Капитан Виноградов - Никита Филатов

— А Петров?

— Тоже. Весь день на борту просидел — спал, потом на палубу вышел.

— К бассейну?

— Да… И с приемником не расставался, как псих с гармошкой, даже бармен это заметил.

— Значит, складывается?

— В принципе, я советовался со специалистами… Радиоуправляемая мина при таком раскладе — это технически вполне возможно. Если считать, что Петров был организатором акции, то…

— Да какой там организатор! Скорее — ответственный исполнитель: проследил, как ребята сделали дело, потом нажал кнопочку — и машинка вдребезги…

— В прямом смысле… Остается только аккуратненько кинуть за борт радиоприемничек, даже выронить случайно…

— Нет, судя по всему, он не успел. С трупа унесли: помнишь те полосы на запястье?

— Володя, извини, но что-то уж больно круто! Некто решает убрать журналиста, устраивает так, чтобы он оказался в нужное время в нужном месте, подсылает ликвидаторов, предварительно «зарядив» им тачку центнером динамита, потом руками Петрова этих бедолаг отправляет на тот свет…

— Больше того! На всякий случай и самого Петрова убивают…

— Вот именно. Просто помесь «Аквариума» со «Спрутом».

— А мне что? — обиделся Виноградов. — Я человек посторонний, могу и пофантазировать…

— Посторонний! Втравил меня, понимаешь, во все это, а сам…

— Саня, мы же договорились. Хочешь упражняться? Ради Христа! А я — все: отпуск окончен, приступил к служебным обязанностям… То, что я тебе в порядке бреда тогда наплел…

— Ладно, нет проблем. Без тебя управимся! Держи эту гайку — вот так… — Контрразведчик с озабоченным видом обошел автомобиль и нырнул в багажник, громыхая какими-то железяками. — Где же у меня ключ на десять?

— Нет его здесь! — громко, так, чтобы слышали вокруг, откликнулся Владимир Александрович.

— Что засек? Наблюдение? — шепнул он вернувшемуся Коротких и начал старательно подкручивать подвернувшийся под руку шуруп: — Далеко?

— Да нет, ничего не засек. С чего ты взял?

— А перед кем тогда изображаешь? Не лень пачкаться?

— Да уж… Все руки не доходили воздушный фильтр поменять, а тут заодно, раз встали. И от тебя, мента, хоть какой-то толк, раз по-серьезному помочь боишься…

— Боюсь! И не начинай сначала.

— Жаль!

— Мне это зачем? Тут большими деньгами воняет. И большой кровью! А наше дело милицейское — пьяных таскать, воров квартирных… Опять же — лоточники, хулиганы!

— Ты же опером был классным, я помню. Сопьешься ведь! Уважать себя перестанешь…

— Зато жив буду! Понял? — Гаечный ключ сорвался и выскочил из руки Виноградова. — Вот черт! Чтоб тебя…

— Осторожнее.

— О себе побеспокойся! Ты в тюрьме сидел? Нет! Пресса тебя с дерьмом мешала? Будет! Подыхал посреди Питера, когда ни одна собака..?

— Что ты разорался? Обойдусь! Думаешь, без твоих гениальных озарений некому кончики между собой связать? Я что — дурак безглазый? Если хочешь знать, этого пограничника…

— Не хочу! Не хочу ничего знать.

— Ну и пошел ты! — Коротких в сердцах опустил капот, едва не придавив капитану пальцы. — Садись, поехали…

— Членовредитель… Чуть инвалидом не сделал! — проворчал под нос Виноградов, когда машина набрала скорость.

— Голову бы тебе оторвать…

— Спасибо, наследник Дзержинского! Гуманист… Так что там насчет погранца?

— А тебе какое дело? — мстительно поджал губы Коротких. — Ты же в эти игры не играешь?

— Так, любопытно… Прав я оказался?

— Не знаю. Если предположить, что Петрова грохнул он…

— Ты проверил, что хотел?

— В общем, да… Ну, первое я тебе сказал: Лукенич в Хельсинки на берег не сходил.

— Контролировал ход операции!

— Да подожди… Дальше. Со слов таможенника, майор к нему на автопалубу приходил после ужина, как обычно, еле лыко вязал. Все норовил документы на машины проверить, какие-то указания давал… С трудом спровадили.

— Каким путем?

— Он не помнит. Не обратил внимания.

— Плохо…

— Но! Минут буквально за десять до вашего с ним знакомства Лукенич появляется в служебном буфете у Соболевой. Лезет к ней внаглую…

— Это я видел.

— Штука в том, что попасть в буфет можно только или через столовую команды, или служебным лифтом!

— Как я понимаю — тем самым?

— Так точно! Девка утверждает, что он именно на лифте приехал.

