Ратибор и сыны Одина - Александр Фомичев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— А разве мы не должны собрать все сокровища, что в набеге раздобудем, в одно лукошко и опосля поделить по-братски? — угрюмо вопросил Ратибор нервно заёрзавшего варяга, вытаскивающего свой одноручный колун из тела убиенного западного толстосума.
— Должны, только ента касается лишь телег с пряниками ценными; мелочёвка всякая, что в ракушках да на перстах у торгашей болтается, законная добыча того, кто и зажмурил такого чванливика! В данном случае — моя! — Кубальд резким взмахом топора отсёк голову только что загубленному им барышнику, поднял её за волосы и повернул лицом к Ратибору, ядовито прошелестев: — Глянь, уже не такой надменный, каким, похоже, был до этого, ах-ха-ха!.. Пожалуй, зенки ему сейчас выколю ещё да добавлю на своё ожерелье, к когтям да клыкам… Для красоты, хе-хе! — Варяг достал нож и тут же вонзил его остриё в левую глазницу своего жуткого трофея. — А потом и уши отчекрыжу…
— Ну ты и падальщик!.. А ещё — дерьмо, я не ошибся с первым впечатлением! С дохлыми воевать, глумиться над ними да уродовать их телеса, это мерзопакостное деяние, недостойное настоящего бойца!.. Ответить-то прихлопнутые уже не могут! — Ратибор презрительно сплюнул, даже в мыслях не сняв ни с одного из поверженных им в этой рубке воинов хоть какого-нибудь захудалого колечка. Издеваться же над покойниками он и подавно себе никогда не позволял, так как это противело всему его естеству. Максимум, что допускал, так это снести башку с плеч мёртвому вражине, и то лишь в исключительных случаях, когда оппонент бесил невероятно да вдобавок гнев густой пеленой застилал синие очи. Проигнорировав брошенный на него яростный взор Кубальда, могучий витязь подошёл к опрокинутому паланкину и принялся с любопытством рассматривать лежащее на земле, пробитое в нескольких местах стрелами знамя павшего западного богача. — Интересно, что за зверь такой чудный? Тулово вроде кошки здоровой, только песочное какое-то, а мордаха и крылья орла… Интересно, такие создания и правда существуют?..
— Нет, насколько я знаю, — отбросив изуродованную голову купца в сторону, прогоготал в ответ, непонятно чему радуясь, Кубальд. Неприятная, довольно ощерившаяся гримаса на миг озарила его угловатую физиономию. — Это грифон! Существо мифическое. Фамильный герб дома ентого сосунка цветистого…
— То есть ты знал точно, на кого мы идём?.. — в очах Ратибора сверкнули гневные искорки.
— Не понимаю, о чём ты, — показанно-недоумённо пожал плечами лучший берсерк ярла Олафа, поспешно разворачиваясь и направляясь к завязавшейся схватке на правом фланге, куда успела воротиться сотня вражеских воинов из авангарда каравана. — Я лишь предположил… Догоняй давай, дуболом, хорош мух считать! Мы ещё не закончили!..
Молодой богатырь, чуть помешкавшись, медленно, вразвалочку потопал за широкоплечим викингом, про себя отметив, как же у него чешутся лапы открутить тому кочан. Открытая неприязнь, проявившаяся с первых секунд знакомства, похоже, лишь только усиливалась между двумя могучими бойцами.
Между тем поучаствовать Ратибору в ещё одной рубке так и не довелось, ибо силы оказались явно неравны: прибывшая на подмогу сотня из изголовья каравана была по-быстрому размётана значительно превосходящим по численности, разгорячённым битвой войском русов. Последние же сто воителей, приход которых ожидался из арьергарда, похоже, на помощь своим явно не спешили, видно, уже прознав, что и помогать-то, в принципе, более и некому: основная обозная охрана вся полегла от вострой стали рати русичей, разбавленной безумными северными «псами», совсем озверевшими от крови и принявшимися, не разбирая, вырезать любого из Великого каравана, кто бы ни попался под топор, в том числе несчастных безоружных рабов и наложниц западного вельможи, в два десятка тел сопровождавших его. Ратибор, успевший застать лишь финал данной жуткой расправы, в лютом гневе походя свернул мощным рывком кому-то из пробегавших мимо викингов шею, а опосля протопал к Святославу с Олафом, что, потирая руки, довольно рассматривали несколько крытых повозок, ещё недавно принадлежавших покойному смуглолицему богатею. Видно, улов был знатный.
— Какого ляда эти северные твари, — совершенно не стесняясь стоящего рядом с князем Чернобрового, проревел в харю правителю Мирграда Ратибор, — вырезают всех в караване от мала до велика⁈ Ента ещё что за скотство⁈
— По моему приказу это делается, — буркнул, не особо пытаясь скрыть хищную улыбку в бороде, Олаф. — С одобрения твоего владыки!.. — торопливо пролепетал он тут же, когда горящие синим пламенем очи молодого богатыря вперились ему в зыркули. — Для благого дела… — договорить Чернобровый так и не смог, ибо Ратибор быстро взял того левой дланью за кожаный нагрудник и резко дёрнул на себя, одновременно нанося удар головой в нос. Мгновенно потеряв сознание, ярл варягов рухнул, как подкошенный. Из переломанного страшным ударом шнобеля его обильно брызнула кровь.
Ратибор обернулся. На секунду-другую остолбенев, разъярённые нападением на их главаря викинги, изрыгая проклятия, со всех сторон двинулись было с оружием наперевес в направлении могучего исполина, но тут же замерли, мигом заткнувшись: каждому из них, кому в бок, под рёбра, кому в шею споро упёрлись лезвия мечей, чеканов да ножей стоящих рядом русичей. Верные воины из княжьей дружины без тени сомнений прикрыли спину своему тысяцкому, и лишь лучший боец из ватаги северян не остановил своей спешной рысцы к месту происшествия, широким взмахом руки откинув с дороги преградившего ему путь ратника Станимира.
— Даже не думай, жабоед склизкий! — зловеще прорычал рыжебородый гигант метнувшемуся к нему Кубальду с топором наперевес, что тут же притормозил в десятке метров, звериным нутром вдруг почуяв: это легко могут стать его последние шаги в жизни. — Порву, как кречет полёвку!
— Ратибор, — молвил тихо тем временем Святослав, — я понимаю, тебе всё ента не по нраву, но мне свидетели того, что мы тут устроили, не нужны! Живыми, по крайней мере… Всех, конечно, мы не перережем, уж больно их много, да и разбежалось большинство кто куда… Но хотя бы тех, что в центре сейчас стояли супротив нас, прикопать надобно…
— Ни слова больше, Свят! — молодой витязь поднёс к лицу князя свой здоровенный кулак, размером не сильно уступавший голове властителя Мирградского княжества. В синих очах могучего великана плясали неистовым танцем яростные всполохи. — Затухни лучше! Здоровее будешь!..
Ратибор гневно сплюнул, развернулся на пятках и, не обращая более внимания на враз замолчавшего Святослава, стремительно пошёл прочь, куда глаза глядят.
