Безмолвная служба - Джон Паркер

Пора спускаться вниз. Центральный пост атомной подлодки похож на кабину реактивного самолета — переключатели, шкалы, лампы, кнопки и пульты. Два человека управляют лодкой, а руль похож на штурвал самолета. Работу также может выполнять автоматическая система. Самое важное в центральном посту — это главный поисковый перископ. За ним сидит командир, который поворачивает его по кругу, нажимая правой ногой на педаль. Даже когда “Дредноут” находится на поверхности, командир теперь ведет наблюдение снизу, связываясь по телефону с людьми, которые находятся на мостике, поскольку они видят то же, что и он, меняя курс, запрашивая, приказывая, прося, просто болтая, закладывая основу обстановки внимания и осмотрительности, которая будет продолжаться много долгих часов.

Командир четко отдает указания. Ответы приходят в гомоне акцентов — шотландского, кокни, южных и северных городов и деревень, — но ни единого звука не упускают у перископа. С первых минут ясно, что лодка управляется по принципу двойной уверенности. Уверенности офицеров в том, что каждый рядовой знает и сможет делать свое дело, и наоборот. Двадцать миллионов фунтов стерлингов — в хороших руках. Теперь пора в офицерскую кают-компанию — время обеда. Суп, потом на выбор — свиная отбивная или “пастушья запеканка” с мясом, рисовый пудинг и сыр. Все, кто находится на борту, едят одинаково — привилегий здесь нет. Старший помощник Ричард Хислип замечает: “Мы все поправляемся за время долгого похода; едим сытно, а двигаемся мало”. Через люк вестовой передает банки с пивом, но эти люди пьют, только чтобы утолить жажду. Надо выполнять работу, наблюдать за механизмами невероятной мощности. Командир смеется: “Можете назвать нашу лодку «Кембридж» — пятеро наших офицеров его выпускники”.

Это пространство — десять футов поперек, шестнадцать футов в ширину и потолок — шесть с половиной футов — средоточие современных технологий; оно заполнено людьми, которые разбираются в ядерной физике, компьютерах, электронике, и одновременно — офицеры военно-морского флота. “Погружаемся на 1430”, — говорит по громкой связи командир. Из-за поднявшегося ветра лодка немного качается. Не считая гула от воздушного кондиционера, необходимого, чтобы поддержать работоспособность и людей, и чудо-машин — произведений современной науки, не ощущаешь ни шума, ни вибрации от работающих двигателей. Перед погружением группа моряков проверяет каждый люк и вентиль. Потом их еще раз проверяет офицер. Исключается любая случайность. Все механизмы могут проверить еще раз. В аппаратной — атмосфера сосредоточенности, но без суеты. Командир сидит за перископом и смотрит, нет ли опасности на поверхности. На радужке его глаз — блики солнечных лучей “Большие танкеры сидят на пятьдесят футов ниже поверхности воды, — говорит он — Мы должны убедиться наверняка, что они не рядом с нами”. Отданы команды. Звучит сигнал. Слышно, как вода заполняет цистерны в громоздком шкафуте.

Исключено, что лодка неожиданно затонет или пойдет на дно — так медленно и просто все происходит. Рулевой легко нажимает на переключатели и докладывает, командир просит навигатора фиксировать, матрос считывает показания компаса. Чтобы вообразить катастрофу, надо или суметь, или захотеть это сделать — такая здесь атмосфера порядка и спокойствия. И вот “Дредноут“ погрузилась так, что волны уже не могут на нее влиять. Тупой нос позволяет ей плавать, как дельфину — переворачиваясь и крутясь, бесшумный атомный двигатель увеличивает скорость, специальные знания и наука создали удивительно удобный мир для тех, кому посчастливилось войти в него.

Старший помощник явно увлечен этой лодкой. Мы выходим из центрального поста, чтобы осмотреть ее. Первая остановка — около внушительного запертого люка с надписью: “Посторонним вход запрещен”. Старпом поворачивает его той стороной, которая показывается, когда на борту бывают особо важные гости, и теперь можно прочитать: “КПП «Чарли»: вы входите на американскую территорию"[41]. За люком располагается часть ядерной установки, купленная в Америке. Никто не может пройти сюда без разрешения сверху. Перед тем как я смог выйти в море вместе с «Дредноут», министру оборону пришлось заверить Пентагон, что это правило будет соблюдено. Это самое большее, что я могу рассказать о двигателе. Он нагревает пар, который приводит в движение винт лодки, генерирует электричество для освещения, работы компьютеров и электронных устройств, которыми забиты все свободные места, дает тепло для приготовления еды и нагревает воду для душа, а также ток для маленькой прачечной.

