Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Григорий Львович Арш

(2 июля) 1830 г. говорилось, что «император не разделяет Вашего мнения о документах Лондонской конференции и тем более не одобряет странный прием, оказанный им в Греции». «В самом деле, дорогой граф, – продолжал вице-канцлер, – разве мы могли ожидать такого толкования этих соглашений, которое может лишь глубоко оскорбить достоинство трех монархов, коим Греция обязана своим существованием?»[454] Такой жесткий выговор мог глубоко задеть президента Греции, и глава русского МИДа постарался смягчить его последствия. Такая задача была поставлена Панину. В письме к поверенному в делах, отправленном одновременно с письмом к Каподистрии, Нессельроде писал: «Я опасаюсь, что его [Каподистрию] глубоко раздосадует наш суровый тон, и Вы должны смягчить его, а главное – помешать ему пойти на принятие каких-либо крайних решений, которые могли бы еще больше поставить под угрозу судьбу Греции»[455].

В июне 1831 г. его сменил П. И. Рикман, занимавший пост поверенного в делах два года. Это было время мятежей, внутренних раздоров, особенно усилившихся после убийства 27 сентября (9 октября) 1831 г. Каподистрии. Тогда и резиденты державпокровительниц, и находившиеся в Греции их вооруженные силы весьма активно вмешивались во внутренние греческие дела. Действия представителей России в этом отношении ничем не отличались от действий их коллег по коалиции[456].

В мае 1833 г. в Грецию прибыл Г. А. Катакази в качестве чрезвычайного посланника – самый высокий дипломатический ранг, который когда-либо до этого имел иностранный дипломат в Греции. Новый дипломатический представитель России в Греции сам был греком и был связан родственными узами с семьей Ипсиланти.

1833 год был первым годом, когда дипломатические отношения между Россией и Грецией стали двухсторонними. Появлению первого греческого представителя в Петербурге предшествовал дипломатический скандал. Правившее в Греции до совершеннолетия короля Оттона регентство в конце 1833 г. назначило постоянных дипломатических представителей в столицы ведущих европейских государств. Для представительства же Греции в Петербурге регенты не нашли более подходящей кандидатуры, чем английский филэллин генерал Чёрч.

Назначение официальным представителем Греции в российской столице английского генерала, имевшего к тому же в русских дипломатических кругах репутацию «демагога» и «врага России», вызвало здесь настоящую бурю. Знаменитый русский поэт и дипломат Ф. И. Тютчев, побывавший осенью 1833 г. в Греции, саркастически писал по поводу этого назначения: «Стоило только назначить посланником вместо генерала Чёрча одного из секретарей английского посольства в С.-Петербурге, таким образом избежали бы путевых расходов». Российский посланник Г. А. Катакази предупредил регентство, что император не разрешит новоиспеченному дипломату въезд в Россию. Угроза подействовала, и регентство назначило посланником в Россию вместо Чёрча М. Суцоса[457].

О первом греческом дипломатическом представителе в России следует сказать несколько слов. Михаил Суцос принадлежал к знатному фанариотскому роду, имевшему привилегию занимать господарские должности в Дунайских княжествах. Сам Суцос два года (1819–1821) был господарем Молдавии. В отличие от многих других фанариотов, относившихся враждебно к греческому национально-освободительному движению, он стал его участником, вступив в тайную освободительную организацию Филики Этерия. Оказав необходимое содействие освободительной акции А. Ипсиланти в Молдавии, он вместе с семьей переселился затем в Кишинев. В 1821 г. Суцос покинул Россию и перебрался в Грецию, где играл важную роль в политическом руководстве восстанием. Особенно значительной эта роль стала во время правления Каподистрии, когда Суцос был личным представителем президента в Париже. Вне сомнения, бывший молдавский господарь был опытным политиком и дипломатом. По своим политическим пристрастиям он принадлежал к т. н. «русской партии» в греческой политической верхушке. Прибытие в ноябре 1833 г. в Петербург первого греческого посланника завершило сложный и длительный цикл установления двухсторонних дипломатических отношений между Россией и независимой Грецией.

В заключение – любопытный факт о встрече А. С. Пушкина с М. Суцосом. Великий поэт познакомился с будущим греческим посланником в России еще в 1821 г., во время своего пребывания в ссылке в Кишиневе. Новая встреча произошла в 1833 г. в Петербурге на званом вечере у светской приятельницы Пушкина графини Д. Д. Фикельмон. В дневнике поэта, под датой 24 ноября (6 декабря) 1833 г., имеется об этом следующая запись: «Вечером rout у Фикельмонт. Странная встреча: ко мне подошел мужчина лет 45, в усах и с проседью. Я узнал по лицу грека и принял его за одного из моих старых кишиневских приятелей. Это был Суццо, бывший молдавский господарь. Он теперь посланником в Париже, не знаю еще, зачем здесь. Он напомнил мне, что в 1821 году был я у него в Кишиневе вместе с Пестелем»[458].

Мнения русских современников об Иоанне Каподистрии

На страницах этой книги нередко упоминалось уже имя Иоанна Каподистрии. Речь шла главным образом о его участии в греческих делах. Но ведь Каподистрия свыше 14 лет провел в России, где принимал участие в ее общественной и культурной жизни, имел дружеские связи с видными деятелями русской культуры. В их числе был Н. М. Карамзин. Сохранилось воспоминание о его первой встрече с Каподистрией.

Известный русский писатель и историк Н. М. Карамзин 2 (14) февраля 1816 г. прибыл в Петербург для того, чтобы получить согласие и поддержку Александра I на издание главного труда своей жизни – Истории государства Российского». Через две недели, 14 (26) февраля, в одном из первых писем, написанных из северной столицы, он сообщал жене: «Из новых примечательных знакомств наименую тебе Капо д’Истриа; он в большой доверенности и показался мне любезным, откровенным…»[459]. Так состоялось знакомство видного деятеля русской культуры Н. М. Карамзина с одним из самых выдающихся людей в истории Новой Греции, являвшегося в то время фактическим министром иностранных дел России, а позднее ставшим первым президентом независимой Греции. Но прежде чем говорить о взаимоотношениях этих незаурядных личностей, следует сказать несколько слов о том, как уроженец далекого греческого острова оказался в Петербурге и стал одним из первых сановников империи.

Иоанн Каподистрия родился в 1776 г. в родовитой аристократической семье острова Корфу и получил образование в Падуе (Италия), в одном из старинных европейских университетов. Затем он служил государственным секретарем Ионической республики, первого автономного греческого государства нового времени, созданного в 1800 г. под протекторатом России. После ликвидации республики он был приглашен на российскую службу и прибыл в Петербург в 1809 г. Головокружительная карьера Каподистрии в России приходится на период завершения долголетних наполеоновских войн. Программа Александра I по послевоенному устройству Европы предусматривала определенный компромисс с новыми общественными силами, появившимися на политической сцене континента в результате Французской революции и наполеоновских войн. Для выполнения новых серьезных задач внешней политики России требовался новый человек с опытом политической деятельности в послереволюционной Европе. И выбор императора остановился на бывшем государственном секретаре Ионической республики, в котором он видел «полномочного представителя духа времени». Это видно из высказывания Александра I о Каподистрии,