Вооружен и очень удачлив - Людмила Горбенко

Припертому к стене столь тяжелыми обстоятельствами Оскару пришлось отвлекать Чайхана новой байкой. Туманные представления обывателей о буднях дипломатов здесь пришлись как нельзя кстати— Оскар по секрету поведал Чайхану (исключительно как будущему родственнику), что ему необходимо кое с кем встретиться для передачи письма. Инкогнито.

Чайхан уважительно зацокал языком — иностранное слово произвело на него правильное впечатление — и осторожно осведомился, не опасно ли это. Дальше все пошло как по маслу.

Оскар, смеясь, развеял его опасения и мимоходом сообщил: у дипломатов принято передавать секретные документы из рук в руки, полностью изменив свою внешность. Такой принцип.

На самом деле из своего скудного дипломатического опыта Оскар вынес совсем другие принципы. Первый: всегда покупай двустороннюю ткань на платье, чтобы его можно было со временем перелицевать. Второй: никогда не плати за ночлег вперед.

Пока Чайхан не вышел из восхищенного транса, Оскар мягко попросил его об услуге. Так как карета с вещами трагически погибла, то ему не во что переодеться. Не будет ли Чайхан столь любезен, что одолжит…

Чайхан оказался не просто любезен, а любезен до чрезвычайности. Вместо того чтобы сунуть в руку будущего родственника пару-тройку монет (на что, собственно, и рассчитывал Оскар), он потащил дипломата в глубину дома и поручил женской половине семейства нарядить дядюшку жениха так, чтобы его родная мать не узнала.

Даже женщина, разменявшая шестой десяток, в глубине души остается девчонкой, обожающей играть в куклы, с ужасом понял Оскар. Неосторожно высказанная идея привела к печальным последствиям. Спина ныла, а голова шла кругом от постоянных приказов:

— А ну, крутанись! Еще раз! Хорошо-о-о…

Женская часть семейки Чайхана помогала ему переодеться.

Сам Оскар уже настолько устал, что готов был выскочить на улицу, замотавшись в ковер. Но дамы были неумолимы. Сундуки вывернуты наизнанку, с вешалок снято все, что может налезть на взрослого мужчину, шкафы нараспашку.

— Вот эти сапожки очень удобны. К тому же они шармахановские, и в них его никто не узнает.

— Ты с ума сошла, Лейла! Он же не на лицо их наденет! Давай рубашку, давай жилет, пояс давай!

— Мама! Так уже не носят!

— Молчи, бисово отродье!

— Ты на что намекаешь? — удивилась Лейла.

— Ох, прости! Да запрет мой поганый рот Индра! Надень на Оскара этот парик! Вот видишь, Лейла, его лицо сразу меняется. Оскар, тебе стоит сменить прическу! С длинными локонами ты выглядишь таким солидным, значительным.

Мимо Оскара торжественно прошли двое чайханских внуков. Один из них нес закатанную в ковер кошку, другой ножницы.

— Оскар, ты будешь рыбную пиццу или кус-кус? — донеслось из кухни.

Лейла сунула в рот дипломату обрывок нитки и велела:

— Стой молча! Сейчас я тут подгоню кое-что.

Под полой халата на правую ягодицу Оскара прокралась чья-то рука.

— Я ее нащупала через штаны! Родинка на месте! — всхлипнула бабушка, горячо дыша дипломату в спину.

Сзади раздался кошачий визг и детский вскрик.

— Дети! Немедленно отпустите Шиву! Обрезание делается совсем не так!

— Шиву? Какого Шиву? — поразился Оскар, мягко отстраняя руку старушки.

— А ты не знаешь? Так зовут нашу кошку, — пояснила Лейла, опять засовывая ему в рот выпавшую нитку.

— Но почему?

— Потому что у нее четыре руки, — хмыкнул один из внуков, поигрывая ножницами.

— Оскар! Ты ответишь, наконец? Пиццу или…

— Пиццу!

— Оскар! Почему ты до сих пор босой? Что значит, сапожки не лезут на ноги? Суй их! Суй! Великий Вишну! Ну и лапы у тебя! Постой спокойно, сейчас принесу другую обувку.

Спустя час Оскар был одет, накормлен пиццей до икоты, окончательно замучен и полон безразличия к своей судьбе.

У самого выхода на его голову торжественно опустилась черная шляпа.

— Носи на здоровье. Пока Аарончика нет, — благоговейно сказала мать семейства, перекрестила его и поклонилась. — Пусть тебе передастся часть его ума.

— И халат! Он принесет тебе удачу!

Оскар только вздрогнул, когда халат всеми лапками радостно вцепился в его спину.

— Раджик! Мой красавчик! — прослезилась бабушка и, раздвинув локоны парика, запечатлела на лбу Оскара коварный поцелуй, незаметно поставив размазанную красную точку.

Спустя несколько минут из дома Чайхана выскочил мужчина. Дождевые струи, как ни старались, не смогли промочить засаленный халат, неровную линию подола которого продолжали шелковые штаны. Из-под штанов торчали шлепанцы не по размеру, примотанные к щиколоткам декоративными плетеными шнурами. На голове мужчины красовалась черная шляпа, а крутые локоны спускалась на щеки.

Лучшим доказательством того, что Оскар преобразился до неузнаваемости, стал почтальон. Скользнув по фигуре дипломата равнодушным взглядом, он вручил сверток Чайхану и сказал:

— Передайте постояльцу, как появится.

Дождавшись, пока почтальон скроется за углом, Оскар выдернул из рук Чайхана позвякивающий пакет и дрожащими руками вскрыл его. На этот раз племянник порадовал дядюшку сразу тремя посланиями. От письма к письму накал эмоций Хендрика повышался, вылившись в последнем листочке настоящим водопадом.

«Милый дядечка Оскар!

Молю — забери меня отсюда! Здесь творится настоящая чертовщина, а выхода все нет и нет! Веревку украли, я уже не могу смотреть на кашу, а от всепроникающего запаха чеснока чешутся руки. Ректор пригрозил с завтрашнего дня отделить меня от группы и запереть со староучащимися, а это будет кошмар, просто кошмар!

Они смотрят через дверную щель такими глазами! Такими, если ты понимаешь, что я имею в виду, глазами! А шелковая мантия так похожа на женское платье…

P. S. Не знаю, про какие деньги ты допытываешься, но готов отдать все, что от тебя получил, включая остаток жалованья слуги: четыре монетки и даже кулон, что я нашел у трактира. Бери, мне не жалко. Только спаси!

Твой несчастный племянник».

Оскар злорадно ухмыльнулся, покрутил на пальце цепь с блестящим прямоугольником, скомкал письмо и, распутав ворону, запустил ее в небо без ответа.

— Четыре монетки? Все четыре монетки? И даже кулон? Да он издевается надо мной!

Отшвырнув жетон в стоящий у дома высокий кувшин с надписью «мыши», дипломат нервной припрыжкой направился к лошади, привязанной у входа, но дорогу ему преградил сам Чайхан.

— Э-э, нет! — сказал он весело. — Лошадь тоже могут узнать. Поедешь маршрутной каретой, она каждые два часа здесь проходит.