Говори мне о любви - Дороти Иден

Он сказал, что Дези – лучший компаньон из тех, каких он когда-либо имел. Она сама была, как бабочка, прыгая с цветка на цветок, ее щеки розовые, как крылья Монарха (даналис плексиппус). Более того, она знала наизусть латинские названия так же хорошо, как отец.

Дези приводила их в ежемесячных письмах капитану Филдингу, как она и обещала, просто заполняя сведениями о бабочках целую страницу. Сначала она долго извинялась перед Флоренс за то, что на балу обещала писать Десмонду, ведь она была еще ребенком, но Флоренс утверждала, что леди должна держать слово, раз обещала.

Тогда Дези не хотела быть «леди», для нее это не имело значения, она считала это одной из глупых выдумок людей, одержимых чувством долга. Но в письмах, которые она получала от Филдинга, содержалось много сведений, предназначенных для школьницы, о местных жителях, городах, климате. Может, он не представлял себе, что через несколько лет, когда он вернется, Дези едва ли будет школьницей? Ей было четырнадцать лет, и она собиралась в любой момент уложить волосы в пучок, как взрослая.

В конце концов папа перестал считать ее ребенком. Когда они отправлялись в экспедицию, он брал для пикника корзину с крышкой, наполненную такими деликатесами, как гусиная печенка и кларет. Если Дези в какой-нибудь жаркий день после беготни по лугам, чувствовала сонливость, она отыскивала прелестную лужайку, ложилась и щекотала себе нос травинкой, а папа наклонялся над ней с таким выражением лица, которое можно было назвать только влюбленностью. Дорогой папа! Она была рада, когда он сказал ей, что она не пойдет в школу-интернат, поскольку достаточно выросла, чтобы быть индивидуальностью, как и ее мать.

Но тут папа сказал, что смотрит на маму с сожалением. Правда, она искусно командует в своем сером с белой отделкой платье, и она, безусловно, индивидуальность. Это противоречило вкусам Дези. Она хотела одеваться в красивые платья, как для выхода к чаю, и плавно скользить подобно лебедю.

Наконец, она хотела быть похожей на свою бабушку Овертон, сказала как-то раздраженно мама, и знает ли Дези, как дедушка Овертон называл ее? Восхитительный букетик цветов. Но он не имел в виду, что это комплимент. Он так обозначал тщеславных женщин, неглубоких и быстро увядающих.

– Кому недостает глубины? – спрашивала Дези. Она видела неодобрение в глазах мамы. Они всегда были до странности неприветливы, когда мама смотрела на нее. Мама давно смотрела на нее так, сколько Дези себя помнит. По большей части она недоумевала, но иногда тайком роняла слезы по этому поводу и просто сделала заключение, что по какой-то причине мама ее не любит. Теперь, став достаточно взрослой, она поняла проблемы взрослых и решила, что, возможно, мама так к ней относится потому, что папа очень любит ее, Дези, а мама просто ревнует. И это было странно – ревновать к собственной дочери. Дези никогда не приходило в голову, что такие вещи могут случиться и с ней. Ее муж будет обожать ее до безумия и редко уделять внимание детям. На самом деле она не хотела иметь детей, если они не будут обожать ее тоже. Ей всегда недостаточно любви. Она хочет, чтобы ее жизнь была переполнена любовью, подобно солнечному свету, подобно музыке, подобно аромату солнечного сада.

– Жизнь не похожа на это, – поучала ее мисс Слоун невыразительным голосом, – но вы никогда не верите мне. Вы еще узнаете, сколько горя будет в вашей жизни, а вы не готовы к волнениям.

Вскоре произошли события, взволновавшие ночной Мафекинг, когда наконец этот маленький городок в Южной Африке, центр Бурской войны, сдался после долгой осады. И война окончилась.

Папа торжествовал по поводу уничтожения старого бура Крюгера и сказал, если бы так могло произойти с императором Германии, то мир освободился бы от войны и Британская империя сохранилась бы для следующих поколений.

В царствование короля Эдуарда, любившего повеселиться, процветал бизнес. Отдел одежды на заказ в «Боннингтоне» тоже получил предложения на шитье платьев для утреннего чая, на бальные платья, заказы из городов Эскота и Гудвуда, Бадминтона и Итона, Дерби и Хенлея. За этими заказами последовали целые комплекты одежды, предназначенные для уик-эндов, проводившихся в деревенских поместьях. Наплыв заказов превышал возможности мисс Браун. Она погибала от них, ее старые тонкие руки, казалось, вот-вот сломаются пополам. В противоположность ей Флоренс нашла себя в этом ажиотаже. Она с удовольствием бежала в «Боннингтон», восхищаясь таким обилием заказов, и даже была загипнотизирована им. Хаотический наплыв, обрушившийся на мастерские, резко контрастировал с затишьем устланных мягкими коврами демонстрационных залов. Там большинство покупателей сидели на кушетках и тянули из бокалов шерри или шампанское, пока продавщицы очень вежливо подыскивали и показывали им последние модели.

Если Флоренс, так же как и ее мать, найдет свое призвание и с холодным рассудком будет шить в мастерской одежду для девушек из сверхбогатых нуворишей, кроить, подшивать, сметывать, гладить, работать с дорогими материалами и не портить их кровью от уколотого пальца или неожиданно упавшей каплей из носа во время насморка, то она также получит удовлетворение от того, что исполняет важные заказы для продажи. Даже более того, Флоренс нравилось показывать хороший вкус потоку покупателей (большинство из них были нувориши, как правило, в сопровождении представительных супругов). Должно быть, она унаследовала кое-какой талант к профессии. У нее было чувство современности, которого никто прежде не предполагал.

Капитан Филдинг вернулся в Англию несколько дней назад. Действительно несколько дней?

Флоренс было двадцать три года, а Десмонд отсутствовал чуть больше пяти лет. Теперь ему двадцать пять и он хотел жениться. Восхищается ли он все еще ею? У нее были скромные надежды, что он восхитится ею так же, как и в первый раз. Выросла ли любовь со временем? Она с трудом могла дождаться, чтобы выразить свою любовь к нему. После писем, которые она получала, Флоренс знала о нем все, его прямоту, его чувство долга, его храбрость (он так откровенно восхищался моментами опасности), его идеалы, в которых было отведено место и энергии женщин. Чего же больше? Он не подозревал, что она занята работой в магазине. Она об этом не упоминала (ха-ха), пока он был в Индии. Но такое дело нельзя было серьезно удержать в секрете. Конечно, она предназначена для замужества с таким счастливым другом. Конечно, он надеется быть счастливым другом. Разве нет? Флоренс, со своей скромностью и неуверенностью в себе, старалась побороть тревогу. В этом отношении она никогда не была спокойна, никогда не позволяла себе размышлять о будущем. Она плыла, как ожившая палка от метлы, по течению – так сказал папа. Но напряженность не оставляла ее. Ее глаза сияли, и впервые в жизни у нее появился привлекательный румянец на щеках.