Особое предложение (СИ) - Вудворт Франциска

* * *Илана

- Это было зелье “дурман”? — спросила я спокойным голосом.

“Помни, дочка, — внушал мне отец, — если ты попала в сложную ситуацию, никогда не падай духом и не рыдай. Уверенный спокойный голос действует на врага сильнее, чем женские слезы, к которым они привыкли”.

Хотя тот, кто сидел передо мной, ну не выглядел он врагом. Обычный подросток, худой и нескладный, несмотря на богатую одежду. Взгляд затравленный, а не злой. Движения резкие, как и голос, который то и дело срывался на щенячий писк.

— А ты как думала… герцогиня.

Он пытался каждым жестом дать мне понять, как я ему ненавистна.

— Интересно. — протянула в ответ. — Я считала, что во дворце действует блокада на подобные вещи. Чтобы никто не травил друг друга ядами.

— Они не учли некроманта. — бросил подросток презрительно.

— Согласна. — вздохнула я. — Наш Император считал, что некромантов нет в его Империи. Думаю, ты добавил в зелье что-то маскирующее. Что-то, что известно только вам. Все же зря Его Величество отрицал тот факт, что некромантия — сильная наука. И со своими тайнами.

Я разглядывала собеседника и одновременно моего похитителя. Тот мог стараться делать вид, что ему все равно, сколько угодно. Но горделивый огонек в глазах сказал обо всем.

— Это ведь ты придумал зелье. Да?

— Даже дриады не знают о “черном дурмане”. - дерзко ответил мальчишка. — Его может найти только некромант.

— Я тоже о нем не слышала. В Империи его вряд ли встретишь, верно?

Мы сидели в небольшой комнатушке где-то на задворках дворца. Думаю, здесь даже не слуги проживали, а скорее хранили вещи. Маленькое окно, комнатушка пыльная и заставленная старой, пусть и крепкой мебелью. Каменный пол истерт местами очень сильно.

— Его можно найти только на древних кладбищах, которые были осквернены во время сильных войн.

— Ты сам ходил туда? — “восхитилась” я. — Не страшно было? Признаться, такие места меня пугают.

— Еще бы! — фыркнул мальчишка. — Ты же не некромант. Я ходил туда с отцом. — признался он в странном порыве откровенности.

Но этот порыв мигом сошел на нет, когда собеседник вновь ощетинился прямо на глазах.

— Которого вы убили! — он даже кулаки сжал и чуть привстал со стула.

Я молча ждала, когда он успокоится. Видела, как он дергается, нервничает. И все отчетливее понимала кое-что.

— Как тебя зовут? — спросила тихо.

— Тебе то что, герцогиня? — огрызнулся он.

И все время посматривал в окно, прислушивался к чему-то.

— Ну нам тут явно придется провести много времени. Должна же я как-то обращаться к тебе. К тому же некроманты любят называть свое имя, чтобы их знали, чтобы о них слагали легенды. Верно?

Мальчишка зыркнул на меня, но промолчал. Я тоже молчала. На самом деле меня интересовало, когда же нас найдут. А то, что найдут, не сомневалась. Зачем это все делать ребенку? И что у него за отец, который позволил дару некромантии проявиться в таком юном возрасте. Если не ошибаюсь, подобной магии начинали обучаться лет с пятнадцати, а до этого времени ее даже старались подавлять. Ожидая, пока психика окрепнет. А этот мальчишка уже обучен.

— Рин. — послышался недовольный голос. — Меня зовут Рин. А моего отца звали… — тут он на миг замолчал, сглотнул. — Его звали Оорон. И его убили по приказу Императора!

Он почти выкрикнул последнюю фразу. И резко отвернулся, но я успела заметить, как заблестели его глаза. Он мог быть каким угодно талантливым некромантом, но по отцу скорбел так же, как любой ребенок.

А заодно переживала произошедшее. Оорон. Брат Императора. Некромант, оставивший на теле Его Величества шрам. Как и на душе. Если его сыну сейчас тринадцать-четырнадцать, и он явно обученный некромант, то значит еще до недавнего времени его отец был вполне себе жив и обучал его.

— Знаешь, — начала я осторожно, — кажется, от меня много скрывают. Разве твой отец не пропал много лет назад? Может, ты мне объяснишь?

— С чего вдруг? — послышался дерзкий вопрос.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— С того, что я не могу понять твой гнев. — ответила честно. — Чего ты хочешь добиться тем, что держишь меня здесь. И как во всей этой истории замешана принцесса Анаита?

