Иллюзии - Кэтрин Стоун

– Последний парад, – насмешливо прошептал Найджел на ухо Фрэнсис, – устраивался здесь в прошлом году в честь победы союзников. Присутствовал сам Веллингтон. Железный Герцог был немного смущен: он ненавидит пышность и помпезность. Наполеон, увы, обожает все это – прискорбная дань его низкому происхождению.

Она заглянула ему в лицо:

– Вы были здесь?

– Недолго. Я был вместе с казаками и играл роль одного из них. Мы развешивали свое выстиранное белье на деревьях, а наши кони паслись в парках. Затем я вместе с казаками вернулся в Лондон на церемонию празднования победы, где мы вызвали возмущение принца-регента. Через несколько месяцев я уехал в Вену. Однако можно смело утверждать, что в моде на казачьи шаровары есть и моя заслуга. – Он подмигнул девушке. – А теперь вы увидите нечто такое, что будет соперничать с королем-солнцем.

Найджел, казалось, излучал веселье и непринужденную галантность. Шутки его стали мягче, острые углы сгладились. Фрэнсис заставила себя отвести взгляд от его темных потеплевших глаз, прежде чем поддаться искушению и принять часть этой теплоты на свой счет.

Открытое пространство до самой Сены было до отказа забито тысячами парижан. Река превратилась в скопище заполненных зрителями лодок. В южной части Марсова поля располагалась огромная деревянная трибуна, украшенная алой тканью, знаменами и двумя трехцветными флагами. В центре на возвышении стоял трон императора. Множество гостей заполняли трибуну, а за ними выстроились тысячи офицеров и солдат в сверкающих мундирах.

Фрэнсис была оглушена ревом пушек и салютом из нескольких сотен ружей. Солнце показалось из-за облаков. Стало душно. Старый граф усиленно вытирал лицо платком. Трибуна вздрогнула от очередного залпа. Палили ближние батареи – у Дома инвалидов, и дальние – на Монмартре.

– Император едет, – шепнул Найджел. – Приготовьтесь – начинается потеха.

Фрэнсис проследила за его взглядом и увидела двигавшуюся по улице процессию. Под глухое буханье барабанов по мосту прокатилась волна сверкающей стали. Беспорядочная смесь сияющих красок постепенно превращалась в блестевших на солнце лошадей, марширующих солдат и вереницу великолепных карет.

– Красные уланы императорской гвардии. За ними следовали высшие должностные лица Парижа, а позади всех этих гербов и золотых орлов ехала императорская карета, окруженная маршалами Франции.

Фрэнсис наклонилась вперед:

– Которые из них маршалы?

– Естественно, люди с самыми красивыми орденами.

Веселье Найджела было заразительно, и Фрэнсис рассмеялась.

– А императорская карета?

– Ее ни с чем нельзя перепутать. Она единственная украшена зеркалами.

Процессия медленно приближалась, и Фрэнсис наконец увидела карету императора. Зеркальные панели отражали все происходящее вокруг, золоченые императорские гербы переливались целой гаммой цветов. Огромные белые плюмажи покачивались на головах восьмерки лошадей.

– Вы думаете, на меня произведет впечатление этот спектакль? – прошептала она. – Боже мой! Я невосприимчива к пышности. В Индии у махараджи на голове были точно такие же плюмажи.

Кроме того, Фрэнсис почувствовала странное разочарование при виде человека, опустошившего Европу. Наполеон казался коротышкой по сравнению с окружавшими его рослыми генералами. На нем была широкая бархатная накидка, подбитая горностаем, золотые цепи и огромные медали. Все это создавало впечатление крайней расточительности. Позолоченные пуговицы блестели на его округлом животике. Белые перья нелепо покачивались на бархатной шляпе.

– Боже милосердный! Это его наряд для коронации. Создается впечатление, – сказал Найджел, – что у Наполеона, как у вашего махараджи, на голове настоящая корона из перьев – не самая подходящая вещь, чтобы убедить Париж в преданности императора новой конституции.

Фрэнсис с трудом оторвала взгляд от лица Найджела. Она отдавала себе отчет, что ее притягивает его тело, но не предполагала, что она так сильно жаждет его. Смутившись, девушка обвела глазами толпу: буйство нарядных платьев, драгоценностей, медалей, лент, блеск оружия. Герцог де Френвиль и другие вельможи, с которыми она познакомилась на охоте, предстали во всем своем аристократическом блеске. Только один человек выделялся среди всей знати. Одетый в скромный голубой с серебряными галунами мундир, он слабо улыбался. Эта улыбка была скорее не веселой, а задумчивой и, возможно, довольной. Его холодные водянистые глаза прищурились, а все внимание сосредоточилось на Найджеле.

– Лучше, чтобы эти глаза не заметили вашего друга, мадам, – прошептал Лекре, наклонившись к Фрэнсис.

Она с тревогой взглянула на своих спутников.

– Кто это?

– Жозеф Фуше, – ответил граф и поднес ее пальцы к губам. – Герцог Отранский. Начальник тайной полиции.

Она оглянулась, чтобы лучше рассмотреть герцога. На этот раз человек в голубом мундире встретился с ней взглядом. Седеющие рыжеватые волосы, прозрачные глаза, совершенно бесстрастное лицо. Его тонкие губы чуть-чуть приоткрылись, и он едва наклонил голову. Фрэнсис похолодела.

Найджел не подавал виду, что заметил Фуше. Он отвернулся и смотрел куда-то в сторону.

Фрэнсис попыталась успокоиться.

– Найджел!

От его веселья тоже не осталось и следа.

– Черт бы его побрал, – прошептал он ей на ухо. – Куда подевался Лэнс? Проклятие!

Он вскочил со своего места. Фрэнсис поймала его за рукав:

– Найджел!

– Оставайтесь с Лекре, Фрэнсис.

Найджел растворился в толпе.

Бескровное лицо все еще смотрело на них с противоположного края трибуны. Торопливо извинившись перед удивленным графом, Фрэнсис бросилась в гущу людей вслед за Найджелом.

Она тут же потерялась. В давке никто не замечал ее. Повсюду раздавались крики: «Да здравствует император!» С поля доносились звуки военного марша и громкие голоса выкрикивающих команды офицеров. Фрэнсис отчаянно пробивалась сквозь толпу, ища глазами Найджела. Сотни тысяч зрителей плотно прижимались друг к другу. По толпе прокатился ропот, и все звуки потонули в реве огромной массы солдат, приветствующих Наполеона.

Фрэнсис продолжала пробиваться сквозь толпу, пока не оказалась среди карет, которые ожидали принимавших участие в параде чиновников. Найджела нигде не было видно. Она прислонилась к стене здания, проклиная собственную глупость. Она поняла, что потерялась, и не знала, как найти Лекре. Ей придется ждать здесь, пока все не закончится. Может быть, граф пойдет этой дорогой в поисках своей кареты?

– Ну, моя дорогая, – раздался голос у нее над ухом, – ваши любовники покинули вас. Возможно, теперь вы более благосклонно отнесетесь к моим ухаживаниям?