Дорога смерти - Роберт Стоун

— Он убегает, — не поверил своим глазам Марвик.

Но шагов через десять монстр остановился и снова повернул к башне. Друзем раскрыл пасть и издал чудовищный нечленораздельный рев — вопль векового голода, обиды и боли. Неуклюжей рысью тварь припустила обратно к башне и врезалась правым плечом в древние камни Хаппар Фолли. Крыша подпрыгнула от такого удара, и люди рухнули на гранитные плиты. Казалось, будто камни медленно поворачиваются под ними.

Брент первым поднялся на ноги, в голове пульсировала боль, колени дрожали. Кто-то вскрикнул, нет, это опять крик совы, понял он. Сова бешено кричала, кружа над обреченной башней.

— Она сейчас рухнет! — заорал Брент. — Скорее к лестнице!

Он уже видел, как Друзем готовится к следующему — и, возможно, последнему — удару.

— Только не к лестнице, — твердо сказала Миранда своим негромким голосом. — Нас моментально сбросит вниз.

Женщина решительно подошла к парапету.

— Мышка говорит, надо лететь. — Больше не добавив ни слова, она разбежалась и перепрыгнула через парапет.

Вместо ужасного звука удара о землю, который ожидал услышать Брент через несколько секунд, до его ушей донесся треск ломающихся веток и шелест листвы. Он уже забыл о двух огромных черных дубах, стоявших между башней и рекой. Их широкие ветки всего на несколько футов не доходили до стен башни.

— Миранда! — завопил Роланд и, не раздумывая ни секунды, прыгнул вслед за женой. Марвику хватило только одного взгляда на Друзема, готовившегося к удару, чтобы аккуратно шагнуть вслед за ними.

Пелл, Брент и Имбресс стояли на противоположной стороне крыши, ближе к восточному дубу. Здесь надо было совершить более длинный прыжок, но Имбресс не колебалась, ее тело взмыло в воздух, она упала в объятия древнего дуба и скрылась в листве. Когда Друзем рванулся вперед, Пелл прыгнул через парапет. Его крупное тело быстро пролетело через тонкие веточки на верхушке дуба, и Брент потерял его из виду.

Друзему оставался только один шаг.

Брент пришел в движение только секундой раньше, чем монстр налетел на башню. Широкая каменная крыша поехала вперед, когда Брент уже взлетел над парапетом и мирно парил в воздухе, пока не ударился о дерево. Ветки больно хлестнули его по лицу, сучья швырнули тело сперва в одну сторону, затем в другую. Удары, получаемые от дуба, сопровождались мучительным стоном сдвигаемых камней, и Бренту казалось, будто не только он падает, ломая ветви дерева, но и огромные гранитные глыбы пробиваются сквозь листву, круша толстые ветки, нанося раны стволу.

А затем раздался оглушительный треск, более резкий, чем все, что было до этого. Мир тошнотворно закружился под ним, и Брент начал падать с дерева, ничего не ощущая, а затем погрузился в холодные бешеные воды реки Лесная Кровь.

11

Был один из тех славных весенних дней, когда человеку хотелось жить вечно. Во всяком случае, так думал доктор Парди, принуждая лошадь идти медленным шагом. Скоро ему придется вернуться назад в свой кабинет, но небо было слишком синим, чтобы сидеть в четырех стенах. Лучше слегка задержаться по дороге домой — всего на несколько минут — и поработать интенсивнее остаток дня.

«До чего же скверно Карну Элиандо, — думал Парди. — Торчать в помещении в такой день». Доктор возвращался из поместья Каррельяна. В ту ночь, когда случилась трагедия, Каррельян настоял, чтобы Парди навещал Карна каждую неделю. В тот же день Брент отправился в какую-то поездку (Парди недоумевал: надо быть совершенно бесчувственным, чтобы бросить друга одного в таком несчастье) и хотел быть уверенным, что Карн не останется без врачебного присмотра. Этот жест являлся абсолютно бессмысленным, и доктор это прекрасно знал. Карн Элиандо был прочен и крепок, как бык, если не считать того, что его ноги больше никогда не будут ходить. Парди вздохнул. Очень скоро Карн откажется от этих повторяющихся бесполезных визитов, которые только напоминали человеку о его увечье.

С некоторым сожалением доктор повернул лошадь на обсаженную деревьями улицу, которая через три квартала приведет его в кабинет. «К пациентам, мрачно подумал он. — К работе».

— Вот один из них! — завопил кто-то. Парди посмотрел вниз и увидел лавочника, вышедшего из-за своего прилавка с овощами. Его обширный живот был прикрыт зеленым фартуком. Когда он указал на доктора, его губы искривились от отвращения, с каким обычно смотрят на таракана. Парди не знал имени зеленщика, но почти каждую неделю покупал у него фрукты. Сбитый с толку, доктор обернулся, ожидая увидеть за своей спиной какую-то сомнительную фигуру, на которую и показывал лавочник.

— Один из этих обманщиков, пачкающих людям мозги! — продолжал вопить зеленщик.

При этом несколько ближайших пешеходов остановились поглазеть на разгорающийся скандал.

— Обманщиков, пачкающих мозги? — переспросил искренне удивленный Парди. Он растопырил пальцы, требуя жестом дальнейших объяснений, и с изумлением увидел, что зеленщик попятился.

— Эй, не вздумайте пробовать на мне свои колдовские штучки!

— Колдовские?

Тут он начал понимать, что имел в виду этот человек. По городу всю неделю в изобилии циркулировали какие-то странные слухи, сплетни и истории. Некоторые были опубликованы в газетах, другие просто передавались из уст в уста, распространяясь, как лесной пожар. Одна из этих историй касалась выборов премьер-министра более чем двадцатилетней давности. Ежедневная газета Прандиса получила свидетельство того, что группа волшебников повлияла на умы избирателей в пользу Кермана Эша. Парди достаточно знал о магии, чтобы воспринять подобное сообщение как очередную газетную утку. В статье дело намеренно представлялось так, будто волшебникам ничего не стоит изменить мнение человека, нужно всего лишь щелкнуть пальцами. Даже до Принятия Обета такие эксперименты с сознанием являлись неимоверно сложными, недоступными никому, кроме самых могущественных магов. А теперь, по мнению Парди, вряд ли вообще какой-нибудь волшебник может сделать больше, чем навести кого-то на мысль, заставить задуматься над предположением — ну, возможно, вселить сомнения в нескольких нерешительных избирателей, но не более того. Помимо этого, в статье сообщалось, что якобы Эш пообещал волшебникам в обмен на их помощь создать Национальный отдел таинственного (так высокопарно он окрестил существовавший испокон веков орден магов), сделать его правительственным органом и назначить его главу министром магии — эта должность была учреждена много веков назад, когда люди еще слишком хорошо помнили Опустошение, для того, чтобы контролировать деятельность волшебников. По крайней мере, так говорилось в статье.