Верховный маг Ордена - Сергей Александрович Плотников

шее Лёвки, машинально поглаживали ее по подбородку — и вдруг зацепили тонкую цепочку, сбившуюся под скафандром. Подкова! Подкова Шторма, ее предмет-компаньон, ныне почти бесполезный — если не считать того, что через нее она кастовала магию… Или нет.

Если дети-волшебники смогли использовать магию без подключения к Проклятью, значит, заклинания хранятся в предмете-компаньоне! Что логично: будь иначе, древним магам было бы проще вообще не возиться с материальным носителем для каждого ребенка-волшебника. Внутри этой маленькой безделушки — сохранены своего рода матрицы для разных спеллов… В том числе и для долбанной регенерации! Вот только включение и выключение медицинской подсистемы компаньона не зависит от солдата Проклятия, оно запускается и останавливается самим Проклятьем. То есть по внешней команде.

Эти мысли промелькнули в моей голове во мгновение ока — кристально-ясные, хрустально-холодные. Совсем не так, как если бы моя жизнь висела на волоске. Так, когда от моих действий зависела судьба АЭС-58. И мамы. Точно как в тот раз, я собрался вложить всю свою жизнь, все силы и всю волю в один удар. Вот амулет, в нем ключ к спасению Левкиппы. Нужно только подать сигнал. Нужно правильно подать правильный сигнал, отправив его вместо сервера Проклятья. Я понятия не имел, какая команда будет верной и как зарядить ее вместе с током магии. Однако, придумав «Светлячок», я понял общий принцип.

Кажется, еще две секунды я потерял на распутывание цепочки, чтобы аккуратно достать ее из ворота скафандра. Скрипач бросил на меня удивленный взгляд, но ничего не сказал. Вот она маленькая подковка, у меня в руке. Выглядит как обычное украшение, безделушка. Если только не смотреть магическим зрением и не видеть толстой энергетической нити, уходящей от этой цацки к Лёвкиному сердцу.

— Лечи ее! — приказал я, не только словами — всем своим существом. Сжал это «лошадиное» украшение обеими руками. — Повинуйся. Включай регенерацию! Я, маг, тебе велю!

Параллельно я пытался подобрать сочетание энергий, чтобы в подкову «ухнуло» — но пока магия рассеивалась зазря. Не вся. Часть мне удавалось буквально вталкивать в компаньон, отчего от подковы пошло отчетливое тепло. Ну же. Голос не работает, формулы обращения игнорируются… Вроде бы. Но даже механический замок щелкает, когда ключ к нему не подходит. А у меня есть кое-что получше ключа! В прошлой жизни я как-то на практике узнал одну тонкость, подав «двести двадцать» вместо двадцати четырех вольт на блок тепличной автоматики. Если мощности достаточно, можно заставить работать эффектор, пробив управляющие контуры. Удар!!!

Я бухнул в эту гребаную подкову всю свою магическую энергию до последней капли. Всю, сколько ее ни было — в ту виртуальную точку, что я определил как «замок» включения регенерации. Перед глазами поплыли красные круги, сердце сжалось от резкой боли. Ладони обожгло так, что я перестал их чувствовать… но едва заметил это все. Лёвкины глаза удивленно распахнулись, она охнула. А Скрипач сказал радостным тоном:

— Растет! Давление растет! — и добавил нецензурное словечко.

Я судорожно, с хрипом втянул в себя воздух… И раскашлялся от мерзкого запаха жженой резины. Хорошо видимый дымок поднимался от моих перчаток — его затягивало в отверстие для вентиляции. Справился.

* * *

p.s. А вы знали, что лайки тоже оказывают лечебное действие?

Глава 17

Интерлюдия: Леонида Веселова и разные лица + основная линия

Интерлюдия: Леонида Весёлова и разные лица

— Передан сигнал «возвращение», — сообщило радио на приборной панели вертолета. — Расчетное время — пятнадцать минут.

— Ну что, я тогда двигатель включаю, — пилот, зевнув, поднялся с ящика и сунул в карман сотовый (похоже, книгу с него читал — так-то сотовой связи «для всех» тут не было).

— Давайте, — сказала Леонида. — Лучше раньше, чем позже.

— Вот и я тоже так подумал, — кивнул пилот. — Хотя надеюсь, что мы вообще не понадобимся.

— Аминь, — согласился Валерий Иванович.

Вертолет задрожал от включенного мотора, винт на крыше загудел, равномерно ударяя винтами о воздух на холостом ходу. Лишний расход горючего, конечно, но можно будет взлететь буквально за несколько секунд, сразу же, как только раненые будут перегружены на носилки.

Леониде не полагалось бы возглавлять эвакуационно-врачебную бригаду. Да, когда-то она работала в такой, но это было давно и почти неправда. А последние два месяца она вообще исполняла в основном руководящие обязанности, то есть была, по сути, администратором, проводя не больше двух-трех операций в неделю. И сейчас ей полагалось бы находиться в «Сосновой горке», где у нее дел было с горкой и больше, а не торчать на морозном ветру в горах. Особенно учитывая восьмую неделю беременности.

Но какой смысл иметь высокое положение, высокое военное звание (пусть и незаслуженное) и быть посвященной в самые секретные части сверхсекретной Программы, если иногда не злоупотреблять полномочиями?

Тем более, что у нее была железная причина.

В конце концов, Аркадий Весёлов не только ее муж и не только лидер Программы. Он еще и ее пациент с десятилетним стажем. Если работа его транспланта разладится после этой экспедиции; если выход в Междумирье собьет нечто в тонких настройках Проклятья; или, тем паче, если вообще окажется, что он воспользуется выходом Тени и откажется от автоматической регенерации — чем раньше он окажется в руках компетентного медика, тем больше у него шансов задержаться на этом свете. И никто лучше Леониды не знает все особенности его здоровья!

Очередная антенна ушла, если верить переговорам ЦУПа.

— Получен сигнал «есть раненые», — произнес по радио тот самый диспетчер, который докладывал расшифровку. — Медицинской бригаде приготовиться!

Медицинская бригада и так давно была готова. Готовы носилки, перевязочные материалы, противошоковые препараты, заряжен и проверен дефибриллятор. Больше ничего заранее вытаскивать смысла нет — наоборот, все должно лежать на своих местах, так это будет проще достать в случае необходимости. Валерий Иванович, последний раз окинув взглядом медицинскую укладку на стеллаже рядом с носилками (лучше, чем у них была на Болосе), вылез из вертолета и встал рядом с Леонидой на утоптанный снег. Оба фельдшера остались внутри, не собираясь мерзнуть. Правильно сделали.

Леонида неимоверным усилием воли уняла зудящую тревогу, не позволяя себе думать о том, что одним из этих раненых неизбежно окажется Аркадий. Сейчас ей понадобятся все ее навыки, весь ее профессионализм…

Первая платформа вылетела из прорыва и тяжело, с перекосом опустилась на снег — маломощные двигатели с трудом вытягивали