Дело ГКЧП - Валентин Варенников

В судебном заседании Варенников В. И., не признав себя виновным в каком-либо преступлении, показал о своих действиях, как изложено выше, и пояснил, что совершил их в целях сохранения Советского Союза.

Выполнение им перечисленных действий подтверждается и другими доказательствами, исследованными в ходе судебного разбирательства.

Так, свидетели Язов Д. Т. и Ачалов В. А. сообщили, что 16 августа 1991 г. они и Варенников В. И. обсуждали положение дел в стране и первый сказал о возможном введении чрезвычайного положения.

Органами предварительного следствия вменялось, что Варенников В. И. в тот день был посвящен Язовым Д. Т. в планы срыва подписания Союзного договора. Однако как подсудимый, так и перечисленные свидетели отрицают это, в связи с чем обвинение в этой части признается необоснованным.

Не нашло подтверждения и содержащееся в обвинительном заключении утверждение, что на Варенникова В.И. планировалось возложить обязанности по непосредственному обеспечению режима чрезвычайного положения. Это утверждение противоречит не только показаниям подсудимого, свидетелей Язова Д. Т. и Ачалова В. А., но и тому, что по решению министра обороны СССР Варенников должен был улететь и фактически улетел 18 августа из столицы на несколько дней. Не возлагалась на него такая задача и после его возвращения в г. Москву.

Как показали свидетели Крючков В. А., Язов Д. Т., Павлов В. С., Бакланов О. Д., Болдин В. И., Шенин О. С., Ачалов В. С., Егоров А. Г. и Грушко В. Ф., 17 августа 1991 г. Варенников был на совещании высших должностных лиц, в ходе которого обсуждалась сложившаяся в стране ситуация и высказывалось мнение о необходимости введения чрезвычайного положения для предотвращения разлома СССР и улучшения экономического положения в нем. Там же принято решение о направлении делегации к Президенту СССР с целью побудить его ввести чрезвычайное положение самому либо поручить это сделать другим. По предложению Язова Д. Т. в эту группу был включен Варенников В. И. Он, по показаниям названных лиц, на совещании присутствовал, но в обсуждении не участвовал.

Органами предварительного следствия вменялось, что в ходе этого совещания определена дата выступления и согласованы действия по захвату власти, который должен был осуществиться путем изоляции Президента СССР в Форосе, отключения всех видов связи и предъявления ему требования ввести чрезвычайное положение или уйти в отставку. В случае его отказа продолжить изоляцию силами КГБ, объявить Горбачева М. С. больным и неспособным по этой причине осуществлять свои полномочия, возложить их на вице-президента СССР, создать ГКЧП из числа участников заговора, наделив его всей полнотой власти, и ввести в стране чрезвычайное положение.

Обвинение Варенникова В. И. в этой части является лишь предположением, основывающемся на отдельных объяснениях подозреваемых или обвиняемых Язова Д. Т., Павлова В. С. и Грушко В. Ф.

Из этих лиц лишь Язов Д. Т. в начале следствия показывал, что при встрече на объекте 17 августа 1991 г. обсуждались вопросы изоляции и отставки Горбачева М. С. по болезни и передачи власти ГКЧП.

Однако еще в ходе предварительного следствия он назвал эти объяснения неточными и заявил, что 17 августа изоляция Горбачева М. С., объявление его больным и создание ГКЧП не затрагивались. Два последних вопроса были подняты и решены 18 августа в отсутствие Варенникова В.И.

Не дают основания для бесспорного вывода о том, что перечисленные вопросы обсуждались 17 августа, также объяснения Павлова В. С. и Грушко В. Ф. о согласовании даты выступления, планах предъявления Горбачеву М. С. требования уйти в отставку или объявления его больным, создания ГКЧП они никогда не показывали.

Из показаний участвовавших в совещании лиц видно, что после принятия решения о направлении в Форос группы лиц возникали опасения, что Горбачев М. С. их не примет либо прикажет арестовать. В связи с чем Крючков В. А. заявил, по объяснениям Павлова В. С., что «ситуация будет под контролем», а по показаниям Грушко В. Ф., что с группой полетит Плеханов Ю. С., который знает охрану и примет меры. Из этих слов он, Грушко, сделал вывод, что Горбачев М. С. будет изолирован.

Другие присутствовавшие на совещании лица о таком выводе не сообщали.