 Пока я был на борту «Дредноут», она достигла скорости больше 20 узлов. Ее самая высокая скорость приберегается до того момента, когда лодка будет одна среди океана. “Тогда, — говорит старпом, — управление ею похоже на управление спортивной машиной. Она накреняется на поворотах, и погружение даже на один градус похоже на спуск с крутого холма”. Мы проходим по узкому, всегда заполненному проходу, заглядывая в радиорубку, столовую, кают-компании, где на сравнительно небольшом пространстве отдыхают сорок человек. Но люди, которые едят, спят и отдыхают здесь, не жалуются. Во-первых, они связаны взаимным уважением друг к другу. Во-вторых, им хорошо платят и жизнь на борту подводной лодки по меньшей мере на полгода избавляет их от опасностей шторма и дурной погоды. В-третьих, у них есть все удобства и льготы. Никто не заправляет коек. У всех есть спальные мешки. Они пьют ром, по две банки пива в день, за которые надо платить, их основательно кормят, у них есть библиотека и кино, каждый день открыт магазин, по стенам кают-компании в рамках — изображения плейбоевских красоток. Такой жизнь на подводной лодке 40 процентов добровольцев видят вначале. После пяти лет службы 95 процентов зачарованы уже другим. В центральном посту командир готовится выпустить учебные торпеды, чтобы проверить, сможет ли вертолет с новым оснащением найти нас. Членам команды это известно, так как командир сообщил об этом по громкой связи, — так же, как им известно, что я нахожусь на борту или время, когда мы встанем на якорь в Росайте. Информация поступает постоянно.

Теперь все звуки глубины приходят в гармоничное согласие. Эхолоты, радары, сонар свистят, чирикают и пульсируют. Лампочки тускнеют; необходимые диаграммы светятся насыщенно-красным, экраны — зеленым, индикаторы сонаров становятся бледно-оранжевыми. Весь этот день, с испытаниями береговых аварийных команд, — день необычный. Команда ждет долгого похода. Может быть, эти люди пройдут до Гибралтара или до Вест-Индии. Но одной возможности они лишены -связываться с зарубежными портами. Практически ни один из европейских портов не даст атомному кораблю разрешения зайти в свою бухту — из-за боязни радиации или аварии. Для людей, которые на борту “Дредноут” живут всего в нескольких ярдах от источника радиации, это чепуха. Каждый из них носит с собой чувствительную пленку, которая фиксирует изменения радиоактивности, а воздух на борту лодки регулярно проверяется на радиоактивность. Все члены экипажа убеждены, что имеют дело с меньшим количеством радиации, чем любой гражданский, который идет через Пикадилли со светящимися часами на руке[42]. Врачи-радиологи проверили эту точку зрения и сочли ее верной.

Ночью у Ротсей мы поднялись на поверхность. Море очень неспокойно, чтобы решиться переправлять людей на берег, так что мы ужинаем, а потом смотрим фильм. Затем вся команда, кроме вахтенных, утраивается на ночлег. В офицерской кают-компании есть отсеки, где спят от двух до четырех человек. Только у командира есть свое собственное пространство, в семь футов площадью. В каюте старпома из перегородки вытаскивают койку, и вскоре слышно только, как море плещет о корпус».

«Дредноут» продолжала первенствовать в Британии в том, что касалось скорости и продолжительности пребывания под водой. В марте 1971 года она стала первой британской подлодкой, всплывшей на Северном полюсе, — к тому времени это было проделано несколькими американскими атомными субмаринами. За семь дней «Дредноут» прошла 1800 миль под полярным льдом. Командир, 36-летний коммандер Алан Кеннеди, поднял ее на полюсе, причем ее рубка с треском проломила 4,5-метровую толщу льда. Затем, пока одни члены команды стояли с винтовками на случай, если появятся полярные медведи, другие фотографировали удивительный вид — рубка их корабля торчащая изо льда. Кеннеди, довольный тем, что его лодка пострадала только в двух местах, во время подъема, сказал после возвращения: «Это то место, где мы должны действовать. Только теперь, когда у нас становится все больше атомных лодок, мы сможем чаще проводить такие опыты». Он был прав. Американцы и русские уже указали путь. Американская «Тритон», например, еще в 1960 году обошла вокруг света за 60 дней, ни разу не всплыв на поверхность. Британия действительно сильно запаздывала с тем, что неминуемо становилось парными гонками.