Связанные страстью - Элейн Барбьери

Как бы то ни было, Мэгги и Дениз подошли к ним и во имя исполнения долга попытались вовлечь в разговор, но были сразу же отвергнуты ковбоями: Женщины их, похоже, не интересовали, так же как и местные сплетни. Вскоре выяснилось, что они уделяют повышенное внимание только выпивке и проскальзывавшей в разговорах посетителей отрывочной информации, касавшейся Мэтта Стрейта.

Хелен снова посмотрела на сидевшего рядом с ней Джима, последний, отвечая на вопрос, покачал головой и сказал:

— Не знаю, но мне они очень не нравятся.

Надо сказать, что разделявшее Хелен и Джима за столом расстояние было несколько меньше, чем дозволялось правилами хорошего тона. Не говоря уже о том, что Джим то и дело ласково пожимал руку девушки, как если бы хотел ободрить ее, и это согревало Хелен сердце, но озабоченности, которая овладела ею, не уменьшало.

Хелен заметила определенные изменения в поведении Саманты. Свойственная молодой женщине некоторая игривость, которую местное сообщество считало частью характера и чуть ли не ее основной отличительной чертой, в тот день достигла апогея и была сродни фривольности. Шутки же, обычно острые и по делу, сегодня, наоборот, казались надуманными и не очень смешными. Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что она по неизвестной причине чрезмерно напряжена и это напряжение может в любой момент прорваться, вылившись, например, в неожиданную истерику. Хелен, само собой, такой исход не устраивал. Саманта по-прежнему была для нее почти богиней, которая помогла ей сойтись с мужчиной ее мечты.

Хелен почувствовала, как пальцы Джима в очередной раз ласково сдавили ее кисть, и покраснела от удовольствия. Хелен ничего не имела против того, чтобы быть номером вторым в списке Джима, особенно с тех пор, как он ей сказал, что она ему нравится.

— Ты беспокоишься за Саманту, не так ли, Хелен?

— Да, беспокоюсь.

— Я тоже. У меня сложилось впечатление, что эти двое задают слишком много вопросов о единственном парне, к которому Саманта проявляет повышенный интерес.

— Ты так спокойно об этом говоришь. Значит, Саманта тебе разонра…

Она замолчала, не закончив фразы, и Джим улыбнулся.

— Да, я больше не испытываю к Саманте чувств как к женщине. Но из этого вовсе не следует, что мне на нее наплевать. Она для меня как друг.

— Я питаю к ней чисто дружеские чувства.

— Я тоже.

Неожиданно обе осознали, что в цепи общих интересов, которые сближали их, обнаружилось еще одно звено. При мысли об этом Хелен улыбнулась, но ее улыбка довольно быстро погасла, поскольку двое чужаков в этот момент поднялись с места и направились к дверям салуна. Определенно они узнали то, что им было нужно, поскольку у них на губах змеились довольные ухмылки.

— Ну и куда, по-твоему, они сейчас поедут?

Джим покачал головой.

— Понятия не имею, — ответил он и добавил: — В настоящий момент нам остается только ждать и наблюдать затем, что происходит вокруг. Вдруг высмотрим что-нибудь любопытное?

Саманта шла к выходу по коридору гостиницы «Слили-рее» в полном боевом облачении особы, развлекающей в салуне клиентов. На ней было платье из золотистого атласа, и на лицо нанесен яркий, несколько вульгарный грим, характерный для представительниц этого цеха. B который уже раз она прокручивала в мозгу разговор с Мэттом о Шоне и Тоби, пытаясь выяснить причину негативной реакции Мэтта, но терялась в догадках.

Несмотря на бушевавшую у нее в груди злость на любовника, она надеялась, что Мэтт сожалеет о ссоре с ней. Говоря по правде, ей очень хотелось начать их роман с чистого листа — без отрицательного воздействия прошлого, то есть, вне стен салуна и без носимой ею атрибутики женщины сомнительного поведения и ремесла. Увы, она знала, что это невозможно, тем более сама затеяла весь этот маскарад, а опускать занавес было еще не время.

Найти дядю Шона ей так и не удалось. Что же касается Тоби, то последний рано или поздно объявится в «Трейлз-Энде», чтобы повидаться с ней. Как ни крути, но только в баре «Трейлз-Энда», где подробно обсуждались происшествия в городе и его окрестностях, она могла следить за развитием событий, не вызывая подозрений и не демонстрируя слишком явно свою заинтересованность.

Саманта вышла на улицу и отправилась в «Трейлз-Энд», демонстрируя манерами и походкой уверенность в собственных силах, но это было притворство. Более того, внутренний голос не уставал нашептывать ей, что в ближайшее время должно произойти что-то дурное.

Войдя в заведение, Саманта, как обычно, услышала со стороны бара приветственные возгласы поклонников и мгновенно расплылась в счастливой улыбке. Однако уже в следующую секунду сосредоточила внимание; на своих приятелях Хелен и Джиме, которые, увидев Саманту, стали незаметно для окружающих дрейфовать в ее сторону. Выражение их лиц не предвещало ничего хорошего.

Задержав Саманту у вращающихся дверей, приятели вступили с ней в разговор. Говорила в основном Хелен, Джим поддакивал ей, вставляя время от времени соответствующие ситуации реплики. Хотя рассказ молодых людей вызвал у Саманты тревогу, она попыталась скрыть ее, чтобы не афишировать своих чувств перед посетителями, более того, призвала Хелен и Джима к спокойствию. При всем том, добравшись до бара, она завела серьезный разговор с барменом, завершившийся тем, что последний разрешил ей ненадолго отлучиться по делам. Саманта вышла из бара через черный ход и быстрым шагом двинулась к принадлежавшей Тоби конюшне.

Войдя в помещение, она обнаружила там не Тоби, а его помощника, сообщившего ей, что Тоби ушел, никому не сказав, куда направляется. Поскольку времени переодеваться не было, Саманта не без труда вскарабкалась в седло в своем декольтированном золотистом «салунном» платье и, дернув за поводья, выехала из конюшни.

Мэтт в задумчивости мерил комнату шагами, и стук его каблуков эхом отдавался в стенах пустого ранчо. В голову Мэтту приходили мысли, вызывавшие у него если не смятение, то сильнейшее смущение. Подумать только, Такер и Дженни уехали с его ранчо вместе! А уж их совместное появление в качестве влюбленной пары поразило Мэтта почти так же сильно, как решение Дженни ждать Такера, сколько бы тому ни пришлось отдавать свой долг обществу. Это не говоря уже о том, что сейчас им предстояло решить, возможно, даже более сложную проблему — объясниться с отцом Дженни.

При мысли об этом Мэтт даже покачал головой. Старику понять и принять выбор дочери будет гораздо труднее, чем ему самому. Временами Мэтт даже злился на молодую пару. Ведь все эти разговоры не могли не сказаться на физическом и моральном здоровье престарелого человека, который после смерти Стрейта — старшего фактически заменил Мэтту отца.