Череп мутанта - Виктор Ночкин

Когда я выдернул пистолет из разбитого шлема, ствол покрывала влажная кашица. Противник стал заваливаться на меня — он был уже мертв, конечно, мертв, но руки его все еще вздрагивали, будто сектант пытался схватить меня. Я отступил в сторону, и тяжелое тело с грохотом повалилось на пол, вздрогнули черепа на полках, замерцала разноцветными огоньками аппаратура на столе…

Времени у меня, наверное, уже не осталось, так что я не стал мудрить со «сборками» и приготовил в дверном проеме обыкновенную растяжку на уровне колена. Крыса под леской проскочит, а человек вляпается, никуда не денется. Вздрогнул потолок, комната затряслась, черепа покатились на полках, несколько свалилось на пол. С потолка посыпалась грязь. Я не стал гадать, что происходит, вытряхнул из кармана и швырнул на пол ПДА из Кольчевска, подобрал свой «калаш», потом метнулся к лазу, протиснулся сквозь пролом, отыскал выход в коридор. А бетонные стены и своды тряслись вокруг, ходили ходуном. Я бежал, спотыкался, дважды валился в грязь, стараясь не замечать боли в разбитых локтях, вскакивал и снова бежал. Вот и колодец, четырнадцать ступеней…

Лестница дрожала, как живая, вырывалась из рук, все вокруг тряслось и выло. Когда я выбрался наверх, округу затянул дым, вдалеке гремели тяжелые разрывы. Это было что-то очень мощное, куда там счетверенной пушчонке Полковника, она не могла производить такой шум и такие разрушения. Я закинул рюкзак за спину и побежал. Вернее, бежать особо не удавалось, аномалии здесь были на каждом шагу, взрывы и сотрясение, похоже, пробуждали их к активности, так что я то бежал, огибая очередной трамплин или жарку, то сдерживая шаг и вертел головой, отыскивая, на что именно в этом аду среагировал датчик.

Небо завыло, заходили ходуном верхушки деревьев, я присел. Надо мной пронесся вертолет — за хищно очерченным акульим телом тянулся дымный хвост. Подбитая машина снижалась. Пилот не сумел справиться, и вертолет рухнул — к счастью, довольно далеко от меня, потому что когда сдето-нировал боезапас, этот взрыв перекрыл все прочие. Значит, вертолеты обстреливали базу «Монолита» ракетами, эти ракеты и рванули после падения. Выходит, у Керзунова есть возможность сбивать даже вертолеты — черта с два вояки сумели бы накрыть его базу, если бы не атака Полковника… Но меня это больше не касалось. Я не хотел думать о том, что Шацкий знал: ПДА, на сигнал которого прилетели боевые машины, мог быть у меня на запястье… Я вообще больше не хотел об этом думать. Дело сделано, эта дорога пройдена. Я встал, подобрал автомат — и снова сел. Через лес деловито шагали кровососы — шесть, не меньше. Может, я не всех разглядел, потому что очень спешил спрятаться.

Мутанты стремились к месту схватки, а не от него, и это означало, что Керзунов жив, бой продолжается. Я выждал, чтобы кровососы убрались подальше, потом направился, обходя аномалии, на юг.

Надо мной, рокоча винтом, прошел вертолет. Потом еще два, и наконец, четвертый — замыкающий. Эти, как и кровососы, спешили принять участие в битве добра и зла. Или… зла и еще большего зла?

Несколькими минутами позже канонада загремела с новой силой. Я так заслушался, что едва не наступил на кабана. Зверь был не очень крупный, он завалился в груду прелой листвы и помалкивал. Я-то думал, что мутанты покинули этот квадрат, и следил в основном за датчиком аномалий — они ведь не разбегутся. Потому и не приметил под листьями кабанчика. Зато он меня видел, чуял и при моем приближении вскочил. Гнилые клочья подстилки полетели в стороны, кабан сделал неуклюжий прыжок в мою сторону и рухнул — ткнулся широким мохнатым рылом в землю. Я вскинул автомат и, уже открыв стрельбу, заметил, что кабан ранен, передние ноги растерзаны пулями, наверняка кости перебиты. Дополз сюда и улегся, а я вспугнул… Обойдя его, я пошел медленнее. Грохот разрывов за спиной то набирал силу, то опадал, тогда становились слышны пулеметные очереди.

Постепенно плотность аномальных полей стала снижаться, мутанты больше не появлялись. Я уходил от места схватки на юг…

Рожнов пережил этот день. Пока я двигался в южном направлении, он шагал на восток, он и еще трое долговцев — они бросили технику и попарно, сменяя друг друга, тащили пятого, получившего две пули в живот. Не донесли и похоронили в километре от «Снежинки». Я узнал об этом после — три недели спустя, когда неожиданно получил мейл капитана. Раз уж вышла такая оказия, я спросил, как Полковнику удалось вытребовать Бледного у мужиков в «Снежинке». Ответ оказался прост: офицер пообещал, что заберет только монолитовца, а его барахло они могут поделить между собой. Трофеи, значит. Хабар у Бледного был завидный, это все знали, да и деньги водились.

