Путь домой - Мира Арим
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Думаю, нам проще сразу пойти ко мне. Там есть все необходимое.
– Интересно, почему они такие разные? – спросил Холд, когда они уже шли к шатру Хозила. – Госпожа Ветряной Клинок тоже хозяйка леса, но ее энергия теплая, мягкая, созидательная. Как, в общем-то, и должно быть, наверное, если ты – древнее сердце мира. Но Ширита совсем другой.
Лекарь от упоминания жуткого имени поморщился, словно съел кислое яблоко.
– Сестра и брат не похожи друг на друга так же, словно луна в Ночном Базаре и солнце в мире людей. Сила лесной королевы дарована ей, чтобы она оберегала наши границы.
– Но неужели Ширита создан, чтобы разрушать их?
– Нет, он скорее не справился с накопленными обидами. Разочарован положением дел, неравноценностью сделки.
– Разочарован! – хмыкнул Холд. – Он просто глупое дитя! Неужели он считает, что из-за своих чувств может подвергать опасности и разрушать мир, частью которого является и сам?
– Очевидно, что считает.
– Никогда не пойму этих древних дриадов, – обреченно подытожил Хозил.
Пока они проходили по площади Ночного Базара, стало очевидно, что мир не просто угасает, а лишается своих последних сил. Многие лавки и шатры опасливо запахнули пологи и ставни, торговцы убрали товар, погасили фонари. Было так непривычно тихо, что волей-неволей становилось тревожно и грустно.
– Демон, а если мы не успеем? – прорвалось вдруг беспокойство лекаря.
– Лесная королева угасает, как утренняя звезда в человеческом небе, но все-таки в ней еще теплится свет. Да, счет идет на часы, но, думаю, мы еще можем помочь. Сколько тебе понадобится времени, чтобы приготовить противоядие?
– Навскидку не сказать. С задачей такой сложности я еще никогда не сталкивался. Но я верю своему уму и своим рукам и обещаю тебе, что сделаю все так быстро, как только смогу.
– Тогда за работу, – решительно сказал Холд, и они с Хозилом зашли в шатер лекаря.
Глава 16
Даркалион стремительно несся по коридору, несмотря на ломящий затылок и тупую боль в голове. Мысли еще не до конца складывались в четкую картинку, но наваждение прозрения было таким сильным, что не требовало рациональных подтверждений. Вдруг сознание молодого короля наполнилось страхом, и он резко остановился.
В замке было пусто, гулко, мрачно и тихо. Из окна открывался вид на давно увядший, пожухлый, почерневший сад. Невозможно представить, что он когда-то пышно цвел, сладко пах, был ярким… Даркалион сжал двумя пальцами переносицу. Ему казалось, что он словно бы жил все эти годы заговоренным, по внушенному замыслу, по чьему-то сценарию – и отлично справлялся с ролью, потому что всегда был подавлен, испуган, разбит, скован. Каждый день – словно в шорах, надетых не только на глаза, но и на сердце, только чтобы не чувствовать, не помнить. А сейчас будто схлынуло, и взор стал чист, и в груди застучало по-новому. Ушел страх, ушла спутанность. Все так ясно – и так непонятно. Представляет ли на самом деле он, Даркалион, хоть что-нибудь из себя, если сбить все наносное, если снять всю броню, холодность, отстраненность, ярость, гнев? Что окажется под ними?
Молодой король посмотрел за окно. Давно не крашенная беседка, некогда ослепительно-жемчужного цвета, теперь стояла серой, растрескавшейся и разбухшей, словно сломленная нищенка посреди площади. Столько вины и боли, текущей в него, кажется, отовсюду. Столько отчаяния, раскаяния, горя.
Почему-то именно сейчас, глядя на умерший сад королевы, он понял, каким маленьким и неважным был в этом замке, в этой системе, власти, игре. И каким одиноким. Как-то не вышло обзавестись друзьями, кроме Тирила. Тот был верен, но все-таки всегда чуть более отстранен, чем хотелось бы. Офицер и воин, он знал, что такое иерархия, что бы ни говорил Даркалион. Если король просил называть его по имени и отставить этикет, тот, конечно, задачу выполнял – но только потому, что она была поставлена, а не потому, что офицер проникся простым теплом и симпатией к своему ровеснику, носящему корону. Честный, открытый, надежный, всегда готовый выслушать и подставить плечо, Тирил абсолютно точно понимал, какая честь ему досталась – быть поверенным короля, служить ему другом. Но ни одной собственной мысли или тепла в ответ у него не было.
После гибели родителей Дарка сразу начали готовить к коронации, и все дни напролет были плотно забиты учебой, занятиями, тренировкой, изучением церемониала, чтением религиозных текстов. Все тогда было как в тумане – а меж тем прошел целый год. Было только одно слово, которое сдавливало со всех сторон: должен. Юный принц должен стать королем к своему шестилетию. Государство короля Фериса должно быть возглавлено наследником. Чем дольше регент у власти – тем слабее границы. У самого же юного принца не было ни своего голоса, ни своей воли, ни времени на проживание боли и горя. Было и другое слово, которое непрестанно внушалось: предатели. Они кругом, где угодно, из-за них и погибли правители, нужно всегда быть начеку, никому не доверять, ни с кем не общаться, предатели, предатели, предатели… Только сейчас Даркалион понял, что так и не видел ни одного. Хотя, казалось, вся государственная машина нацелена на борьбу с ними. Очередная бумажная декорация.
Что вообще у него есть своего, настоящего? Меч, вымуштрованное тело, тайное убежище – скрытые от всех покои бывшей королевы. Да и все. И тут в сознании возник еще один образ, мягкий, нежный и будто медовый. Шолла. Ах, эти ее глаза! Стоило раз в них посмотреть, и теперь они не идут из головы. Даркалион вспомнил то ощущение, что наполняло его, когда он держал ее за руку. Вот, пожалуй, нечто совершенно настоящее, такое, что не подделать, не сыграть.
Вот за что стоит наконец начать жить своей жизнью.
«Когда я покончу со всем, обязательно приглашу Шоллу на свидание», – решил Даркалион.
Когда он хотел уже покинуть покои королевы, очнувшись после ранения и сна о том дне из детства, который наконец пришел целиком, девушка спросила дозволения задать один вопрос.
– Конечно, Шолла! Я постараюсь ответить, если смогу, и не буду юлить. И, пожалуйста, я же просил уже: давай без этикета, – взмолился Даркалион. – Я так от него устал.
«За ним не разглядеть ни человека, ни его намерений», – пронеслось в голове короля.
– Почему ты тогда взял меня с собой, когда убегал от кого-то в ту ночь… нашей встречи?
– Я не хотел, чтобы это как-то коснулось
