Через мой труп - Миккель Биркегор

После выхода книги я получил достаточное количество писем, однако не помню, чтобы в них авторы обрушивались с критикой на какие-то специфические детали. Многие называли мой роман омерзительным, писали, что не смогли дочитать его до конца, однако причины этого, на их взгляд, заключались в излишней натуралистичности описаний, а вовсе не в искажении фактов.

Я взял в руки фотографию дочери. Чем дольше я смотрел на нее, тем с большей силой меня захлестывала волна паники.

Перевернув карточку, я положил ее на столик и сосредоточился на романе, просматривая страницу за страницей. Нигде в тексте не было никаких надписей, пометок или прочих зацепок, которые могли бы придать нужное направление моим поискам. Наконец, отчаявшись, я захлопнул книгу и прижал ее ко лбу, будто задумал силой собственной мысли проникнуть в ее тайну.

Главным героем романа «Внешние демоны» являлся самый настоящий монстр по имени Хенрик Буринг. Чрезвычайно богатый человек — унаследовав семейное состояние, он не проработал ни дня за всю свою жизнь, — Хенрик занимается лишь тем, что покупает все, что ему нравится: дома, машины, женщин. Постепенно его вкусы становятся все более изощренными — он превращает всех окружающих в собственные игрушки. Пресытившись обычным сексом, он пробует заниматься садомазохизмом, вступает в однополые связи, практикует разного рода ролевые игры, где неизменно выступает в амплуа господина, однако ничто из этого не заводит его по-настоящему. Ведь в конечном счете все эти извращения — искусственное действо, основанное на добровольном соглашении обеих участвующих в нем сторон. Его непреодолимо влечет «нечто совершенно реальное» — подлинная боль, неподдельный ужас. Первой жертвой больных и преступных фантазий Буринга становится дочь его соседа, полногрудая пятнадцатилетняя девица, за которой он подглядывает в тот момент, когда она принимает солнечные ванны в обнаженном виде. Негодяй мучает несчастную девочку в специально оборудованной им пыточной камере, однако, поскольку он еще неопытен, жертва погибает слишком быстро. Не получив в полной мере желаемого удовольствия, разочарованный, он решает тренироваться — похищает женщин одну за другой и подвергает их разнообразным истязаниям, тщательно фиксируя свои наблюдения с целью совершенствования пыток. Он собственноручно бинтует раны своим жертвам, делает им переливание крови, заставляет принимать лекарства, оказывает прочие виды медицинской помощи, вплоть до использования дефибриллятора, добиваясь того, чтобы они не умирали как можно дольше. В конце концов преступник чувствует себя готовым к тому, чтобы увенчать желанной наградой все предпринятые усилия — заняться Принцессой. Так Буринг мысленно называет красивую белокурую девочку, тринадцатилетнюю дочку своего служащего. Увидев ее впервые, он сразу же решает, что должен во что бы то ни стало завладеть ей, стать ее господином — на свой извращенный манер.

Тем временем под давлением взбудораженной многочисленными похищениями общественности в дело вступает полиция в лице комиссара Кеннета Вагна, который выполняет свою неблагодарную работу под аккомпанемент нетерпеливых средств массовой информации, требующих немедленного раскрытия преступлений. Буринга забавляет бессилие стражей порядка, и он решает поиздеваться над Кеннетом Вагном. Через искусно сплетенную им сеть посредников и мастерски оборудованные тайники он устанавливает контакт с комиссаром, и между противоборствующими сторонами завязывается переписка. Буринг намекает, что вскоре собирается осуществить свой главный план — совершить похищение Принцессы. По мнению преступника, ему удалось достичь такого совершенства в методике пыток, что теперь он может продлевать жизнь жертвы до тех пор, пока это ему не наскучит. Понимая, что времени у него практически нет, Кеннет Вагн трудится над раскрытием дела дни и ночи, превращаясь чуть ли не в зомби, который поддерживает себя на ногах лишь с помощью кофе и специальных таблеток. Принцесса исчезает, и Буринг начинает присылать комиссару подробные отчеты о том, что он с ней делает, написанные с точностью судебного медика и мастерством автора триллеров, который мастерски разворачивает перед взорами читателей душераздирающие картины различных ужасов. Кеннет Вагн работает на износ, пытаясь анализировать каждый след, каким бы мелким и незначительным он ни казался. Именно его настойчивость и дотошность приносят наконец плоды. Ему удается выйти на некоего обладающего фантазией мастера, которого Буринг эпизодически привлекал для устройства в своем доме пыточной камеры. Мастер обратил тогда внимание на загадочные приспособления и таинственные конструкции, в том числе на необычайно мощную звукоизоляцию, очистители воздуха и сложную систему замков и сигнализации. Поскольку Вагну удается связать последнюю жертву маньяка с Бурингом через работающего на него отца девочки, комиссар переходит в наступление. Он в одиночку отправляется в дом подозреваемого, и все оканчивается их дракой в мрачном подвале возле камеры пыток, где полицейский в конечном итоге убивает маньяка с помощью смертельного разряда его же собственного дефибриллятора.