Таким образом, в ходе предварительного следствия не добыты бесспорные доказательства того, что Варенников В. И. присутствовал при обсуждении планов захвата власти путем изоляции Президента СССР, объявления его больным, создания ГКЧП и наделения его всей полнотой власти либо знал о таких планах из других источников.

В судебном же заседании все допрошенные участники этого совещания категорически заявили, что перечисленные вопросы в присутствии Варенникова В. И. не обсуждались.

На основании изложенного суд находит, что эта часть обвинения является необоснованной.

Органами предварительного следствия вменялось, что на упомянутом совещании также решено использовать войска Министерства обороны, Министерства внутренних дел и Комитета государственной безопасности СССР для обеспечения режима чрезвычайного положения.

Это обвинение основывалось на показаниях Егорова А.Г. и Язова Д. Т. о том, что последний предлагал обсудить вопросы взаимодействия органов Министерства обороны, МВД и КГБ.

Однако Варенников В. И. и другие участники совещания на предварительном следствии не подтвердили, что они слышали это предложение.

В судебном же заседании все отрицали, что на совещании затрагивался вопрос использования войск для обеспечения деятельности ГКЧП или хотя бы их ввод в столицу.

Поэтому и эта часть обвинения признается необоснованной.

Согласно обвинительному заключению на названном совещании оглашались документы будущего ГКЧП.

Хотя участники совещания и показали в суде, что фрагменты проектов документов оглашались, но это не может быть положено в основу обвинительного приговора в отношении Варенникова В. И., поскольку постановлением о привлечении его в качестве обвиняемого эти действия ему не вменены.

Из показаний участников совещания усматривается, что оглашенные фрагменты не позволяли судить о содержании документов в целом и не свидетельствовали о планах отстранения Президента СССР, объявления Горбачева М.С. больным, его изоляции, создания ГКЧП и захвата власти.

В начале предварительного следствия Варенников В. И., как и Язов Д. Т., показал, что на том же совещании говорилось об отключении связи у Президента СССР. Однако затем он заявил, что об отключении названной связи он впервые услышал от Плеханова Ю. С. в полете или по прибытии в Крым, такой же позиции он придерживался и в судебном заседании. Свидетель Язов Д. Т. заявил суду, что на предварительном следствии он ошибся, фактически же он узнал об отключении связи до или после совещания. Остальные участники совещания также показали, что на нем этот вопрос не затрагивался. А свидетель Плеханов Ю.С. подтвердил, что он сообщил Варенникову В. И. об отключении связи после посадки в Крыму.

Исходя из изложенного, суд считает недоказанным обвинение Варенникова В. И. в том, что он еще до вылета к Президенту СССР знал об отключении у него связи.

Как объяснил подсудимый, после сообщения Плеханова Ю. С. он полагал, что связь у Президента отключена лишь на время встречи с ним. Это утверждение в определенной мере подтверждается показаниями свидетеля Кириллова В. А., согласно которым после его доклада об отсутствии связи с абонентского комплекта № 1 Варенников В. И. сказал, что связь будет восстановлена на следующий день.

Факт встречи с Президентом СССР подтвердил подсудимый, свидетели Бакланов О. Д., Болдин В. И., Шенин О.С. и Горбачев М. С., которые также сообщили, что прибывшие, убеждая Президента ввести чрезвычайное положение самому либо поручить это сделать другим, говорили о критическом положении в экономике и общественно-политической жизни страны, а Варенников В. И., в частности, — о трудностях обеспечения обороноспособности и вопросах, возникавших в армейской среде в связи с процессами, проходившими в государстве, и ухудшением условий армейской службы.

По показаниям Варенникова В. И., Бакланова О. Д., Шенина О. С. и Болдина В. И., Горбачев М. С. хотя и назвал попытку спасти страну от развала путем введения чрезвычайного положения авантюрой и говорил о возможности принятия чрезвычайных мер через съезд народных депутатов или Верховный Совет СССР, однако закончил встречу рукопожатиями и словами: «Черт с вами, делайте, что хотите, но доложите мое мнение». Эти слова Президента СССР они расценили как фактическое согласие на введение в стране чрезвычайного положения при одновременном его желании остаться в стороне от принятия такого решения.

Признав правильность оценки прибывшими ситуации в стране, свое высказывание о возможности введения чрезвычайного положения решением съезда народных депутатов или Верховным Советом СССР, а также рукопожатия при расставании, свидетель Горбачев М. С. отрицал произнесение указанных слов или одобрение каким-то иным способом введения чрезвычайного положения неконституционным путем.