Паутина прошлого - Дмитрий Корсак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сделав несколько глубоких вдохов, как всегда делал перед выходом на съемочную площадку, он закинул сумку на плечо и зашагал к выезду с паркинга. Тот, кто его «пасет», наверняка отслеживает «лексус» и на пешехода внимания не обратит. Значит, он сможет ускользнуть. Приободрившись, он убыстрил шаг.
Руслан уже преодолел половину пути, когда в паркинг влетели «шевроле» и седан с мигалкой. Руслан едва успел метнуться к стене и присесть за капотом джипа. Из «шевроле» вышел невысокий человек с залысинами и сразу направился к лифту, появившиеся из седана двое парней были одеты в обычные темные ветровки, но и без погон становилось понятно: люди из «органов». Один из них, оглядевшись, направился к «лексусу», а второй остановился в центре паркинга, откуда просматривались все выходы.
Руслан еще ниже пригнулся за джипом. Оставалась надежда, что, не найдя его дома, они уйдут. Но оперативники не уходили.
Когда один из них полез в карман за телефоном, Руслан догадался, что звонил человек с залысинами – сообщить, что в квартиру он не попал.
И что теперь? В сериалах в такой момент шли в каморку охранника смотреть записи камер наблюдения. В реальной жизни, оказалось, так же. Причем они даже не скрывались. «Пока капитан не подъехал, глянь, что там на камерах», – крикнул один. «О’кей», – отозвался другой.
Бежать! Нужно бежать!
Пригнувшись, Руслан почти ползком перебрался к следующей машине, но за ней начиналось открытое пространство. Он осторожно выглянул из-за капота. Так, один ушел, а второй стоит отвернувшись. Пора. Он выдохнул и, стараясь ступать как можно тише, выскользнул из-за машины.
– Я здесь! – прозвучал голос оперативника.
У кошек в момент опасности шерсть встает дыбом, еноты притворяются мертвыми, хорьки воняют, а он всего лишь почувствовал, как сердце пропустило удар.
Он сжался у колеса серой «мазды», ожидая, что следующий окрик заставит его подняться. Секунды тянулись, потом послышались отдаленные голоса – это всего лишь вернулся человек с залысинами.
– Хм…
Руслан поднял глаза. На месте водителя в серой «мазде» сидела молодая женщина. Светлые волосы аккуратными локонами лежали на плечах, всю нижнюю половину лица закрывала маска, глаза за большими дымчатыми очками смотрели на него с огромным удивлением.
Все-таки его раскусили!
В другое время он бы обрадовался этому – значит, он узнаваем, значит, есть в нем нечто особенное, запоминающееся, что позволяет опознать даже в таком «гриме», – но сейчас, когда он прячется словно нашкодивший котенок, он бы предпочел остаться неузнанным.
Женщина продолжала смотреть на него, не отрываясь, только подтянула маску, скрывающую нижнюю половину лица повыше, под самые очки.
«Заразится боится, бедолага», – подумал Руслан.
– Вы не могли бы меня вывезти отсюда? Я заплачу, – прошептал он. – Тут люди, с которыми мне совсем не хочется встречаться. – И добавил торопливо: – Не бойтесь, я сейчас маску надену, я вас не заражу, я здоров и прививку сделал.
Она кивнула. Но теперь в ее взгляде появилась насмешка. «Ну конечно, предвкушает, как станет рассказывать подружкам о том, что подвозила самого Зайцева», – подумал он.
Руслан вполз на пассажирское сиденье. Улыбнулся. Пока он копался в карманах, доставая маску, она написала на клочке бумаги цифру. Не шокирующую, но явно избыточную.
– Отлично, – пробурчал он в маску, хотя ничего хорошего в ситуации не видел.
Купюры легли в открытый бардачок.
«Надо же, она еще и в перчатках», – успел подумать он перед тем, как женщина наклонилась к нему и в шею вонзилась игла.
И теперь он здесь. Сам напросился. Сам сел в машину. Еще и заплатил.