Наверное, я слишком наивный человек, потому что не вижу ответа, лежащего, что называется, под самым носом. Или дело в том, что сам-то я, окажись там, в баре, Бледного вряд ли выдал Полковнику? Даже зная, что он из «Монолита». Или все-таки выдал бы? Пока судьба не загонит в угол, никогда не знаешь наперед, как поступишь…

К пяти часам, когда я отмахал больше десятка километров, на монитор ПДА вплыла яркая точка. Я отослал мейл Пригоршне: «Это я. Встречайте». Встретили пулеметом, направленным в мою сторону. Но дверца «Малыша» распахнулась, когда я из последних сил заковылял к вездеходу. Пригоршня подхватил меня одной рукой за локоть, другой вцепился в рюкзак, втащил внутрь. Бронированная дверь за моей спиной захлопнулась.

Химик сидел на водительском месте — он, значит, и навел на меня пулемет.

— Принес? — так приветствовал меня сталкер. Ну что же, это в его духе…

— В рюкзаке. — Сколько?

— Десятка три, наверно. Второпях в рюкзак сыпал. Vэтого урода они в черепах лежали. Каждый артефакт в черепе мутанта. Лежали и посверкивали сквозь глазницы…

— Красиво, наверное, — протянул блондин.

— Холодец на закате тоже красивый, — буркнул Химик. — Никита, переложи их в контейнеры.

Заработал двигатель. Я сидел, привалившись к слегка дрожащему борту, и думал. Пригоршня завладел моим рюкзаком, стал в нем копаться, перекладывать артефакты в спецконтейнеры. Когда закончил, обратился к Химику.

— Ну чё, я с Вовиком свяжусь? Прикинь, Слепой, то есть Хромой…

— Можно Слепой, — сказал я, — теперь уже можно.

— Так ты прикинь, короче, нашли мы покупателя на эти штуки! Андрюха с ним уже сговорился. Вовиком звать. Шебутной такой паренек, прикольный. Приехал в Зону на сафари, его контролер из лагеря увел, мы с Химиком отбили. Он с перепугу чуть не обделался — не поеду, говорит, теперь в Зону! Так Андрюха ему и толкует, можешь у себя в подвале тир организовать, чисто сафари с живыми мутантами! Понял?

— Что ж, он новую Зону вместо этого Керзунова будет за Периметром создавать? — спросил я вяло.

— Та не, какая там Зона! Вовик этот — не такого полета птица, попроще, да и подурнее. Его максимум на что хватит — это…

Химику, должно быть, болтовня Никиты надоела, и он включил рацию. Покрутил настройку, наткнулся на армейскую волну — мы услышали ругань Полковника.

— Вы нарушаете договоренность! Мне плевать, кто санкционировал авианалет! — чеканил металлический голос. —

Вам известны условия: я выжигаю заразу в Зоне, выжигаю каленым железом, а вы не вмешиваетесь в мои операции!

Я подумал: а ведь жаль, что Полковник тоже выжил. Правда, очень жаль. Лучше бы он сгинул, этот маньяк…

— Но мы не вмешивались, — вяло протестовал собеседник долговца. — Это не наша операция. Нас не поставили в известность… Полковник, послушайте, мои полномочия тоже имеют границы…

— Я потерял восемь единиц техники, оружие, людей…

— Мы возместим убыль матчасти, изыщем возможность. Дайте мне время до завтра…

— Завтра в одиннадцать ноль-ноль я буду на связи, — отрезал Полковник.

Разговор прервался, и Химик стал крутить настройку дальше.

— Интересно, чем они его умаслят? — спросил Пригоршня. — Танк подарят? Или подводную лодку с перископом, по Припяти плавать?

— Лучше бы его убили, — повторил я вслух. — Ну и союзничка вы нашли! Химик, ты говорил, что подберешь кого-то, кто согласится ударить по этому Керэунову… но не такого же психа!

— Именно такого, — бросил Химик. — Чем он тебя не устраивает?

— Тем, что он не человек! Он мутант, совершенно непредсказуем! Никогда не угадаешь, что творится в черепе мутан-да…

— Вот тут ты прав, Хромой, то есть Слепой. — Пригоршня закончил упаковывать хабар и захлопнул последний контейнер. — Это уж точно, в черепе мутанта могут быть совершенно удивительные штуки.

Химик отыскал какой-то цивильный музыкальный канал, и я неожиданно услышал, как дикторша представляет Пиколку. Нашего Николку. из гостиницы «Звезда»!

— А теперь, уважаемые радиослушатели, — вещала девушка звонким голосом, — перед вами выступит поэт, автор-исполнитель, можно сказать, бард… Николай Каменец-кий!