Рин упрямо молчит, а я пока тоже не тороплю. Мне и самой надо все обдумать. А заодно пытаюсь понять, что сейчас делает Император. Что там вообще происходит?! Неведение просто убивает. А рядом с некромантом выражение приобретает оттенок весьма темного юмора.

— Серьезно он тебе не сказал? — услышала голос Рина.

Подросток теперь косился на меня с огромным недоверием. Я лишь развела руками и чуть наклонила голову к плечу.

— Я ничего не понимаю, Рин. Можно так называть тебя? Но твою скорбь по отцу чувствую всем сердцем, ведь я сама потеряла отца меньше месяца назад. И поверь, эту боль невозможно унять. Она не уйдет, но со временем станет меньше. И постепенно превратиться в воспоминания. Сейчас в это поверить трудно и тебе, и мне. Я засыпаю и вижу отца во сне, каким он был, как воспитывал меня. Просыпаюсь и понимаю, что его нет. Тогда плачу.

— Я тоже! — вырвалось у Рина.

Он тут же осекся и вскочил со стула.

— Твоего отца не убивали так подло! — заорал он. — Двое некромантов против одного! Подосланные Императором! Еще вчера мой отец был жив, а сегодня его нет. Просто нет! Я даже не знаю где его тело и что с ним сделают! Может, бросят на съедение зверям. И тогда дух отца будет мучиться вечно между мирами!

— Почему? — спросила тихо. — Почему ты просто не попросишь Императора отдать тело? Почему ты решил, что его бросят на съедение?

Рин осекся, глаза его округлились.

— Но… но… — он даже заикаться начал. — Это же… они же…

— Враги? — спросила мягко. — Император дал твоему отцу уйти. Он всего лишь запретил ему появляться в Империи. Он не пытался найти его и уничтожить.

— Он…

— Знаешь, — продолжала я, — моя мама умерла, когда я была совсем крошечной. Меня воспитывал отец. Мне казалось всегда, что он будет жить вечно. И когда его не стало… точно весь мир рассыпался, стал непрочным.

Я подняла взгляд на мальчишку, понимая, что мои глаза сейчас такие же больные как у него.

— Я осталась одна. — проговорила тихо. — Совсем одна. Во всем мире. Но понимаю, что надо быть сильной и выживать. Твой отец хотел, чтобы вот так все закончилось?

— Он хотел, чтобы я убил Императора. — скривил губы Рин. — Пока он отвлекает его воинов и его внимание умертвиями. Незаметно подкрасться к нему. Этот отбор и принцесса удачно подвернулись, и… — он не договорил, осекся.

Потом как-то неверяще посмотрел на меня. А ведь умный мальчишка. Но нервный, дергающийся. Это подростковые гормоны плюс некромантия. Слишком рано ему дали ее изучать. Возможно, его разум еще можно удержать, не дать ему соскользнуть в темную бездну.

— Ты так хотел помочь отцу. — я говорила все тем же спокойным голосом.

— Он мне сам говорил, что я справлюсь с Императором! Что я очень талантливый! Вместе у нас получится.

Я молчала, давая ему рассуждать вслух. Рин сидел и тараторил все быстрее, взгляд его то замирал на моем лице, то принимался скользить по комнате, цеплялся за вещи. Он точно пытался удержать что-то, какую-то безумную надежду. Но не мог.

— Он хотел… — Рин внезапно перешел на шепот, чуть подался в мою сторону. — Он хотел принести меня… в жертву.

Я молчала. Сейчас любое слово могло заставить его буквально взорваться. Пусть сам придет к нужному выводу.

— Я же… я же его сын! Он всегда… он все-всегда говорил м-м-мне, что я ста-ста-стану тем, к-к-кто уничтожит Им…Императора.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ну да, станет. Рин стал бы камнем раздора. Убийство племянника-некроманта, который не сделал ничего плохого, а действовал по указу отца… такое сильно подорвало бы репутацию Императора среди народа. Это можно было раздуть, называя его детоубийцей. Особенно в глазах Асдора, который сильно пекся о детском благополучии. Думаю, слух разнесли бы по указке Оорона, значительно приукрасив. Возможно, смерть принцессы Анаиты тоже должна была сыграть свою роль. Не знаю, не уверена. Слишком мало времени прошло, между объявлением отбора и её приездом, чтобы строить планы с расчётом н а неё. К тому же Рин сам сказал, что она просто удачно подвернулась. Этому я была склонна верить.