Мы – Tanzwut. Эра Тьмы (СИ) - Мурзина Ника

Тойфель молча выслушивал гневную тираду, пристыженно опустив голову. Ему совершенно нечего было ответить или дополнить. Чувствовал он себя паршиво не только из-за сложившейся ситуации, но и из-за гнетущего чувства вины. Но ему сейчас совсем не хотелось ругаться. Единственное, от чего бы он был рад — оказаться дома, желательно в целом виде.

В корнях дерева зашевелилось что-то темное. Скосив взгляд, Тойфель увидел чье-то черное гладкое тело. Зверь пялился на рогатого маленькими глазами-бусинками, с любопытством водя крохотным носиком. Тойфель резко отпрянул, подскочив на ноги, брезгливо поморщившись.

Он узнал в маленьком существе крысу — опасные грязные создания, переносящие болезни. Они всегда доставляли людям много бед, их было тяжело истребить, а особо бешеные особи могли даже напасть на другое существо. И рогатый точно не хотел проверять на себе, могут ли демоны подцепить от этих мерзких грызунов какую-нибудь заразу. Крыса, почувствовав на себе пристальное внимание, испуганно метнулась от него в сторону, растворившись в темноте.

— Пожалуйста, пойдем домой, — вдруг жалобно заскулил Тойфель, чувствуя, что уже еле стоит на ногах. — Сейчас не самый подходящий момент для выяснения отношений.

В подтверждение своих слов рогатый внезапно оглушительно чихнул. Штефан вздрогнул, вдруг почувствовав, как остыло его негодование. Он с жалостью взглянул на вожака, понимая, что тот действительно выглядел так, будто развалится прямо на этом месте. Да и сам Штефан чувствовал, как его уже изрядно промокшая куртка облепила тело, а вода нещадно лилась за шиворот. А разобраться в ситуации действительно лучше в сухой и теплой квартире, нежели в парке, в дождь, на земле.

***

Дождь прекратился, а тучи рассеялись, когда демоны добрались до дома. По небу плыла стайка лохматых облаков, похожих на веселых овечек. Первые лучи солнца уже начинали будить спящую природу, а над горизонтом появился краешек пылающего огненного шара. В воздухе слышался разноголосый гомон птиц, жужжание каких-то насекомых и далекое урчание машин.

На всем пути от парка до дома демонам никто не встретился. Они не чувствовали присутствия ни одной Тени где-то поблизости. Даже проходя через то место, где состоялась стычка, братья не обнаружили ни следа других демонов. В воздухе лишь висела легкое облако Силы, оставшееся после активации огненной стены. Либо Тени настолько испугались возможного возмездия Тойфеля, либо изначально не планировали за ними бежать. В любом случае, преследования никакого не было.

— У нас все спокойно, — вместо приветствия бросил Шлаф, открыв дверь. Но, увидев подавленное состояние пришедших, растерялся. — У вас что случилось?

Штефан отпихнул Тойфеля, стоящего перед ним, в сторону, шмыгнул мимо ледяного, просочившись в квартиру, не говоря ни слова. Брудер вопросительно взглянул на рогатого, как бы требуя от него объяснений. Севшим голосом Тойфель устало буркнул что-то вроде «он все знает». Он прошел мимо тихо вздохнувшего Шлафа в квартиру.

Демоны о чем-то негромко переговаривались в гостиной, но, увидев зашедшего в комнату Штефана, который встал около стены, резко замолкли, переглядываясь друг с другом в нерешительности. От них не укрылось то, что Близнец выглядел мрачнее, чем тучи, которые ночью выливали на землю дождевой поток.

Тойфель тяжело опустился на пол рядом с диваном, понимая, что стекающая с него ручьями дождевая вода может испортить обивку, если он усядется на нее. Рогатый поймал на себе любопытный взгляд Рене, чьи взлохмаченные волосы торчали коротенькими неаккуратными сосульками во все стороны. Они с Алексом тоже попали под дождь, но вернулись раньше и успели частично высохнуть.

У Тойфеля совсем не было сил на то, чтобы начать разговор. Он ждал, когда кто-нибудь решится что-то сказать или спросить. В горле запершило, казалось, маленькие иголочки вонзились в него. Рогатый зашелся в приступе сухого кашля, стараясь избавиться от болезненного ощущения. Не заметил, как Шумон косо взглянул на него из-под полуприкрытых век.

