У кладезя бездны. Часть 2 - Александр Афанасьев

Как бы то ни были — эти существа уже никому не причинят зла.

Он подошел ближе к девушке, распятой на сатанинском пятиконечном кресте. Она была еще жива, но на последнем издыхании. Существа — вскрыли ей вены на руках и на ногах, чтобы выпустить всю кровь. Эта кровь — нужна была их Господину, она же собиралась ими и использовалась в ритуалах малого сатанинского причастия, когда невозможно провести полное сатанинское служение с принесением человеческой жертвы. Они пили вино с кровью и ели гостьи с кровью, тем самым причащаясь зла…

Послушник Витторио закрыл ей глаза и прочел над умирающей положенную молитву. Из кармана — он достал небольшой медный крест и положил ей на грудь, складным ножом он рассек путы, связывающие эту девушку, чтобы та могла умереть свободной. Помочь ей было уже ничем нельзя — но все же она могла умереть как создание Божие, а не как животное на бойне. Спасение души — многим важнее спасения бренного тела.

Requiem aeternam dona eis, Domine, et lux perpetua luceat eis. Requiestcant in pace. Amen.

С ее убийцами — он уже рассчитался и молитву по ним читать не собирался. Им все равно не попасть в рай, они предстанут перед своим Господином, и узнают, сколь горяча сковорода. Все, о чем он сожалел — так это то, что ему удалось прервать их жизненный путь только сейчас и они успели совершить то зло, которое совершили…

Держа наготове автомат, он вышел на улицу, осмотрелся. Над развалинами замка и старой заброшенной церковью висела Луна — лукавый символ подземелья. Ему хотелось выпустить очередь в это равнодушное светило — но он сдержался. Вместо этого, он достал из Рейндж-Ровера ломик и начал вскрывать припаркованные машины…

В Ламборгини ему ничего не удалось найти — но в Майбахе он нашел девятилитровую канистру с маслом, а в одной из Ланчий еще лучше — двадцатилитровую канистру и шланг. Это было все, что ему было нужно…

Он открыл все бензобаки машин — и под заунывный вой сигнализации заполнил обе канистры — двадцатилитровую и девятилитровую, из которой он вылил масло. Он зашел обратно в церковь и разлил бензин по телам существ, убитых его рукой. Выходя — чиркнул спичкой и бросил ее назад…

Бензин загорелся разом весь с гулким хлопком, его окатило горячим воздухом. Он перекрестился и то же самое сделал с девятилитровой канистрой — облил бензином машины и бросил спичку. Машины вспыхнули.

Ignis sanat.

Послушник Витторио положил на соседнее сидение автомат и нажал на газ, выворачивая руль. Слева полыхнуло — у какой-то из машин рванул бензобак…

Случившееся — поразило графа Сноудона до глубины души. Офицер британской армии, действовавший и на индостанском субконтиненте и в Северной Ирландии — впервые за долгие годы он почувствовал страх.

Эта расправа — произошла почти у него на глазах. Человек в черном — он был едва ли не семи футов ростом — расстрелял людей в заброшенной церкви (кстати, а что они там делали?), потом поджег и церковь и машины, на которых они сюда прибыли. Пока он был внутри здания церкви — граф посмотрел на коммуникатор и увидел, что его подопечная где-то здесь. В Рейндж-Ровере, понял он — в багажнике! Приказ предписывал опекать ее, в принципе можно было угнать Рейндж-Ровер, пока этот человек был внутри церкви — вот только было одно "но". Это в кино все хорошо выглядит — пригибаясь к рулю, главный герой жмет на газ, а вслед в бессильной ярости летят пули. Вот только в жизни немного по-другому бывает: в жизни обычно убийца появляется на сцене в самый неподходящий момент. Вот он выходит из церкви и в руках у него автомат — а ты посреди открытого пространства, оружия у тебя нет и деваться в сущности некуда ни тебе, ни ему. Тебе — потому что рядом нет самого захудалого укрытия, а ему — потому что ты его видел в деле, а еще одно убийство срока ему не добавит. А бронебойная пуля, выпущенная из автомата АК — может пробить и задний борт и спинку сидения и твою спину, так что с этим шутить точно не стоит…

Когда человек в черном садился за руль РейнджРовера — граф включил свой коммуникатор. И вовремя — пришел срочный вызов…

Он нажал "ответить".

— Босс! — послышался голос Рика — здесь неладно что-то.

— Что именно?

— Пробежал какой-то козел. Жмет, как черти за ним гонятся.

— Куда рванул?

— На юг, босс. Что делать?

