Дом на солнечной улице - Можган Газирад
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Погода оставалась приятной, поэтому я могла расстелить на террасе соломенный коврик, вынести графин с ледяной водой, наполненный дольками огурца, и читать под черными соснами. Я начала «Беседу птиц» на первом появлении величественной птицы Симурга безлунной ночью. Дело было в Китае, писал Аттар, когда перо Симурга пало с небес, и слухи о его славе разошлись среди людей. С тех пор каждый человек носил изображение этого пера в своем сердце, надеясь увидеть Симурга хоть раз в жизни. Так начались его поиски, и люди разыскивали его во всех странах Земли. Как могло единственное перо принести в мир столько хаоса? Как могла вся красота исходить из единого павшего пера Симурга? Я читала «Беседу птиц» в тот день и много дней позже. Я читала так долго, что все кубики льда в графине таяли, и крошечные капельки воды покрывали стекло и как лупой увеличивали плавающие в воде дольки огурца. Расшифровать скрытое значение строф птичьего языка было непросто.
Хотя госпожа Талеби помогала с ответами на мои вопросы, содержание книги было далеко за пределами моего неопытного понимания исламского мистицизма. Я гадала, почему Ширин выбрала эту историю для постановки в школе. Чем больше я погружалась в оправдания, которые придумывали птицы, чтобы отказаться от путешествия на гору Каф, тем больше меня удивляли их капризные объяснения. Удод, лидер птиц, рассказывал истории из человеческих жизней, чтобы убедить птиц пуститься в путь. Люди в этих историях реагировали глупым образом на жизненные обстоятельства. Удоду не удавалось убедить меня – и как же он мог удовлетворить и побудить птиц? Перечитав эту книгу в третий раз, я начала чувствовать ужас, который тревожил птиц. Я постепенно впитала страшную атмосферу горы Каф – обиталища Симурга.
По средам, когда у нас было свободное время перед окончанием учебного дня, я ходила в кабинет Ширин вычитывать и редактировать сцены, которые написала на неделе. Персонаж удода вызывал у меня сложности. Каждый раз, когда я приходила в ее кабинет, она ставила стул возле своего стола и предлагала его мне. Я читала реплики удода, а она качала головой и просила меня переписать их.
Однажды меня это настолько вывело из себя, что я бросила карандаш на бумагу и скрестила руки на груди.
– Госпожа Ширин, я не понимаю, почему тебе не нравятся реплики, которые я написала удоду. Что не так с его ответами?
Она откинулась на спинку стула и какое-то время изучала меня.
– Я боюсь, ты не поняла принципы лидерства удода.
– Я трижды перечитала книгу. Я не вкладываю в его клюв слов, которых нет в книге.
– Я знаю. Но чего-то в его диалоге не хватает. Тебе нужно что-то, что отобразит суть его роли в путешествии.
Я вздохнула и уставилась на строки на бумаге.
– Я жалею, что взялась за написание этой пьесы.
– Можи! – сказала Ширин раздраженным голосом. – Ты меня разочаровываешь. Я думала, что тебе хватит упорства отточить любое данное тебе задание. Я ошибалась?
– Нет. Но я честно не понимаю, что ты хочешь увидеть в удоде.
Ширин снова покачала головой.
– Это уже другой разговор! Мы можем поговорить об удоде, если тебе это кажется необходимым, но искать отговорки посреди задания – вот этого я от тебя не ожидала.
Настольная лампа создала на столе золотистый круг света. Тень от моего карандаша скрывала половину имен птиц на каждой второй строке. Я схватила карандаш, и тень пропала.
– Перечитай строфы, в которых Аттар говорит об удоде. – Она наклонилась вперед и взяла «Беседу птиц», лежащую у локтя. Ее платок был сдвинут на затылок, и мне снова были видны каштановые отблески в ее волосах. Эти каштановые пряди поблескивали под светом лампы, когда она перелистывала страницы в книге. Она приклеила дюжины маленьких закладок на разные страницы, чтобы пометить их, и мелким почерком исписала поля. Она нашла страницу, где птица спрашивала удода, почему он был избранным. Основным возражением было то, что лидерство было даровано удоду, несмотря на то, что создан он был так же, как прочие птицы.
– «Отчего мы осадок, а тебе выпало быть чистейшим вином?»
– Но я думала… – сказала я, обрывая ее чтение, – я думала, удода птицы выбрали за способности. На него не указывали высшие силы. В книге ведь целая глава посвящена процессу выборов.
– Верно. Именно это я и хотела тебе сказать. – Она поднялась со своего места и пробежалась глазами по книжной полке у окна. Книги там были тщательно отсортированы, начиная с толстых книг в твердых блестящих переплетах и кончая тонкими в мягких обложках. У некоторых даже были названия на английском. Я всегда гадала, насколько хорошо она знает английский. У большинства книг сверху торчали маленькие кусочки бумаги, будто плоские птицы сидели на кривом проводе. Она опустилась на колени перед нижней полкой, достала пару книг, а затем затолкала их обратно.
– Раньше была тут, – сказала она, качая головой. – А теперь не могу найти.
– Что ты ищешь, госпожа Ширин?
– Я хотела показать тебе изображение удода в одной из моих книг. – Она вдруг хлопнула себя по голове обеими руками. – Ага, теперь вспомнила, я унесла эту книгу домой. – Она вернулась на место и сказала: – В той каллиграмме – это, по сути, каллиграфия в форме птицы – имя Аллаха, слово Бисмилля, написано на клюве удода. Это отсылка к строкам об удоде в Коране. В истории царя Соломона в Коране удод – посланник царя. Ты, конечно, видела связь между удодом и царем Соломоном в стихах.
– Да, так его зовут в книге Аттара, «птица Соломона». Но какое отношение эта каллиграмма имеет к…
– В некоторых случаях, Можи, изображение стоит тысячи слов. Божественность, моя дорогая, – это вещь, дарованная некоторым, а не заслуженная людскими усилиями.
– Что ты имеешь в виду, госпожа Ширин?
– Я имею в виду, что птицы действительно выбрали своего лидера в
