Крадущаяся Тьма - Линн Флевелинг

Серегил как раз высказал свое предложение, когда появился оборванный мальчишка с запиской для Ритела.

Тот отложил карты, прочел послание и старательно спрятал его за пазуху

— Извини меня, — обратился он к Серегилу, сгребая свой выигрыш. — Я должен уделить внимание одному дельцу, но оно не потребует много времени. Как насчет того, чтобы встретиться здесь, скажем, через час или два?

— Скорее всего я проведу здесь всю ночь, — ответил Серегил, добродушно кивнув. Потом, чтобы добыча не сорвалась с крючка, подмигнул и добавил: — У меня тоже есть на примете дельце, в котором я хотел предложить тебе принять участие, — небольшое, но доходное. Мы можем все обсудить, когда ты вернешься.

— К твоим услугам, благородный господин. — Отвесив собравшимся поклон, Рител поспешил из зала.

— Раз мой партнер меня бросил, думаю, я выйду освежиться, — сказал Серегил. Взяв плащ, он выскользнул на улицу.

К своему удивлению, он увидел удаляющегося пешком Ритела. Держась на почтительном расстоянии, Серегил двинулся следом.

Ночь была довольно теплая. Последние остатки грязного снега таяли на влажном воздухе, и пар смешивался с туманом, наползающим с моря. В Скале наступала ранняя весна; уже чувствовалось ее промозглое дыхание.

Рител, насвистывая, вышел с улицы Огней к колоннаде Астеллуса, затем свернул на улицу Факела. Вскоре они с Серегилом оказались в узких переулках торгового квартала.

«Куда, во имя Билайри, его несет?» — удивлялся Серегил.

Шедший впереди Рител повернул за угол и скрылся из вида. Серегил заторопился, чтобы не потерять его, и тут тишину вечера разорвал дикий визг взбесившихся коней. Добежав до угла, Серегил увидел футах в тридцати от себя Ритела, замершего посередине мостовой, и мчащуюся на него из тумана упряжку лошадей с отчаянно подскакивающим на булыжниках тяжелым фургоном. Переулок был ужасно узким; даже если Рителу удастся увернуться от лошадей, его почти наверняка раздавит фургон.

Чувствуя себя беспомощным, как в ночном кошмаре, Серегил понял, что кричать бесполезно: Рител стоял лицом к упряжке, подняв руки, словно пытался остановить коней.

Передняя лошадь налетела на него со всего размаха; короткий вопль Ритела оборвался, когда на него обрушились огромные копыта, потом фургон вильнул, и из-под окованного железом колеса вылетела отрезанная нога.

Серегил отпрыгнул в безопасное место за углом; фургон прогромыхал мимо. С оскаленных лошадиных морд падала пена, глаза коней были выкачены в панике. На козлах не оказалось возницы, лишь один длинный повод бесполезно волочился сбоку.

Когда фургон миновал его, Серегил заметил, что тот нагружен большими бочками. Упряжка пивовара, развозящего по ночам заказанный товар?

Как кошмарное видение, лошади и фургон исчезли в тумане под грохот копыт и звяканье упряжи.

Серегил, обнажив клинок, скорчился в темном углу и дождался, пока шум затих вдали. Он внимательно присматривался, не появится ли кто следом. Никого не заметив, он подбежал к распростертому на мокром булыжнике телу Ритела.

От увиденного к его горлу подступила желчь. Человек превратился в кровавое месиво, торс был весь разворочен. Зажимая рот рукой, Серегил наклонился над Рителом и почувствовал знакомый запах, который не могла перебить ужасная вонь от вывалившихся внутренностей.

«Этим вином я тебя угощал», — подумал Серегил, отводя глаза от оросившего камни содержимого вспоротого желудка.

Губы Серегила сжались в тонкую линию от гнева и отвращения. Он нашел отрезанную ногу и положил ее вместе с другими останками, затем вынул волшебный свиток Нисандера, тот самый, который он лишь несколько минут назад собирался вручить Рителу. Сжимая его в одной руке, другой он схватил каким-то чудом не пострадавшую правую руку Ритела и сломал печать. В следующий миг улица была пуста.

— Нисандер!

Яростный вопль Серегила отдался эхом в пустом коридоре тюрьмы. Терпеливо дожидавшиеся там Нисандер, Алек и Теро подпрыгнули от неожиданности. Нисандер первым опомнился и, кинувшись к двери камеры, произнес заклинание, вызывающее колдовской свет; потом заглянул сквозь решетку. Внутри Серегил склонился над чем-то, более всего похожим на узел грязной одежды. Однако зловоние, ударившее в нос Нисандеру, говорило о другом. По его команде дверь распахнулась, и маг вошел в камеру.

— Клянусь Четверкой!.. Что случилось?

