Без права на поражение (сборник) - Сергей Бетев

Фамилию эту я знал. Недавно подполковник Чернов был назначен начальником уголовного

розыска Свердловска. Больше того, когда-то мой старый приятель— следователь Упоров —

советовал непременно познакомиться с ним.

— Да не забудь порасспросить о расследовании кражи из магазина в Нижних Сергах,—

наказывал Упоров.— Интереснейшее дело, на мой взгляд.

Все это я прихранил в памяти. И вот новая встреча в поезде все с тем же пока незнакомым

Черновым...

Как-то мне представился случай встретиться с ним, и я, памятуя разговор с Упоровым,

сказал без всякой дипломатии:

— Мне давно хотелось, Олег Владимирович, познакомиться с одним нижнесергинским

делом, которое вы расследовали лет пять назад.

— С каким? — спросил он вместо ответа.— Я ведь там работал несколько лет.

— С кражей из магазина галантерейных товаров.

— Когда разобрали дымоход?

— Не знаю, — пришлось признаться мне.

— А кто вам о нем сказал? — все выспрашивал он.

— Упоров.

— Тогда ясно: о нем и речь.— И поинтересовался почти по-приятельски: — Все

увлекаетесь нашими делами?

— Так получается.

— Это хорошо. Что от меня требуется — пожалуйста, — сказал он просто.— Только

желательно побывать на месте, иначе не поймете. Нижние Серги — место неповторимое,

рассказать о нем я не смогу: талантом таким не обладаю. Короче: необходимо ехать. Причем

обязательно вместе. А у меня сейчас дел под завязку: квартал кончается, в отчетах завяз.

— Я бы не хотел откладывать,— опять без опасения получить отказ прямо сказал я.

— Как же нам организовать эту поездку? — соображал он вслух. — Позвоните мне

послезавтра.

И мы расстались так же просто и легко, как и встретились.

Через день, услышав мой голос в трубке, Олег Владимирович заговорил сам:

— Все улажено. Уже наказал шоферу приготовить машину к половине восьмого утра. Это

значит, что у вашего подъезда мы будем не позднее восьми. Скажите свой адрес, я запишу...

Я назвал адрес. И тотчас услышал вежливое:

— До завтра, до восьми утра!..

Мне показалось, что короткие гудки в трубке раздались раньше, чем я положил ее на

рычаг. Я еще стоял некоторое время около телефона, прямо-таки огорошенный черновской

деловитостью, его лаконичной манерой разговора.

На следующее утро я с половины восьмого торчал у окна в ожидании машины,

намереваясь выйти в ту же минуту, когда она остановится у подъезда. Мне казалось, что если я

опоздаю даже немного, Чернов непременно подумает обо мне плохо. И еще решил почему-то,

что он подъедет раньше. Поэтому без десяти восемь надел пальто. Действительно, ровно в

восемь, ни минутой раньше, ни минутой позже, к подъезду бесшумно подплыла серая «Волга»...

И вот уже под колеса стелется Московский тракт.

Олег Владимирович — на редкость легкий в общении человек. Поэтому беседу ведем обо

всем, благо дорога к этому располагает. Время весеннее, машина то и дело минует причудливые

повороты, места живописнейшие. После Первоуральска асфальт кончился, и Олег

Владимирович оживился — здесь ему знакомо все: каждая деревенька, каждая речушка,

грибные и ягодные места... А когда сворачиваем на нижнесергинский большак, он весело

сообщает:

— А вот эту дорогу когда-то называли Собачьим трактом: кроме собаки, в то время по ней

никто пробраться не мог. Шоферы преодолевали двенадцать километров за двое суток. Правда, у

нас в горотделе кроме грузовой машины был еще жеребец Колька, так он мог прокатить здесь и

за сутки...

Подъезжая к Нижним Сергам, я уже знал, что Олег Владимирович в свое время закончил

школу милиции в Ленинграде, после окончания попросился на практическую работу и приехал

на Урал. За все годы, как говорят, ни разу не изменил уголовному розыску. Работал

оперуполномоченным: сначала в Серове, потом в Нижних Сергах, позднее — в областном

управлении. Нижние Серги — его душевная привязанность, наверное, не только потому, что

здесь удачно складывалась работа, но и потому, что тут родилась его дочь.