— Ничего. Сейчас — пройдет черный Рейндж, следи за ним, но осторожнее. Видишь маяк?

— Да, босс. Он движется.

— Сработаешь один, с маяком нормально будет. Не подставься только. Вызови остальных из города, скажи — пусть будут наготове.

— Будет сделано, босс. А вы?

— На меня не рассчитывай.

С этими словами — граф побежал обратно. Шанс догнать Ламбо один из десяти… но все же и такой шанс — шанс. Его мотоцикл — запросто поспорит в скорости с любым суперкаром мира. Если машина не свернула с федеральной трассы — он ее нагонит. И поймет — что ко всем чертям здесь происходит…

Крис решила, что лучший способ привлечь к себе внимание — это биться в багажник, пока есть силы. На дорогах много полицейских постов, в связи с последними убийствами введены усиленные проверки на всех дорогах, особенно тех, которые ведут к Риму. Есть шанс, что машину остановят и потребуют открыть багажник. В конце концов — хуже того, что с ней сейчас — уже не будет.

Она билась и билась, потом — багажник открылся и все небо — заслонил человек. Она замычала — рот был заклеен — но человек не обратил на нее внимания, он просто что-то взял из багажника и обратно закрыл его.

Она снова начала стучать ногами в борт. Потом — машина тронулась и она услышала глухой хлопок, но не поняла, что это.

Машина ехала какое-то время по неровной дороге, потом — свернула на ровную, но почти сразу остановилась. Она замерла и даже перестала стучать — может быть, ее решили убить или оглушить. Но вместо этого — кто-то открыл багажник и осветил ее фонарем. А потом — рванул скотч, которым был заклеен ее рот — это было так больно, что у нее слезы брызнули из глаз.

Он не стал спрашивать, кто она такая и как здесь оказалась. Вместо этого — он просто спросил:

— Хочешь оставаться здесь или поехать со мной?

Крис долго не раздумывала.

— Хочу уехать отсюда…

Неизвестный перенес ее в фургон, посадил на переднее сидение и пристегнул. В фургоне неприятно воняло.

13 июня 2014 года

Берлин, Священная Римская Империя

Лютцовштрассе 48[88]

Основной рабочий кабинет генерал-майора сил полиции Манфред Ирлмайера располагался по адресу Лютцовштрассе 48. Здесь был отель, довольно помпезное и безвкусное четырехэтажное здание, в которое в конце тридцатых заселилась первая рефература четвертого отдела РСХА — борьба с коммунистической угрозой. В семидесятых — здание пришло в аварийное состояние, в связи с чем первая рефература оставила его, и до конца восьмидесятых оно пустовало. Затем, несмотря на протесты некоторых берлинских архитекторов — здание снесли, а на его месте поставили довольно угрюмого вида шестиэтажку, построенную в минималистическом стиле начала века. Подлинным благословением тех, кому предстояло здесь работать, была стоянка: трехэтажная, на ней хватало место для всех, как для работников, работающих в этом здании, так и для посетителей. Проблема с парковкой в Берлине стояла достаточно остро: улицы были широкими, но они были предназначены для движения, а не для парковки, припаркованные машины эвакуировали или совали бумажку с уведомлением о штрафе. В этом здании — полноценную парковку смогли сделать только потому, что снесли старое здание подчистую.

Генерал — майор сил полиции занимал угловой кабинет, площадью около сорока квадратных метров, что для имперского чиновника его уровня было довольно скромно. Здесь он не держал никаких документов, и даже компьютер — приносил с собой и уносил после работы в небольшой кожаной наплечной сумке. Здесь — он почти не принимал людей, только разбирался с поступившей информацией. И немудрено — ведь именно в этом здании располагалось седьмое управление РСХА и здесь же, до начала девяностых годов находился знаменитый Комиссар. Один из самых мощных компьютеров своего времени, он то и занимал три подземных этажа до того, как его заменили на более современную модель, а подземные этажи переделали под стоянку. Седьмое управление РСХА отвечало за документацию — и генерал-майор Ирлмайер лично приезжал работать с документами по делам, которые его интересовали. Кабинет ему выделили без особых проблем: современный комиссар располагался в ста стандартных шкафах вместо трех этажей, для его обслуживания нужно было девять человек вместо ста семи и кабинеты в здании были.

Сейчас — доктор Ирлмайер по привычке подошел к бронированному, залитому водой окну, посмотрел вниз — на широкую, разделенную зеленым газоном и тополями Лютцовштрассе, ведущую в сторону Потсдаммерплатц, потсдамской площади. В Берлине шел дождь, и генерал-майору было немного грустно.