— Его переехал фургон на улице, — сквозь стиснутые зубы прошипел Серегил. — Я был практически рядом с ним… Он застыл на месте, как испуганный кролик, и взбесившаяся упряжка с фургоном пивовара сбила его, а я ничего не мог сделать, чтобы спасти…

Нисандер услышал за спиной судорожный вздох и, оглянувшись. увидел, что Теро, зажав рот рукой, пятится от двери. Алек, бледный и суровый, остался в камере, глядя, как Серегил со зловещей тщательностью снимает с мертвеца одежду, не обращая внимания на то, что его нарядный кафтан весь измазан зловонной жижей.

Серегил был бледен как мел. но его глаза горели яростью. Опустившись на колени с другой стороны трупа, Нисандер протянул руки к разбитой голове мертвеца.

— Снова ничего, — вздохнул он. — Расскажи мне все подробно. Это был несчастный случай?

— Что-то мне в последнее время не очень верится в несчастные случаи, — прорычал Серегил. Он перевернул тело, и на солому выпал покрытый кровью кошелек, в котором зазвенели монеты. Серегил развязал его, рассмотрел содержимое, порылся в лохмотьях, оставшихся от кафтана, потом со злостью швырнул их в противоположный конец камеры.

— Будь оно все проклято! — яростно выкрикнул он. — Будь оно все проклято! Ведь была же записка! Кто-то вызвал его туда, кто-то, кого он знал. Он отправился на свидание со смертью, насвистывая, словно счастливый жених! Алек, стяни сапог с той ноги и поищи в нем.

Алек послушно взялся за отрезанную ногу. Нарядный сапог был сшит точно по мерке, и юноше пришлось упереться ногой в останки бедра, чтобы стащить его. Потом он пошарил внутри и покачал головой:

— Здесь тоже ничего.

— Как и здесь. — Серегил отбросил другой сапог и взялся за порванные штаны Ритела. Еще раз тщательно осмотрев всю одежду, он выпрямился с хриплым стоном и со злостью ударил окровавленным кулаком по стене камеры.

В этот момент в двери появился Теро.

— Прости мне мою слабость, Нисандер, — пробормотал он, все еще бледный до синевы. — Есть что-нибудь, чем я могу помочь?

— Смотри внимательно, — сурово ответил ему Нисандер. — Когда-нибудь твой долг заставит тебя покинуть безопасное убежище, предоставляемое Ореской; ты должен быть достаточно сильным, чтобы не отводить глаз от подобного зрелища. Может, это и был несчастный случай…

— Несчастный случай! — взорвался Серегил, с яростью глядя на тело. — Потроха Билайри, Нисандер, этот человек был убит, и Тим был убит тоже!

— Может быть, и так, И мы так и не узнали, по чьему замыслу Рител делал свое черное дело.

— Но карта?.. — Серегил повернулся к Алеку.

— Ее там не было, — уныло ответил Алек, все еще не отводя глаз от Ритела. — Ничего там не было. Одежда, письма, инструменты — все исчезло. Комната была вся перерыта Не думаю, что он собирался снова туда возвращаться. Старуха — хозяйка дома — говорит, что сегодня днем все имущество увезли на телеге Нисандер на секунду закрыл глаза, потом вздохнул.

— Мы с Теро сегодня ночью пройдем по вашим следам — используя свои собственные методы. Если что-нибудь выяснится, я дам вам знать сразу же.

Взяв Алека под руку, он увлек юношу в коридор. Но Серегил остался в камере, мрачно глядя на тело.

— Ах ты, умный сукин сын, — прошептал он так тихо, что Нисандер с трудом расслышал. — Ты оказался более ловким, чем я думал.

Глава 28. Неясное пророчество

— Отпей! Отец, где же ты? — Крепко сжимая в руке волшебную траву, полученную от Валериуса, Алек мчался по узкому проходу. Ни окон, ни дверей здесь не было, лишь бесконечные каменные стены; Алек уже потерял счет поворотам коридора. На полу виднелись темные пятна крови, от стен гулко отдавалось затрудненное дыхание его отца. Но как бы быстро Алек ни бежал, догнать его он не мог.

— Отец, подожди! — взмолился он, смахивая слезы отчаяния. — Я нашел дризида. Позволь мне помочь тебе. Почему ты убегаешь?

Хриплое дыхание стало неровным: очевидно, отец попытался что-то сказать; потом настала мертвая тишина.

И в этой жуткой тиши Алек уловил новый зловещий звук: эхо тихих шагов позади, совпадающих с его собственными шагами. Когда юноша останавливался, останавливался и преследователь; когда он снова двигался, возобновлялся и звук шагов.

— Отец… — неуверенно прошептал Алек.

На этот раз звук шагов не прекратился, и внезапно Алек ощутил смертельный ужас. Оглянувшись через плечо, он увидел лишь пустой коридор. И все же шаги приближались, становясь все громче.