— Да-а…

— Значит, он мог воспользоваться двумя маршрутами. Первый — это где таможня и клиенты ходят, потом через прогулочную палубу в помещения команды, там в лифт опять и вниз до буфета… Маловероятно!

— Вот именно.

— Или второй вариант — короткий и простой: аварийная дверь, тот самый коридорчик, лифт и… и все! Потом оставалось только пройти на глазах у всей команды через столовую и якобы случайно наткнуться на нас: в компании с Соболевой и железным алиби!

— Что-то в этом роде я тебе и говорил тогда…

— Нет, это я тебе тогда говорил! А ты все грозился поведать, зачем доблестному пограничному разведчику…

— Не подкалывай! Я понимаю, что рано или поздно и без моих умозаключений… Трамвай пропусти!

— Сам знаю! — Коротких вбил ногу в педаль тормоза. Дребезжа сигналом, двухвагонный состав опасно пронес свой выкрашенный в грязно-красный цвет бок в сантиметре от левой фары «Волги». — Поворачивает, понимаешь, куда хочет!

— Ага…

— А ты не подкалывай! Мог и раньше предупредить, видишь же, что я отвлекся…

— Скоро приедем.

— Знаю… Слушай меня!

— Последний раз!

— Договорились. Рабочая конструкция такая… После ликвидации Гутмана и исполнителей на «Шолохове» неожиданно появляешься ты, русский мент, по билету, оплаченному финским МВД, да еще на спецмашине… Лукенич узнает, что некто капитан Виноградов посажен на борт в связи с пальбой и фейерверками на набережной, и настораживается!

— Откуда узнает? Я об этом нигде…

— Эх, товарищ капитан! Есть одна мыслишка…

— Ну?

— Помнишь — трап, мы встречаемся? Я тогда тоже подумал, что ты… Спросил, в связи с чем ты здесь, помощь предложил…

— Думаешь — эта? Как ее — Леночка? — Виноградов вспомнил блондинку из пассажирской службы. Она действительно слышала первый разговор…

— Лерочка! Валерия Ланцова.

— Но… она же ничего не могла бы понять… — прокрутил в голове вопросы Коротких и свои тогдашние уклончивые ответы — Владимир Александрович.

— Вот именно! И тот, кому она бы «стуканула», — тоже. И оттого бы встревожился. Не так?

— Логично. А что, есть информация по связи ее с..?

— Собираюсь подработать. Пока только гипотеза… Так вот! Потом ты сталкиваешься с Петровым, усаживаешься на палубу с видом на Торговую площадь… Потом все видят нас за ужином, а после этого я запрашиваю списки пассажиров…

— Серьезная картинка!

— Лукенич — профессионал. Он не очень верит в случайности, поэтому решает, что ты что-то пронюхал. Вызывает Петрова на встречу в нежилой коридорчик — расписание по каютам имеется, схема судна тоже… «Светит» себя на автомобильной палубе, потом под шумок исчезает через аварийную дверь, сворачивает по-спецназовски шейные позвонки ненужному свидетелю… Имитирует наспех несчастный случай с падением на трапе, изымает улику…

— Пульт для радиомины? В смысле — приемник?

— Конечно! Очевидно, по начальному плану его должен был сам Петров уничтожить, уже в море… Пришлось лично майору.

— Возможно!

— Потом быстренько поднимается на лифте к Соболевой, там чудит… Так, чтоб запомнили! И в конце концов натыкается на нас, грешных.

— Случайно?

— Скорее всего — нет. Соболева говорит, он ее по всему пароходу гонял, туда-сюда… Паром — не тайга, рано или поздно бы встретились.

— Тебе бы романы писать, начальник…

— Рад, что понравилось.

— Представляю, как господин майор удивился, узнав, что я просто в отпуске! И вообще случайно!

— Не думаю… Не думаю, что он в твою историю поверил.

— Почему?

— Сам виноват. Больно активный… И Петрова по списку пассажиров вычислил, и приемничек запомнил… Ну, насчет коньяка в канализации, может быть, и не обратил внимания, но… Должен ты его по логике вещей беспокоить! Сначала Гутман беспокоил, потом Петров. Теперь — ты…

— Полагаешь?..

— Вряд ли. Чтобы с ходу грохнуть — это вряд ли! Слишком уж явное ты связующее звено между первыми убийствами и тем, на «Шолохове». Крик может подняться, вопросы ненужные…

— Продолжай. Я тебя с интересом слушаю.

— Приехали уже.

Действительно, на фоне сырых крыш и кирпичных пакгаузов вырос угловатый силуэт пароходского небоскреба.

— И все-таки?

— Мы уже давно этим делом занимаемся. И отнюдь не после твоих пьяных озарений! Хотя, надо признать, кое-какие свежие соображения…