Русская революция. Книга 3. Россия под большевиками 1918 — 1924 - Ричард Пайпс

Завоевание Польши давало уникальный шанс одним махом ликвидировать все постановления Версальского договора. И в данном случае, и в остальных Ленин оправдывал необходимость вторжения в Польшу следующими словами: «Разрушая польскую армию, мы разрушаем тот Версальский мир, на котором держится вся система теперешних международных отношений. Если бы Польша стала советской, Версальский мир был бы разрушен и вся международная система, которая завоевана победами над Германией, рушилась бы». [Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 41. С. 324–325. Черчилль тоже называл Польшу «опорой Версальского договора». (См.: Churchill W. The World Crisis: The Aftermath. London, 1929. P. 262)].

Короче говоря, Польша являлась тем порогом, переступив через который можно было вести общее наступление на Западную и Южную Европу, отобрать у союзников плоды их побед в Первую мировую войну. Подобную цель, конечно же, следовало держать в тайне: Ленин сам признавался, что его правительство делало вид, будто интересуется исключительно советизацией Польши. Историку остается только дивиться на полное отсутствие реализма во всех этих планах: как это часто происходит, фанатизм изыскивает для достижения утопических целей самые хитроумные способы.

Троцкий возражал против наступательной стратегии, предложенной Лениным: он считал, что следует принять предложение Британии о посредничестве, и призывал дать необходимые обещания относительно суверенитета Польши. [The Trotsky Papers. Vol. 2. P. 228–231. Некоторые историки сомневаются, действительно ли Троцкий был против наступления, как он это писал в своих записках (Троцкий Л. Моя жизнь. Т. 2. Берлин, 1930. С. 193–194. См. также: Idem. Stalin. New York, 1941. P. 327–328). Документы, которые цитируют в подкрепление противоположной точки зрения, датированы 1920 г., когда все решения были уже приняты, а Троцкий, послушный решениям партии как всякий хороший большевик, желал быстрой и решительной победы (см.: Komarnicki T. The Rebirth of the Polish Republic. London, 1957. P. 7, 640–641, а также: Davies N. White Eagle, Red Star. P. 69).]. В этом с ним было солидарно Верховное командование Красной Армии, уверенное, что сможет сокрушить польскую армию в два месяца, но при условии, что союзники дадут обещание не оказывать ей военной помощи; ввиду же предупреждения, сделанного Британией, а также возможности участия в конфликте Румынии, Финляндии и Латвии, оно предпочитало остановить наступление у линии Керзона42. Главные партийные эксперты по польскому вопросу, Радек и Мархлевский, предостерегали против упований на то, что польские крестьяне и рабочие будут приветствовать вторжение русских.

Как это случалось всегда, ленинская точка зрения победила. 17 июля ЦК принял решение продолжать войну на территории Польши, вслед за чем Троцкий и С.С.Каменев отдали приказ игнорировать линию Керзона и вести наступление на запад43. Британии направили вежливую ноту, где отвергалось предложение о посредничестве44. 22 июля С.С.Каменев приказал взять Варшаву не позднее 12 августа. Для управления советизированной Польшей создали Польский революционный комитет (Полревком), куда вошли Дзержинский, Мархлевский и еще три человека. Особенно Москву вдохновило то, что лейбористская партия Британии осудила польское правительство. 12 августа конференция тред-юнионов и лейбористов проголосовала за всеобщую забастовку в случае, если правительство станет упорствовать в своей пропольской и антисоветской политике. Для исполнения постановления создали Совет действия под председательством Эрнста Бевина. В свете этих событий перспектива вмешательства Британии выглядела все менее реальной. Примерно в то же время Международная федерация тред-юнионов в Амстердаме, входящая во Второй (Социалистический) Интернационал, проинструктировала своих членов усилить эмбарго на предназначенные для Польши боеприпасы45.

В процессе вышеупомянутых политических и военных разногласий открыл заседания Второй конгресс Коминтерна. В главном зале повесили карту военных действий, и ежедневное продвижение Красной Армии на запад отмечалось на ней под приветственные возгласы делегатов.

На Втором конгрессе Коминтерна Ленин преследовал три задачи: во-первых, создание во всех странах коммунистических партий: следовало либо начинать формирование их с нуля, либо действовать методом раскола существующих социалистических объединений. Эту — самую важную — задачу следовало решать, разваливая одновременно Социалистический Интернационал. В резолюциях конгресса указывалось, что зарубежные компартии должны связывать своих членов «железной военной дисциплиной» и требовать от них «полнейшего товарищеского доверия… к партийному Центру», то есть безусловного подчинения Москве46.