Руслан чувствовал, будто его поимели. «Хотя почему “будто”? – горько усмехнулся он. – Так и есть. Но что дальше?»
Долго ждать не пришлось: дверной скрип в тишине его камеры прозвучал неестественно громко.
– У меня электрошокер, так что веди себя смирно, – донесся из темноты мужской голос.
Все-таки сериалы создали ему имидж мачо. Да он сейчас пошевелиться боится, не то чтобы прорываться на свободу!
Руслан повернул голову, стараясь разглядеть своего тюремщика, но в дверном проеме виднелся лишь смутный мужской силуэт.
– Расскажешь, что произошло в особняке Брусницыных девять лет назад, – выйдешь отсюда живым, – произнес тюремщик.
– Я не виноват в том, что там случилось.
– Это мне решать. И немножко тем, кто скоро будет на тебя смотреть.
– Значит, сейчас камера выключена? – вопрос вырвался неожиданно для самого Руслана.
– С каких пор артист боится камеры? – в голосе тюремщика слышалась ирония. – Рассказывай, или я уйду.
Конечно, он начал говорить. А кто бы на его месте поступил иначе? Если единственная возможность выбраться отсюда – выполнить требование тюремщика. Тем более что особо скрывать Руслану нечего. И он начал говорить. Правду. Потому что откуда-то был уверен: врать нельзя, ложь будет раскрыта и строго наказана, а он хотел жить.
Он рассказывал о том, как они вшестером пришли в особняк, как Гошка, дурачась, нарисовал на полу пентаграмму с драконом, как слушали историю про зеркало Дракулы, как Лена испугалась зеркального коридора, случайно разбила зеркало и порезалась осколками. Нет, она не говорила, что ее испугало. Да и вряд ли это было что-то конкретное. Просто сама обстановка – ночь, старинный особняк, мистические истории, которые травил Гошка, да и напились они порядком – тут что угодно могло померещиться, Выхухоли даже плохо стало.
Выхухоль с Гошкой уехали, а Лена вдруг затащила его в курительную – это такая небольшая комната за Белым залом – и начала раздеваться. Он только потом узнал, что у нее крышу сорвало из-за какой-то дряни, которую Маврин сыпанул в вино, а тогда он подумал, что ему здорово повезло. Но он тогда и сам плохо соображал – тоже ведь хлебнул отравы. А потом увидел, что Маврин записывает видео. Тогда они и сцепились. Хотя нет… Перед этим Лена его прогнала, ее «пошел вон» до сих пор звучит в ушах в самые неподходящие моменты.
Потом Маврин ушел в другой конец здания, Лена дремала в курительной, а он сидел в углу Белого зала и жалел себя. Подходила Наташа Лапушкина, лезла с какой-то ерундой, пытаясь утешить, но он ее послал. Или только хотел послать – тут память начинала сбоить. Да, он видел, как она взяла его толстовку, подобрала осколок и ушла в курительную, слышал крики и ругань, но ничего не сделал. Не смог подняться, слишком много было выпито… Хотя кого он сейчас обманывает? Он ничего не сделал не столько из-за выпитой дряни, сколько из-за обиды.
Он слышал, как Лена прошла через Белый зал, сам он к тому времени уже перебрался в гостиную. Лапушкина тоже была тут. Потом слышались звуки возни и женские голоса из прихожей, той, что перед парадной лестницей. Это вернулась Выхухоль и пыталась отнять у Лены телефон. Лена видела, как Ирка Хухолева вытащила кошелек из сумки учителки, и грозилась рассказать, если Хухолева не вернет деньги, а эта дуреха почему-то считала, у Лены записано видео кражи.
Откуда он знает про Ирку? Лапушкина поделилась через несколько дней после убийства. Ей сама Выхухоль рассказала – боялась, что следователь узнает, что она возвращалась в особняк. Но Выхухоль Лену не убивала, иначе Наташка бы знала, ей Ирка все рассказывала. Да и кишка
