Остров надежды - Сара Ларк

Вряд ли было что-то, чего не могла бы сделать обожаемая Маану хозяйка. Она давно отбросила свою первоначальную холодность по отношению к той.

— А куда она ездит верхом, так, в одиночку? — спросил Аквази, хотя уже представлял себе, каким будет ответ.

Он не мог сопровождать Нору на побережье — убежать из колонны рабочих было невозможно, — но знал, что она любила совершать туда конные прогулки. Причем главным для нее была, наверное, не сама прогулка, а пляж и море, иначе она больше никогда бы не ходила пешком, а только ездила бы верхом в сопровождении слуги. Теперь Нора, без сомнения, использовала удобный момент, чтобы посетить свое любимое место, пока не пришли гости. И у Аквази наконец-то появился шанс посмотреть, что она там делает!

Таким образом, молодой раб чуть ли не бегом бросился к побережью, естественно, стараясь не попадаться на глаза. Надзиратели чаще патрулировали на границах плантаций, чем у моря, если вообще прилагали к этому усилия. Теперь, во время сбора урожая, рабы были уставшими до смерти, и ни у кого из них не было сил, чтобы строить планы побега, поскольку риск и без патрулирующих надзирателей был достаточно велик. Ведь баккра в эти дни постоянно ездили друг к другу в гости, и можно было легко натолкнуться на лорда Холлистера или еще на кого-то из соседей. Однако Аквази не хотел стать жертвой случайности, поскольку уже почти не помнил дороги на побережье. А ведь когда-то они с Дугом ходили по этой дороге почти ежедневно. Аквази разрешил себе пару приятных воспоминаний об играх и приключениях в бухте.

А затем он обнаружил кобылу Аврору и, недолго думая, вскарабкался на пальму поблизости. Молодой раб разгорелся от вожделения, когда увидел, как его хозяйка выскользнула из платья и нижнего белья, распустила волосы и затем, беззаботная и нагая, окунулась в море. На это он не рассчитывал — скорее всего, такого можно было ожидать от Маану. Однако белая женщина действительно доплыла до середины бухты, полежала на волнах, играя с ними, как... как совершенно нормальная женщина. Аквази часто наблюдал за тем, как купались молодые рабыни. Конечно, подсматривал тайно, или, по крайней мере, девушки делали вид, что не видели его. Потому что частенько девочки-рабыни хихикали, заманивая мальчиков-однолеток. Может быть, Нора делала здесь то же самое, чтобы порадовать Аквази? Может быть, это ее представление предназначалось для него? И она также тосковала по нему, как он по ней? Аквази наблюдал, как госпожа сушит волосы, и сходил сума, представляя, что она могла бы обнять его, как только он выйдет из своего укрытия.

После купания Нора явно заторопилась. Она ловко вскочила на лошадь — ей не понадобилась посторонняя помощь, чтобы усесться в дамское седло, — и сразу же поехала рысью в направлении плантации. Аквази медленно последовал за ней, постоянно оставаясь в тени деревьев. В этот день он, конечно, больше ее не увидит, а на следующее утро ей, наверное, придется развлекать гостей, оставшихся переночевать. Маану придет в поселение рабов одна. Аквази вздохнул. Ему всегда было неприятно, когда Маану приходила в одиночку. Девушка тогда появлялась раньше, чем обычно, и приходила сразу к нему в хижину. Та вкусная еда, которую она приносила с собой, была, конечно, желанной, однако все остальное молодые люди, делившие с Аквази жилье, кажется, понимали совершенно превратно. Они быстро под каким-то нарочитым предлогом убегали из хижины, причем нагло улыбались Аквази и отпускали непристойные шуточки. И он был вынужден заполнять время до начала работы пустой болтовней, а Маану делала все, чтобы показать себя как можно более привлекательной и возбудить его. Было совершенно ясно, что она бегала за ним, однако он не мог грубо отвергнуть ее. В конце концов, она была единственным предлогом для того, чтобы он мог время от времени появляться возле господского дома, не вызывая подозрений со стороны миссис.

Аквази, погруженный в свои мысли, плелся в направлении плантации, как вдруг услышал позади себя удары копыт. Раб в тревоге бросился в кусты. Проверка? Неужели кто-то из надсмотрщиков учуял что-то неладное? Неужели была устроена перекличка, а его не оказалось на месте?

Дуг Фортнэм, вероятно, не увидел бы мужчину в кустах, поскольку тоже был занят собой, разрываясь между приятным воспоминанием о женщине у моря и возрастающим беспокойством перед встречей с отцом. Однако Амиго увидел негра и испугался.

Дуг еще в Кингстоне заметил: маленький жеребец не был приучен к темнокожим людям. Видимо, его и правда, совсем недавно привезли из Испании. Дуг всматривался в листву.

Аквази колебался между намерениями удариться в бегство и попытками сделать безобидный вид. Строго говоря, он ни в чем не был виноват — никому не запрещалось в свой свободный день гулять по лесу. Главное — не попадаться на побережье.

— Выходи спокойно, я тебе ничего не сделаю!

Что-то в этом голосе или в этих словах заставило Аквази насторожиться. В любом случае шотландского акцента у человека не было — значит, не надсмотрщик. Раб с самым беззаботным видом, какой только в силах был на себя напустить, снова вышел на дорогу. Конь белого человека испуганно затанцевал.

Аквази внимательно всмотрелся в мужчину на нервном гнедом жеребце. Среднего роста, мускулистый, со светлыми волосами — его длинные локоны явно не поддались попытке связать их сзади на затылке в модную косичку. Угловатое, открытое лицо было загорелым до черноты, и на нем выделялись живые голубые глаза. Это лицо не понравилось Аквази, хотя по общепринятым меркам могло считаться очень приятным. Но оно слишком напоминало... слишком напоминало ненавистного баккра.

Дуг не узнал Аквази. Он давно уже не помнил его мать, а отца никогда и не видел, по крайней мере, в сознательном возрасте. Однако, когда крепкий чернокожий мужчина вышел на солнечный свет, Дуг заметил шрам на его щеке, чуть ниже правого глаза. Рана хорошо зажила, однако Дуг обратил на нее внимание, потому что когда-то, будучи еще мальчиком, сам нанес ее. Конечно, это получилось нечаянно, произошел несчастный случай: мальчики учились фехтовать на деревянных шпагах, и у Дуга оружие сначала выскочило из руки, а затем сломалось. Острый угол дерева вонзился в щеку Аквази. Дуг до сих пор помнил, как ему тогда было стыдно, и как он заботился о мальчике.

— Ак... Аквази? — прошептал он.

Тот поднял на него глаза. Но на черном лице не было радости. Он запретил себе любое волнение.

Баккра Дуглас, — коротко ответил раб и поклонился.

Дуг спрыгнул с коня.

— Аквази! Что это значит? Ты не рад видеть меня снова? О, небеса, я не ожидал, что ты будешь здесь! Я думал, что отец... Аквази! — И молодой человек хотел обнять чернокожего.