Во-вторых, в отличие от Социалистического Интернационала, выстроенного по принципу федерации независимых и равноправных участников, Коминтерн должен был следовать принципу «железного пролетарского централизма»: ему отводилась роль единственного рупора мирового пролетариата. По словам Зиновьева, Интернационал «должен стать единой Коммунистической партией, с отделениями в различных странах»47. Все зарубежные компартии подчинялись Исполнительному Комитету Коммунистического Интернационала (ИККИ). Тот, в свою очередь, являлся отделением ЦК РКП(б) и выполнял директивы последнего. [Balabanoff A. My Life As a Rebel. New York, 1938. P. 269. Отношения между РКП (б) и Коминтерном долгое время не были правильно поняты за рубежом. Даже такой хорошо информированный специалист, как Альфред Деннис из Госдепартамента США, писал в 1924, что РКП(б) «принадлежит» к Коминтерну, в то время как все обстояло как раз наоборот (Dennis A. The Foreign Policies of Soviet Russia. New York, 1924. P. 340).]. Дабы обеспечить себе абсолютный контроль, РКП(б) забрала себе в ИККИ пять мест; всем остальным партиям выделили только по одному. Ведущим принципом при отборе чиновников в аппарат Коминтерна было их послушание Москве. Партии и индивидуальные члены, не оказывавшие послушания ИККИ, изгонялись вон независимо от известности и заслуг. Для контроля за тем, насколько выполняются его указания иностранными компартиями, Исполком получил полномочия формировать за рубежом специальные органы надзора, независимые от местных партийных организаций.

В-третьих, непосредственной задачей всех зарубежных компартий становилась инфильтрация и взятие под контроль всех массовых рабочих организаций, включая и те, которые придерживались «реакционной» политики, а не только «прогрессивные». По инструкции, данной Лениным, коммунистические ячейки должны были внедряться в каждую массовую организацию, где можно — открыто, где нельзя — тайно48.

Конечной задачей Коминтерна было «вооруженное восстание» против существующих правительств49 с целью смещения их и установления коммунистических режимов. Все это являлось подготовительной фазой создания Всемирной Советской Социалистической Республики.

Иностранным делегациям, восхищавшимся достижениями большевиков и их целями, но мало сведущим в большевистской этике, методы работы Ленина показались слишком авторитарными и вызвали их сильное недовольство. Вождю пришлось поэтому сражаться с двумя противниками: с одной стороны его обвиняли в «оппортунизме» за склонность вести работу в парламентской и тред-юнионистской форме, с другой — в недемократичности коминтерновской процедуры.

Некоторые западные коммунисты, вдохновленные примером России, желали начать немедленное и прямое наступление на свои правительства; они не усматривали никакого преимущества в предложенной Лениным тактике постепенной инфильтрации враждебных учреждений. В распространявшейся на Втором конгрессе брошюре «Детская болезнь «левизны» в коммунизме» Ленин отвергал эту стратегию на том основании, что коммунисты за рубежом были слишком немногочисленны и слабы, чтобы начинать наступление. Расстановка сил требовала от них стратегии выжидания, использования каждого разногласия в стане врага, любой возможности пойти на объединение с потенциальным союзником50. Иностранные делегаты, выражавшие недоверие к этому подходу, подвергались критике со стороны русских, которые использовали любую возможность, чтобы не дать им выступить.

В соответствии с ленинской политикой инфильтрации ИККИ настаивал, чтобы все компартии за рубежом принимали участие в парламентских выборах51. Некоторые делегации, и во главе их — итальянская, протестовали, утверждая, что таким образом они лишь выявят, насколько немногочисленны их сторонники, однако Ленин настаивал на своем: он не забыл совершенной им в 1906 г. ошибки, когда приказал большевикам бойкотировать выборы в Первую Государственную Думу. С его точки зрения, заполучить побольше мест в парламенте было не так важно, как использовать депутатский иммунитет для открытой дискредитации правительства и распространения коммунистической пропаганды. Приняв на вооружение тактику, использовавшуюся российскими эсерами и социал-демократами в 1907 г., он уговорил Бухарина провести резолюцию, согласно которой все члены Коминтерна обязывались «использовать буржуазные правительственные учреждения для их же уничтожения»52. Чтобы зарубежные компартии не впали в то, что Маркс называл «парламентским кретинизмом», законодателям-коммунистам вменялось в обязанность помимо официальной депутатской работы заниматься нелегальной деятельностью. Как гласит резолюция Второго конгресса, «каждый коммунист, ставший депутатом парламента, должен иметь в виду, что он является не законодателем, ищущим взаимопонимания с другими законодателями, но агитатором, направленным своей партией в стан врага для осуществления решений партии. Депутат-коммунист подотчетен не расплывчатой массе избирателей, но своей коммунистической партии, легальной или нелегальной»53.