Делион. Огненная пляска - Владимир Михайлович Сушков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Спуск вниз был омрачен тягостными мыслями Клепия, которые гложили его душу, словно трупоеды, обитающие на лесных кладбищах варваров. Он смотрел на свои руки, и они казались ему такими же, как и два месяца назад. Мозолистые, крепкие, с грязью под ногтями, на каждой из руки был по шраму, один от меча, другой от зубов Стропилы. Но, что-то в них изменилось. Что-то поменялось, и Клепий не мог понять, что, пока его разум не созрел до этой мысли, словно фикийский виноград, готовый для преобразования в вино.
" Они никогда не лишали жизни невиновных. Может быть сейчас они чисты, но я-то знаю, насколько они запятнаны кровью невинных. Сколь дорога эта кровь для Делиона? Десяток детей и несколько наемников, которые сами убивают ради денег. Я сделал благо для Делиона, приняв на себя страшные грехи. Боги бесчестны и не имеют меня судить за те поступки, к которым они сами намеренно меня вели. Не их ли воля, чтобы я нашел печать любой ценой?"
Клепий вспоминал то, что он прожил ради этого момента. И теперь ему казалось, что жизнь бесчестна и он лишь стал жертвой обстоятельств. Он никогда бы не перерезал глотки детям, будь он крестьянином, или купцом. Но он был воином света, что вершит судьбы темной дланью. Эти мысли были бесконечны лишь потому, что и сам спуск был без конца. Казалось, что он шагает вниз уже больше получаса и никак не настигнет конца. Мрак все больше окутывал стража и он думал о том, где сейчас находится тот страж, что отдал свою жизнь, чтобы служить Тьме?
" Я еще найду тебя Велисарий. Может быть ты повинен в том, что я стал таким, каким стал?"
Несколько месяцев пути поменяла Клепия больше, чем его пятьдесят лет в границах Империи. Чем эта миссия отличалась от других? Он и не предполагал, что случится, когда в то утро магистр рассказал ему о потерянной книге Тевробия.
" Да будь проклята эта книга!"
Страсть воспылала в нем, пробуждая все больше и больше ярости, кулаки сжимались сами по себе, Клепий был готов взяться за меч и рубить все подряд. Однако не успел. Лестница окончилась в пустом и гулком помещении, столь темном, что можно было вовеки спрятать целый легион воинов и никто бы их не нашел. Единственной постройкой тут были бронзовые воротины, перед которыми очутился страж.
Бронзовые врата было еще одним чудом творения бронзовых людей. Клепий удивлялся, насколько умело люди второй эпохи могли отливать бронзу и эти древние ворота были тому примером. Одна из створок была приоткрыта, судя по их внушительным размерам весили они несколько десятков тонн, и обычный человек вряд ли бы совладел с этой задачей. Странные письмена, не походившие ни на один знакомый стражу язык, чьи буквы сильно отличались от обычных своими прямыми углами, были вырезаны по всему периметру ворот — от самого верха, куда имперцу приходилось задирать голову и по бокам каждой воротины.
" Интересно, что они написали здесь. Предупреждение? Проклятие? Или наоборот, хотели ободрить спутника, входящего за эти гигантские двери?"
Сложно было сказать, что здесь написали Первейшие — их язык мертв, и перевести с него что-нибудь было невозможно. Левая воротина была приоткрытой, при этом посажена на гигантские петли, уже потемневшие от прошедших времен. На левой стороне был изображен могучий воин и уже знакомый Клепию персонаж — Крысиный Король, стоявшие над поверженной женщиной, с пламенем на голове.
" Крысиный король одолел Фахтаче", — удивился страж, понимая, что тот добился своего и отомстил владычице пламени. " Но каким образом смертный одолел богиню? И что это, за человек, стоявший вместе с ним?"
Левая часть входа явно была сотворена еще во времена Второй Эпохи. Возможно все это — залы с бронзовыми колоннами, это подземелье, а скорее всего и сам город, создавались под чутким наблюдением сына Гесиора.
Вторая часть сюжетно была знакома Клепию. Вся воротина делилась на девять равных квадратов, разделенных между собой толстой резной перегородкой из бронзы.
" Это похоже на барельефы колонн, — отметил про себя Клепий, пытаясь прочесть те изображения, что он мог рассмотреть.
Здесь они были более мелкими, поэтому страж неспешно двинулся к правой воротине, которая была наглухо закрыта. Имперец двигался медленнее обычного — ноги жутко болели, а переломанные ребра мешали его дыханию.
" С какой стороны читать их рисунки?" — поинтересовался страж, исследуя своим взором творение бронзовых.
Имперцы, эльфы и гномы писали слева направо, декары, некоторые народности Империи, пустынники и большая часть народностей Морского Востока — справа налево. Но Клепий понял, что Бронзовые владели совершенно иным алфавитом, в корне отличающийся от нынешних — они, как и на колоннах, вели свои записи, пусть и через барельефы снизу-вверх — слева направо. Сейчас Клепий стоял перед самым нижнем квадратом, который находился по левую сторону от других. Здесь начиналось все.
— Рождение Гесиора и Месиды, — произнес Клепий, осторожно, словно в приступе благочестия, приложил свою ладонь к этому творению.
Барельеф будто изображал двух детей, которые лежали на одном расколотом камне. Клепий чувствовал своей ладонью прохладную, немного шершавую бронзу, пальцем проводя по лику Гесиора, а затем и по младенческому лицу Месиды.
" Появления Печати. Одной истинной и одной ложной. Библиотекарь рассказывал мне об этом."
Затем Клепий поднял свой взгляд чуть по выше. Средний крайний левый квадрат рассказывал уже о следующем событии, которое произошло в жизни родителей Крысиного Короля. Специально отлитая в отвратительном виде фигура бога Фарея приходит в своем образе к матери Крысиного Короля, но Месида его отвергает. Третий квадрат, который располагался выше всех рассказывает каждому, кто добрался до этих врат о том, как Гесиор беседует с Фахтаче, которая здесь изображена в своем собственном образе — острые скулы, властные и одновременно отталкивающие черты лица, нахмуренный вид и густые брови, ее правая ладонь окутана ярким пламенем. Следующая сцена на правой воротине была нижней справа. Месида, ничего не подозревающая в том, какие распри происходят меж богами из-за ее семьи, прядет пряжу, а в открытую дверь входит та самая Фахтаче. Тот барельеф, что выше, показывает во, что пламенная богиня обратила Месиду, а самый верхний демонстрирует Гесиора, замурованного в гору.
" Крысиный король хочет, чтобы и через тысячи лет люди помнили о злодеянии богов."
Лицо
