Самая сладкая ложь - Анастасия Эльберг

— Тебя не учили стучаться? — ответила Марика вопросом на вопрос.

— Что ты читаешь?

Марика подняла книгу так, чтобы Константин увидел название.

— Генри Миллер? Я думал, что тебя от него тошнит.

— Я тоже не думала, что ты читаешь такие вещи. И, тем не менее, я взяла эту книгу из твоей библиотеки. Чем обязана столь позднему визиту?

— Я решил поинтересоваться у своей жены, не собирается ли она вернуться в мою постель.

Марика отложила книгу.

— Я и так в постели, если ты не заметил. В своей, — добавила она после паузы, выделив предпоследнее слово. — Сегодня я буду спать тут.

— Это плохая идея, — заметил Константин, доставая из кармана брюк сигареты. — Здесь балкон. Тебя может продуть, и ты заболеешь, а потом пропустишь несколько рабочих дней. Они ведь для тебя на вес золота, так? Гораздо ценнее, чем я.

Не дождавшись ответа, он закурил и, оглядевшись в поисках пепельницы, решил воспользоваться керамической подставкой для свечей.

Марика поднялась, накинув халат, подошла к балкону и демонстративно открыла дверь.

— Мне нравится свежий воздух, — заявила она. — И сделай мне одолжение, покури на балконе. Иначе потом тут все пропахнет дымом, и у меня будет болеть голова.

— Думаю, в своем доме я имею право курить где угодно, — возразил Констатин.

— Сначала ты оскорбляешь меня, называя карьеристкой. Потом встаешь из-за стола, даже не попросив прощения. После этого входишь ко мне без стука. А теперь еще и куришь в моей комнате? И что я должна думать?

— Ты должна думать, что я действительно считаю тебя карьеристкой, не сожалею о том, что посреди ужина встал из-за стола и вправе входить в любую комнату без стука. И курить в любой комнате. В том числе, и в твоей.

Константин откинулся на спинку кресла, затянулся в очередной раз и, приняв расслабленную позу, посмотрел на жену.

— А халат, — продолжил он, — ты могла бы снять. Лично я ничего нового под ним не увижу.

Марика отошла от балконной двери и сделала пару шагов к нему.

— Что бы это значило? — спросила она.

— Я сказал, что халат ты можешь снять. В принципе, за этим я сюда и пришел. Или ты думаешь, что я всю ночь буду мерзнуть в одиночестве?

— Смени тон, Константин. — Она подошла к нему и, взяв у него сигарету, потушила ее. — И отправляйся спать. Ты ведешь себя как…

Он посмотрел на тлеющую сигарету и снова перевел взгляд на жену.

— Как кто? Что за глупая женская привычка — не договаривать фразы?

— Как свинья! — Марика указала на дверь. — Уходи немедленно!

— Мне нравится твоя спальня. Особенно вот это зеркало. — И он указал на большое зеркало, висевшее на стене. — Ты часто разглядываешь себя в полный рост?

Марика скрестила руки на груди.

— Ты пьян? — задала она вопрос, который уже пару минут вертелся у нее на языке.

— Пьян? — Константин недоуменно нахмурился. — Немного. А что, у нас ввели «сухой закон»?

— Немного? Это называется немного?! — Марика взяла его за руки и предприняла попытку поднять его с кресла. — Ты пьян как черт! В таком состоянии ты должен спать, а не гулять по дому! И, тем более, не заходить ко мне в спальню! Ты знаешь, что я на дух не переношу, когда ты пьешь!

— Госпожа Землянских занимается спортом, ест полезную еду, следит за собой, не курит и не пьет, потому что алкоголь и сигареты отрицательно влияют на организм. — Он назидательно поднял палец. — Но по ночам она совсем не прочь покурить сигареты мужа и выпить рюмочку-другую коллекционного коньяка, который он предлагает особо важным гостям.

Марика попыталась вырваться, но Константин уже крепко держал ее за руки.

— Отпусти меня, — произнесла она.

— Мне очень, очень страшно. — Он посадил ее к себе на колени. — Так что же, коньяк тебе понравился? У меня в кабинете стоит такой же. Если хочешь, мы выпьем еще.

Константин достал еще одну сигарету и взял со стола спички.

— Тебе подкурить тоже? Или, может, покурим одну на двоих?

Марика снова протянула руку к сигарете, но он взял ее за запястье.

— Ты ведешь себя недостойно. Ты ведь добропорядочная жена?

— Нет! И, если ты меня не отпустишь, то я тебе это докажу!

— Зачем же ты надевала халат, если ты не добропорядочная жена? Я не люблю, когда люди корчат из себя моралистов.

— Отпусти меня сейчас же, Константин, — повторила Марика твердо. — Если ты не хочешь, чтобы я разозлилась по-настоящему, советую тебе отправиться спать.

Он снял с ее плеч халат и внимательно оглядел ее тело.

— Мне просто кажется, — заговорил он после паузы, — или я давно не видел тебя обнаженной? Твое зеркало видит тебя обнаженной чаще, чем твой муж.

— Зеркало хотя бы не напивается в хлам! — Марика снова попыталась встать. — Отпусти меня, Константин. Я не шучу.

— И что же ты со мной сделаешь? Сбросишь с балкона? Привяжешь к креслу чулками? Или придумаешь что-то более оригинальное? — Он неожиданно отстранился. — Нет, вы подумайте, что за черт? В два часа ночи я уговариваю собственную жену заняться со мной любовью!

На этот раз Марика сделала более уверенную попытку подняться. Рукой она задела импровизированную пепельницу, и та, упав на пол, разлетелась на куски.

— Вот теперь и я не шучу, — заговорил Константин, тоже вставая. — Я должен ползать перед тобой на коленях после того, как ты выставляешь меня за дверь? Вы все шлюхи, все до одной, но почему-то каждая строит из себя воспитанную женщину!

Марика ударила мужа по лицу и испуганно прижала ладонь к губам, чувствуя, что на глазах помимо ее воли выступают слезы.

— Убирайся отсюда! — крикнула она. — Я больше не хочу тебя видеть!

— Значит, вот как? — Он сделал шаг к ней, и Марика невольно отступила назад. — Теперь ты еще и распускаешь руки?! А, ладно. Черт с тобой.

С этими словами Константин повернулся и, захватив со стола сигареты и спички, оставил спальню.

Марика села на кровать, потом легла, разглядывая лежавший на ковре халат и осколки «пепельницы» на полу. А после этого совершенно неожиданно для себя разрыдалась, как ребенок, которого обидели до глубины души. Так она не плакала уже давно, как минимум лет десять. И больше всего на свете ей хотелось собрать вещи и уйти из этого дома навсегда, хлопнув дверью.