100 знаменитых любовниц и фавориток королей - М. Весновская

Особенно акцентировал Фабр внимание Мари на том, что в данный момент материальные затруднения могут обречь предприятие на провал. Чтобы спасти дело, Пти продала сначала вещи, а затем и дом. К этому времени и Людовик XIV определился со списком подарков для шаха. Чтобы их собрать, понадобился целый год. Вот лишь некоторые дары: «Настенных часов — 3 штуки, ручных часов — 24, из них 12 — с репетиром, винных погребков из хрусталя — 6, атласов — 3, канделябров — 2, сверх того — несколько картин, из которых одна — с изображением монарха…»

Когда все было готово, марсельскому негоцианту вручили верительные грамоты, и посольство выехало из Парижа. 2 марта 1705 года корабль «Тулуза» поднял якорь, унося с собой посла Фабра с его свитой. Никто не знал, что на борту находится молодая женщина, но едва Марсель исчез из виду, кавалер с чудными голубыми глазами удалился в свою каюту и появился уже в женском обличье. С тех пор мадемуазель Пти не считала нужным скрывать свою привязанность к послу, чем забавляла команду. 8 апреля «посольство» прибыло в Александрию, а в Алеппо приехало 17 апреля. Но здесь мадемуазель Пти вновь пришлось прибегнуть к маскировке — местные жители могли бы не одобрить, что посланник Людовика XIV путешествует в обществе своей любовницы. Фабр стал представлять Мари в качестве жены главного мажордома миссии, господина дю Амеля. Однако веселой мадемуазель было трудно смирить свою натуру. Отцы-иезуиты, обитавшие в Алеппо, были изумлены некоторыми неосторожными словами и жестами жены мажордома. Отец-настоятель вскоре достоверно установил личность «мадам дю Амель» и решил с помощью паши задержать Фабра в Алеппо. Паша согласился, и полгода караван не мог двинуться дальше.

Мари сочла своим долгом развлекать свиту посла, поэтому ежевечерне она созывала гостей. Со времен игорного дома она сохранила умение веселить компанию и знала множество песенок весьма фривольного содержания. Так жители Алеппо могли видеть «Версаль в миниатюре» — чрезвычайно забавное отражение великолепного двора «короля-солнца»… Но в октябре 1705 года, убедившись, что паша не собирается менять гнев на милость, Фабр и Мари тайно отплыли в Константинополь, где персидский посланник спрятал их, перед тем как переправить в Эривань.

В Эривани Фабр узнал, что хан Абдельмассин ненавидит французов. Тогда мадемуазель Пти, надев самое красивое платье, отправилась во дворец Абдельмассина и стала его любовницей. Благодаря этому простому решению все проблемы исчезли, и через неделю Фабр получил из Исфахана весть, что верительные грамоты приняты и посольству будет оказан радушный прием.

Но через несколько дней после отъезда из Эривани Фабр внезапно заболел. Он метался в жару, корчась от невыносимой боли, и кричал, что его отравили. 16 августа Жан-Батист отдал Богу душу. Сначала мадемуазель Пти растерялась, но вскоре опомнилась и приняла блистательное решение. На теле любовника она нашла ключи от сундуков и шкатулок, разыскала секретные бумаги и объявила себя главой посольства «от имени французской принцессы».

Отряд французов повернул назад, и вскоре мадемуазель Пти оказалась под надежной защитой хана. Уже через два часа после прибытия она лежала нагая на меховой постели. Пылкий Абдельмассин считал, что «кожа ее слаще меда, внутренний же огонь жжет сильнее перца». Так Мари провела несколько недель, «укрепляя свой дипломатический статус».

Благодарный хан, испытывая признательность за дарованное ему наслаждение, добился, чтобы Исфахан признал Мари в качестве официальной посланницы. Заручившись поддержкой хана, Мари на всякий случай решила найти союзников и среди местных французов. Союзником, разумеется, мог быть только любовник. Она обзавелась двумя, поселив их в большом доме, ставшем ее резиденцией, и тут же заказала кровать соответствующих размеров.

Эскапада Мари шокировала французскую общину: естественно, чтобы мужчина имел нескольких жен, но женщина, имеющая нескольких мужей, нарушает все устои. Поэтому глава христиан Персии Пиду де Сен-Олон написал хану Тебриза, большого города, власти которого контролировали дорогу на Исфахан, и предостерег его от всяких сношений с мадемуазель Пти. Хан Тебриза оказался в весьма затруднительном положении. Пока он раздумывал, как поступить, Мари не теряла времени даром: ее постель была гостеприимно открыта для всех желающих, и среди них оказались несколько влиятельных чиновников.

Очарованные государственные мужи отблагодарили добрую женщину — в Тебриз, Эрзерум и Исфахан полетели послания, в которых мадемуазель Пти превозносилась до небес. Так вредоносное влияние писем де Сен-Олона было сведено почти на нет. Но затем беда пришла с другой стороны — французский посол де Ферьоль по собственной инициативе решил послать из Константинополя в Персию одного из своих друзей, чтобы он занял место Фабра. В декабре 1706 года Мари получила известие о приближении посланца — некоего Мишеля. Она спешно собралась, приказала подавать верблюдов и нежно простилась со всеми любовниками — требовалось любой ценой опередить конкурента и первой предстать перед шахом в Исфахане.

Узнавший об этом Мишель разозлился и, полагая, что Мари путешествует, подчиняясь неторопливому ходу караванов, он вообразил, что сможет легко догнать обоз, похитить мадемуазель Пти и заменить ее на посту главы посольства. Поэтому, не задерживаясь в Нахичевани, он поскакал в Тебриз и попробовал заручиться поддержкой хана, получившего послание монсеньора Пиду де Сен-Олона. Однако хан намерен был защищать Мари от малейших интриг, направленных против нее. Мишель был в отчаянии — он никогда не думал, что бывшей содержательнице игорного дома удастся обрести столь могущественных покровителей.

А через два дня французский караван вступил в Тебриз. На самом красивом верблюде в плетеной кабинке восседала мадемуазель Пти и весело приветствовала толпу. Вокруг нее держалась группа персидских сановников, которых она, с присущими ей добротой и тактом, отблагодарила ночью.

Мари, узнав, что соперник уже представлялся хану, отправилась к нему и попросила не затевать против нее интриг. Мишель ответил, что должен выполнить миссию. Тогда она задрала юбку и спустила чулок… Ножка была восхитительной, но молодой человек устоял против чар Мари… Через несколько дней ей удалось полностью расквитаться за это маленькое поражение: из Исфахана пришло официальное письмо — шах соглашался принять мадемуазель Пти, а Мишелю предписывалось вернуться в Эривань…

Торжеству Мари не было границ. Как не было их и у роскоши, с которой ее принимали в персидской столице. Представ перед шахом, она преподнесла ему подарки Людовика XIV, превознося до небес достоинства своего монарха. Затем миловидная блондинка остроумно и живо описала Версаль, Париж, французские нравы и обычаи. Шах был очарован посланницей. Ей был отведен великолепный дворец и персональная почетная стража. Даже в самых смелых мечтах содержательница борделя, которую теперь именовали в Персии «франкской принцессой», не возносилась на такую высоту.