— Хорошо бы успеть заскочить к одним старичкам, бывшим соседям по квартире.

Славные люди. Мы в то время с женой молодыми совсем были, хотелось сходить вечером и в

киношку, и к друзьям, а ребенок совсем еще кроха. Так вот соседи эти выручали...

Узнаю, что жена у него — преподаватель французского языка и уехала сдавать

кандидатский минимум.

— Сам-то при жене французским овладел? — спрашиваю.

В ответ он улыбается:

— Нет. Тупой, наверное.

— А может, некогда?

— Может, и некогда.— И уже смеется: — На своем родном, русском-то, и то как

полагается поговорить не успеваем. Город миллионный: постоянно где-нибудь да кто-нибудь

что-то начудит, беда просто! В праздник как-то сидим дома за столом и вдруг звонок: в одном

большом гастрономе заметили разбитое стекло в дверях, заглянули, а по магазину какой-то

прощелыга шастает. Времени девять, не больше: что, думаю, за дурак — в такое время полез?!

Выезжаю посмотреть сам. Там, конечно, уже наши ребята. Хохот стоит невероятный. Ну и

картина, скажу вам, мертвый улыбнется: жулик наш преспокойно спит под прилавком, сделав

себе матрац из оберточной бумаги, а перед ним на полу — тоже на бумаге — две поллитровки и

всевозможная закуска. Прилег, сердечный, осилив полторы бутылки. Разбудили. Он встал,

понял, что перед ним милиция, и спрашивает:

— Поехали, что ли?

— Поехали,— отвечаем.

— Ну и хорошо,— сказал удовлетворенно и пошел к машине.— Справил праздничек...

Нижние Серги открылись сразу.

В огромной чаше, на самом донышке, подымливает крохотный металлургический заводик,

построенный еще Демидовым, не претерпевший заметных реконструкций в новейшие времена

из-за истощившейся рудной базы, Он приземист, потому что на нем нет домен, а только

старенькие мартены, и поэтому похож издали скорее на какую-нибудь пимокатную фабрику,

нежели на завод. А кругом горы!.. Та, что слева от завода, почти голая. По ней до самой макушки

взбираются кое-где отдельными ниточками улочки добротных домиков, в большинстве своем

построенных еще по раскольничьему образцу, с крытыми и выстланными тесом дворами.

Седловина соединяет эту гору с другой, уже лесистой, которая заканчивается каменным утесом,

нависая над излучиной Серги. На самом верху утеса спрятался в тени старого ельника

Нижнесергинский курорт. Словно охраняя его покой, на утесе стоит, вытянув шею и высоко

взметнув рога, изваянный лось.

По другую сторону заводика подняла свой крутой горб Аптекарская, как сказал Чернов,

гора, еще густо покрытая молодым еловым лесом. Почему она так называется, не знаю. Может,

потому, что на середине одного из ее склонов примостилась больница, построенная тоже бог

знает когда. Широкое подножие Аптекарской горы опоясывает единственная улица домов. На

задах у них начинается лес, поднимающийся в гору, а перед окнами, через дорогу, плещется

необозримый нижнесергинский пруд, чистый, привольный!..

И, видно, оттого, что горы стиснули Сергу, улочки городка узенькие — едва разойдутся две

автомашины, а дома прижимаются друг к дружке. И только те, кто позднее полез со своим

жильем вверх по горам, обхозяйствовались пошире. И все равно Нижние Серги кажутся кучкой

домов, покоящихся в пригоршне великана.

— И вот здесь была кража? — невольно вырывается у меня.

— Еще какая! — отвечает весело Олег Владимирович. — Мы обалдели все!..

— Где же тот магазин? — спрашиваю.

— Это самое смешное,— уже не сдерживаясь хохочет он,— через дом от городского

отдела милиции!.

1

Дивная осень стояла в Нижних Сергах. Уже давно управились с урожаем на огородах, а

бабье лето расщедрилось теплым солнцем, неостывающими ночами и сухим безветрием. И

близко не видно ненастья!

Каждый благодушествовал по-своему.

В понедельник в городском отделе милиции царило безоблачное настроение. Здесь

привыкли, что если и бывают серьезные нарушения общественного порядка, так обязательно по

воскресеньям: пьют — черт бы их побрал! — мужики. А от пьянки — все остальное: и драки, и