Медленнее, ниже, нежнее… (сборник) - Татьяна 100 Рожева

– А ты будешь рулить?

– Мы два пилота.

– Вариант для семейной пары, чтобы пропахать полсада при посадке.

– Поддерживать, давать командиру отдохнуть, держит связь стрелок радист. Очень сложно в футах и милях, у меня практика всегда в метрах и километрах. Приземляться умею. Воздушный поток от винта при посадке сносит все в радиусе пятьдесят – сто метров. Но у нас газон…

– Ни хрена себе садик… один газон двести метров…

– Я люблю все большое, ты же помнишь… – улыбнулся он. – Ты думала обо мне? Только честно.

– Да. Даже сегодня. И вдруг ты написал. Забавно…

– И что же ты обо мне думала?

– Глаза твои помню…

– В тот момент?!

– Просто вспомнила о тебе. Начала с глаз… потом вспомнила пару других воспоминаний, включая Васю..

– То есть позу и глаза? Мне до сих пор стыдно… И возбуждает… Подразнись…. На эту тему из меня можно веревки вить…

– Я помню. Меня тоже возбуждает, как он сказал тебе: «расслабься, Андрюша». А картина, как ты погружал в себя фаллоимитатор, оставляя уголки для дыхания, так и стоит в глазах. По-моему, это высокий класс, очень красиво, а совсем не стыдно. Наверно, я чего-то не догоняю…

Он смотрел на меня в камеру ноутбука, но меня не видел.

– Из Хаммера на коленки… Позорище… – произнёс он дрогнувшим голосом.

– Не бережёшь ты себя, отец.

– Фу… Лучше бы сказала «так будет, я хочу»

– Я буду говорить то, что я хочу говорить.

– Конечно… Наверное, это будет еще хуже…. Звони… когда поймаешь настроение… Поймаешь – без мягкого знака?

– Настроение для чего? Поймаешь с мягким кончиком.

– Подожди минуту, – сказал он мне и отвернулся от камеры. – Что ты говоришь? Я не слышу! – крикнул он кому-то за собой.

На экране рядом с Андре появилась девушка. Коротко стриженая, темноволосая, в шортах и майке, с пылесосом в руках.

– Заканчивайте, Андрей Юрьевич. Мне надо убраться, – произнесла она строго.

– Я тебе мешаю?

– Конечно, мешаете.

– Таким тоном из меня верёвки можно вить! – сказал он ей игриво, и добавил мне: – сейчас, я перейду на веранду.

Монитор показал небольшую прыгающую экскурсию по просторному, в нормандском стиле, очень красивому дому с движущимся лицом Андре в центре. Когда Андре перестал трясти камеру и устроился в кресле с цветами на заднем плане, я спросила:

– Это кто?

– Femme de menage.

– А почему она по-русски говорит?

– Она с Украины. Здесь таких много. Зовут Лилия, представляешь?

– Спишь с ней?

– Я давно не сплю с женщинами. Ты же знаешь.

– Знаешь, что я тебе скажу! Трата таланта и неординарности на втолковывание приезжим дурехам с Украины приемов «витья из тебя верёвок» – занятие, безусловно, достойное. Но я убеждена, что с твоим талантом рассказчика, способностью видеть суть вещей, тонко подмечать детали, не написать книгу – просто преступление! Боюсь показаться бестактной, но можно и не успеть. Я готова работать бесплатно! Мне просто жаль, если все окажется пустой болтовней…

Он изменился в лице. От расслабленности и благодушия не осталось и следа. Глаза стали жесткими, а зеленый халат мундиром, застёгнутым на все пуговицы.

– Я всегда за все плачу, чем и горжусь, – отрывисто произнес он. – Бульварные романчики для «приезжих дурех» писать не хочу. Возможностей для чего-то более серьезного пока не вижу. Оценку моей личной жизни не заказывал. Искренне удивлен и огорчен. За сим остаюсь и и т. д. И что, разве на мне есть признаки скорого конца?

– Не хотела обижать… извини. Ты когда планируешь в Москву? – спросила я, чтобы что-то спросить. То, что это последний наш разговор, было уже понятно.

– Я в Бретани и в ближайшие недели никуда не собираюсь. Плюс вулкан. Bonne nuit. Конец связи.