— Зачем? — В повисшей тишине раздался голос Штефана. Пусть и говорил он спокойно, но прозвучало это, как гром среди ясного неба.

Шлаф мелко вздрогнул. Пусть Близнец и задавал вопрос всем сразу, но держать слово все равно придется ему, как приближенному. Он был одним из инициаторов молчания, поэтому было необходимо нести ответственность за свои поступки. А раз Штефан все равно все узнал, то не было смысла утаивать хоть что-то.

— Это было сделано для твоего же блага, — ледяной пытался говорить твердо и спокойно, но его голос предательски подрагивал. — Чувствовал бы ты себя спокойно, если бы обо всем узнал раньше?

— Я бы все понял, — угрюмо отозвался Штефан. — А вы меня за идиота держите. Вы видели, что мне становится плохо от ваших действий. Видели, что я виню себя в этом. Но все равно продолжали молчать.

— Мы действовали осторожно, — попытался защититься Шлаф, но про себя понимал, что попытка прозвучала жалко.

— Вы мне лгали, — отрезал Штефан.

Ледяной прикусил язык, чувствуя, что какой-нибудь неосторожной фразой испортит все. Когда-то давно их намерения казались благими, но теперь, когда Близнец настолько легко парировал все оправдания, эта ложь больше не казалась правильной. Брудер коротко взглянул на Тойфеля, ища от него поддержки. Но тот, судя по опущенной на грудь голове, уже успел задремать.

— А ты тоже знал, Шумон? — Штефан обратился к своему товарищу.

Но звуковой упорно отводил взгляд, вжимая голову в плечи. Локон угольно-черных волнистых волос выбился из толстой косы, падал на лицо, наполовину его скрывая. Штефан отчаянно оглядел остальных, но те лишь неловко пялились на пол у себя под ногами, притворяясь, что увидели там что-то интересное.

Уже в который раз за короткое время Штефан почувствовал себя одиноким. Всю свою жизнь он считал, что его стая — настоящая неприступная крепость, а на демонов внутри нее можно было спокойно положиться. Но теперь создавалось ощущение, что его давным-давно вышвырнули оттуда, чтобы не мозолил глаза.

Близнец поднял голову, уставившись на яркий свет лампочки, часто заморгав. Все эти долгие годы он был лишь расходным материалом. Удобной вещью, которая рано или поздно все равно выйдет из строя. Его жизнь для остальных не значила больше, чем жизнь той же Цамми или многих других Сейфов, которые считались «второсортными» демонами за их особенность.

— Чем я заслужил такое отношение? — дрожащим голосом пролепетал он.

Штефан медленно осел на пол, чувствуя, что ноги больше его не держали. В голове неприятно звенело, в висках пульсировала кровь. Грудь жгло изнутри щемящее чувство обиды. Самое ужасное было то, что остальные сохраняли гробовое молчание. Все они, кому он мог доверить свою жизнь, не собирались нести ответственность за свои поступки, трусливо отсиживались в стороне.

Даже Шумон, с которого все и началось, молчал в уголке, даже не поднимая глаз на Штефана. Близнец чувствовал себя совершенно беспомощным, хотя в то же время ему хотелось рвать и метать. За что с ним так поступили? Что он сделал такого? Почему всю жизнь ему нагло лгали?

— Нам очень жаль, правда.

Совсем незаметно к Штефану подошел Шлаф, склонившись над ним. Это были его слова. Широкая сухая ладонь легла на плечо Близнеца, легонько сжимая. Внезапно странная волна гнева накрыла ее с головой, мгновенно опалив удушающим жаром. Ему было противно от этой притворной участливости. Его братья столько лет не жалели о своих действиях, а сейчас тем более не станут.

— Да не нужна мне ваша жалость! — Заверещал Штефан, подскочив на ноги. Грубо оттолкнул от себя Шлафа, который от неожиданности не смог удержать равновесие, неуклюже завалившись набок.

Близнец чувствовал, как ему становится все труднее дышать. Навернувшиеся на глаза жгучие слезы сжали его горло в крепкие тиски. Он ощущал странную несуществующую духоту, от которой начало тошнить. Он перестал соображать, что происходит вокруг, тело перестало слушаться.