Принцесса остается в живых, однако она уже никогда не сможет жить прежней нормальной жизнью.

Многочисленные сцены пыток и детальные описания смертей жертв в романе немало способствовали моей дальнейшей карьере, однако теперь все это отнюдь не приближало меня к разгадке.

Фотокарточка была вложена в книгу на двести девятой странице, примерно посередине. Я вернулся на несколько страниц назад и начал читать, старательно вникая в каждое слово с целью отыскать скрытый смысл, на который, по-видимому, намекал убийца.

В данной части текста не было никаких пассажей, посвященных убийствам или пыткам, к описанию которых у убийцы было столько претензий. Прошло некоторое время, прежде чем я понемногу начал кое о чем догадываться, а когда наконец убедился в обоснованности своих предположений, у меня перехватило дыхание. Сделанное открытие было, несомненно, крайне важно, однако я по-прежнему не мог разобраться во всем до конца. Лихорадочно листая страницы, я опять вернулся к началу отрывка и принялся заново изучать текст. Когда я закончил, мое разочарование лишь увеличилось. Я поднялся и в третий раз начал читать все с начала — на этот раз вслух, аккомпанируя самому себе жестами.

Тем не менее я никак не мог постигнуть тайный смысл, заключенный, по мнению убийцы, в прочитанных мной страницах.

На них описывалось, как полиция установила слежку за одним из посредников, который участвовал в обмене корреспонденцией между комиссаром и преступником. Операция завершилась провалом, поскольку оказалось, что курьера использовали вслепую. Доставка посланий осуществлялась через обычный абонентский почтовый ящик — довольно устаревшим на сегодняшний день способом, однако в период написания романа Интернет еще не был так распространен, как сейчас. Кроме того, анонимный адрес электронной почты в меньшей степени способствовал созданию атмосферы таинственности.

Я с досадой отшвырнул книгу.

Неужели я ошибаюсь? Может, карточка была вложена в книгу наугад или след все же существует, а я просто не в состоянии его разглядеть? Я опустился в кресло у журнального столика, запрокинул голову назад и прикрыл глаза.

Почтовое отделение, где находился пресловутый почтовый ящик, располагалось на Эстербро.[50] Это было величественное здание с широкой лестницей, ведущей к внушительной дубовой двери с колоннами по обе стороны. Я попытался воссоздать в памяти всю сцену. Наблюдение за почтой вели полицейские в штатском, и это было, в общем-то, делом нетрудным, поскольку перед входной лестницей находилась довольно большая, посыпанная гравием площадка с многочисленными скамейками, на которых вполне могли разместиться все агенты наружки. Курьер — молодой человек в очках с длинными волосами, собранными на затылке в хвостик, — подкатил на велосипеде со стороны Эстерброгаде и свернул к зданию почты.

Что-то здесь было не так.

Я рывком встал и шагнул к валявшейся на полу у окна книге. При падении она раскрылась, и титульный лист смялся. Листая страницы дрожащими от волнения руками, я отыскал двести девятую. Описание курьера было верным, и он действительно приехал на велосипеде со стороны Эстерброгаде.

Однако на самом деле почта была расположена на пересечении Блайдамсвай и Эстер-аллеи,[51] а не Эстерброгаде, как значилось в романе.

Брови мои сами собой поползли вверх. Это на самом деле была непростительная ошибка. В процессе редактуры привязка к географии всегда становится объектом самых тщательных проверок, и для меня было загадкой, как такой вопиющий промах, повторяясь от тиража к тиражу, раз за разом ускользал от глаз корректоров. Конечно, я сам допустил оплошность — это было досадно. Однако то, что ее никто не обнаружил, выглядело абсолютно непонятным.