Школа журналистского мастерства

Конференц-зал улыбается во всю свою ширину полукруглыми рядами стульев, занятых слушателями Школы журналистского мастерства. Заинтересованные лица, планшеты, диктофоны, одиноко белеет блокнот. Первым в программе – семинар «Я говорю, меня слушают». На арене, образованной улыбкой стульев и вниманием зала – располагающая дама в брючном костюме с мобилизующей фамилией, – из тех, что «сделали себя» и ведут за собой других, пока могут идти сами. Ведущая полусидит на преподавательском столе, излучая уверенность прямой спиной и солнечным лицом и покачивая «лодочкой» в такт умело интонированным фразам:

– На своих семинарах в ведущих компаниях России я обычно спрашиваю: часто ли вам приходится делать вид, что вы слушаете собеседника? – произносит она доверительно. – Люди кивают: да, часто. А задумывались ли вы, что ваши собеседники поступают с вами так же? Нет. А ведь это действительно так! Люди редко слушают собеседника. Слушают, но не слышат. Все вежливые, все умеют делать внимательное лицо. Но люди заняты, находятся на своих радиоволнах – работа, семья, дети, заботы. А если проблема, или, не дай бог, любовь – ещё сложней пробиться. Любовь – это болезнь, она убивает способность воспринимать действительность… – Ведущая улыбается своим мыслям. – Как сделать так, чтобы тебя слушали? – выжидает она несколько секунд, умножающих внимание зала. – Есть простые правила. Простые правила сложней всего выполнять, но научиться этому можно. Этим мы сегодня и займемся.

Итак, правило первое: говорить нужно просто, коротко и весело! Как сделать свою речь простой? Избегайте прилагательных. Забудьте навсегда слова: замечательный, прекрасный, чудесный, удивительный, восхитительный, великолепный, уникальный, особенный, хороший, знаменитый, как и плохой, ужасный, отвратительный, кошмарный, противный, и тому подобное, – любые оценочные ряды. Они ничего не говорят собеседнику. Прилагательных в русском языке мало, и слушатели перестали их воспринимать задолго до вашего выступления. Если уж вы применяете прилагательное, оно должно быть офигительное! Я намеренно употребила сленговое слово. Здесь оно выполняет свою роль – приманки внимания. Но этим тем более лучше не злоупотреблять. Для выражения своих мыслей используйте существительные и глаголы. Они рождают конкретные образы, заставляют «содействовать». Но старайтесь избегать банальности. У нас не мероприятие, у нас – СОБЫТИЕ, никаких «коллеги, сегодня на повестке дня», ни в коем случае «коллеги, я кончил»! – слушатели дружно смеются.

Ведущая, улыбаясь, пережидает реакцию.

– На своем семинаре в известной нефтяной компании я предложила подыскать замену обращению «коллеги». Один из руководителей нашел – родственники. «Мы проводим на работе времени больше, чем с семьями, и делаем общее дело, конечно, мы родственники», сказал он. Умению найти точное, обращающее на себя внимание слово нужно учиться. В наших Вузах не учат говорить. Ни на одном журфаке нет такой дисциплины. Изучают риторику, литературу, философию, всё, что угодно, но как выйти к аудитории и заставить себя слушать – нет такого предмета! Единственное учебное заведение, где этому прекрасно обучают – Академия ФСБ. Один выпускник этого заведения, глава очень крупной компании свое выступление начал так: «Кто такой верблюд?» – спросил он у собравшихся. Люди в компании грамотные, образованные. «Корабль пустыни», «млекопитающее отряда парнокопытных» – звучали ответы. Глава выдержал паузу. «Верблюд – это арабский скакун после серии согласований» – сказал он. Всё. Одна фраза – и аудитория его. Идеальный пример завладения вниманием и умения говорить весело. В наше время, если ты не умеешь говорить весело, просто и коротко, то лучше не говорить. Но весело, просто и коротко – требует усилий. Я прочитала все вещи Черчилля, и оказывается, сто лет назад он об этом думал. Он выходил перед большой аудиторией и говорил, что Англия всех любит, но она не может за всех выйти замуж. Это была первая фраза во время войны, и все хохотали. Когда у него спрашивали: «Великий Уинстон, послушать твои речи приходит людей в два раза больше, чем ты ожидаешь, ты же, наверное, этому рад?» Он отвечал: «Да, но я не забываю, что на моё повешение пришло бы в сто раз больше». Слышите существительные? Как в первом, так и во втором примере? – Ведущая поднимает руку, фиксируя внимание слушателей. – Сейчас время существительных. «Ночь. Улица. Фонарь. Аптека…» Существительные позволяют потратить меньше времени и сказать гораздо больше, потому что существительные – это детали.