выйдя в открытый океан, «Куин Мэри II» станет совершенно недоступной для возмутителей порядка и сеятелей хаоса.

Гундлах стоял рядом с капитаном, когда корабельные сирены «Тайфун» протрубили «прощай» городу Нью-Йорку. Он установил на требуемую мощность четыре двигателя корабля, после чего капитан, пользуясь всего лишь пультом дистанционного управления, вывел лайнер в Ист-Ривер и развернул в сторону Атлантики. Невероятно, но для того, чтобы совершить непростой манёвр на ограниченной площади, такой громадине даже не потребовалась помощь буксиров.

Тем временем «Графиня Ричмондская» проходила мимо Канарских островов. Сами острова, служащие зимним прибежищем для многих ненавидящих снег и слякоть европейцев и манящие в декабре тёплым африканским солнцем, остались за горизонтом. Но вершину вулкана Тейде можно было разглядеть в морской бинокль.

До рандеву с историей оставалось ещё два дня. Штурман-индонезиец проинструктировал своего соотечественника в машинном отделении, и тот перешёл на «малый вперёд». Мягко покачиваясь на тихих волнах, «Графиня Ричмондская» неспешно ползла на запад.

Гора Тейде пропала из виду, и рулевой слегка подкорректировал курс, взяв на несколько градусов влево, туда, где за 1600 милями воды лежал американский берег. Здесь судно снова заметили сверху, и снова компьютеры, прочитав сигналы транспондера, удостоверились, что имеют дело с безобидным и совершенно легальным грузоперевозчиком, следующим по заранее объявленному маршруту. «Опасности не представляет» — таков был их вердикт.