Вниз и влево (СИ) - А Эльстер

Дэтлеф Эберт вылетел из-за угла, бешено озираясь. В ловушке никого не было! — только белел на земле бумажный прямоугольник. Подобрав его, он прочел: «Начальнику абверштелле Вены — лично в руки».

…Через полтора часа в назначенном месте затормозила машина; навстречу ей из ближайшей тени выступила Эльза.

— Располагайтесь, баронесса, — сказал тот, кто открыл ей дверь, — как вы и просили, ваше место — безо всякой защиты.

Эльза заглянула внутрь и с трудом удержалась от улыбки: весь салон был исписан кровавой вязью, и на шеях у сотрудников Абвера висели рунические амулеты. Ее шансы явно повышались: вряд ли они были в восторге от таких украшений.

…Интерьер начальственного кабинета украшали уже знакомые рунные письмена — через все четыре стены и потолок.

— Зовите меня Теодор Росс. Я уполномочен говорить с вами, госпожа фон Лейденбергер, — сухопарый человек в пенсне прямо глядел на Эльзу, сидевшую от него через стол; она уже успела поесть и переодеться. Одежда была ей немного велика, — Я вас слушаю.

Эльза мило улыбнулась. Она, конечно, будет звать его Теодором Россом, хоть и видит его настоящее имя.

— Как я и писала в письме, я могу вам кое-что рассказать о странностях, которые вы не могли не заметить, — начала Эльза, — И также могу предложить средство избавиться от них. Но для этого придется сделать небольшое теоретическое отступление…

И она, как могла кратко, поведала своему собеседнику о демонах, Кристаллах, Контрактах и Пирамидах, — а закончив с этим, перешла к своему плану.

— Наверное, вы испытываете сомнения по поводу моих выкладок, — завершила Эльза, — И могу лишь подтвердить: риск в этой операции есть. Увы, устранить его мы не можем: наш противник силен, и мы не знаем, насколько. Но от нашей попытки хуже не станет, не так ли?

— Хм… То, что нам приходится пользоваться этим, — Теодор Росс обвел взглядом кабинет, — убеждает меня, что понятие науки несколько расширилось. Должно быть, ваши слова имеют под собой почву. Но, фройляйн, чего хотите лично вы? Вам мешает профессор, как я понял?

— Не столько он сам, сколько демоница, с которой у него Контракт. Моя настоящая цель — она, но эти подробности совершенно не касаются дела. Профессора я отдам вам. Взамен я прошу амнистию для всех подпольщиков, что оставят борьбу к окончанию операции, а также пересмотра того, кто и почему попал в тюрьмы и лагеря. Большая часть заключенных — просто кандидаты в жертву, чтобы работала «Машина Внушения». И, уверяю вас, после этого причин для существования подполья станет гораздо меньше.

«Как и шансов потерять Кристалл — для меня», — добавила про себя Эльза.

— Видимо, вы очень добры, раз вас волнует судьба невинных жертв, — усмехнулся ее собеседник. Конечно, он слышал о том, чем занималась Эльза, находясь в плену, — да и раньше.

— Объяснение не хуже прочих, — улыбнулась в ответ Эльза. Она не собиралась раскрывать все карты перед своим случайным союзником.

— Правдивое мне понравилось бы больше, — парировал Росс, — Но пока оставим это. Итак, у вас есть связи в полиции, среди повстанцев и, наконец, с нами. Я ничего не упустил?

— Кое-кто в окружении профессора.

— Ах, да… Вы неплохо освоились в мире спецслужб, баронесса.

— Ну что вы. Я всего лишь действую так, как действовала бы в собственной лаборатории — решаю систему уравнений с заданным числом переменных и одной большой неизвестной… Но что скажете о моем предложении?

Теодор Росс снял пенсне, протер, снова водрузил на нос и качнул головой с улыбкой:

— Что и говорить, предложение необычное. Вам придется немного подождать. Без одобрения Берлина мы не можем решать подобные вопросы…

— Простите, но я вынуждена вам напомнить: «Машина Внушения» накрывает и Берлин.

— Не волнуйтесь, баронесса. Я не вправе вдаваться в подробности, но я уверен: конфиденциальности нашего дела это не повредит.

«Очень интересно… и странно, — подумала Эльза, — неужели Колесничий умудрился и в Берлине исписать все рунами?»

Но дело было не в Колесничем.

На шее Канариса под кителем был католический крест, врученный ему лично Умберто Бенини.

Выслушав представителя венского абверштелле, он думал недолго: Вена получила от Берлина карт-бланш. Если с профессором удастся справиться своими силами — это позволит выбить почву из-под ног Бенини, который, кажется, решил все нити собрать в своей руке. Ну, а если уж не удастся… тогда от абверштелле Вены не поздно будет откреститься.

Эльза почти дошла по коридору до комнаты, которую отвели ей на время ожидания, — как вздрогнула и остановилась. В замочной скважине алела роза.

Она обернулась. На подоконнике окна как раз напротив комнаты устроился весело улыбающийся Колесничий. Она не заметила его из-за его же рунической защиты, покрывавшей все стены.

— Как и говорил я, ты сама захотела меня найти, — сказал он.

— Еще бы, герр Эберт, — ей удалось сохранить спокойный тон, — Мне ведь нужно было, чтобы кто-то передал письмо. Увы, я не могла явиться в Абвер с парадного входа. Как вы меня на сей раз нашли?

— Твой след ни с чьим бы я не спутал, — проникновенно произнес Колесничий, — А раз так, то оставалось лишь явиться мне по адресу письма.

— Зачем? Вы хотите, наконец, сломать мне руку? — с холодом в голосе осведомилась Эльза, шагнув к двери, — Учтите, ваше начальство этого не одобрит.

— Лишь в том вопрос, одобришь ли это ты, — отвечал тот, улыбаясь шире. Он кошачьим движением соскользнул с подоконника и быстро отсек ей путь и к комнате, и к лестнице.

— Что вам нужно?! — Эльза сделала шаг назад и спиной уперлась в стену. Она почему-то словно забыла, что можно просто позвать на помощь. В голове крутилась мысль: надо узнать, он ли побывал в Берлине у их начальства…

Колесничий резко схватил ее за руки, притискивая к стенке, — и вдруг сказал странным, незнакомым голосом:

— Я лишь явилась взглянуть на твоего нового Контрактера поближе, Сэнгэ!

Эльза застыла… Ей стало понятно: с ней говорит вовсе не Дэтлеф. Это Колесница через него обращалась сейчас к ее демону. Тот дернулся, хоть это и было всего лишь прозвище, — и Эльзе стоило немалого труда удержать над ним контроль. Сердце грохотало ударами крови в ушах.

— Похожа на тебя, как и прежние! — звонко сказала Колесница, — Тоже думает, что можно оплатить свою цель чем-то, что не имеет цены! Прямо как ты! Прямо как ты когда-то! Одно лишь необычно… — голос вновь сменился, и Дэтлеф договорил своим собственным: — Если ты все равно платишь тем, что себя разрушаешь, то почему не продолжить нам танец?