Мародер без диплома - Саша Фишер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Она озиралась, как загнанный зверек. Прикрывала ладошками едва округлившуюся грудь. На лице грязных щеках видны дорожки от слез. Надо мной по трибуне загрохотали шаги. Потом что-то тяжелое поставили в центр. Наверное, это такая же корзина, как и на трибуне напротив.
Девушка тем временем схватила обрывки платья и попыталась в них завернуться. В этот момент в нее и полетели первые камни. Тут меня вообще затошнило. Оказывается, зрители тут не просто зрители. Они еще и активные участники. И сейчас они на моих глазах забьют камнями девочку. Почти ребенка, реально. Ей от силы лет тринадцать же, только-только вытянулась!
Но хорошо, что другая часть моего сознания продолжала четко работать.
Публика вошла в раж, на хрупком девчачьем теле появились первые кровавые следы.
Пора.
Я проскочил между трибунами и оказался под последним сектором. Дальше — вольеры с живностью, их я уже видел. Между трибуной и стенкой вольера не было уже никаких факелов. А главное — там я уже был, знакомое место.
И я уже даже прикинул, как буду его преодолевать. По крышам вольеров, конечно. Там два прохода, один из которых примыкает к воротам арены, а второй упирается в глухую стену. А с той стороны — проход, калитка, тренированная память даже подсказала расположение чахлых кустиков, за одним из которых я в прошлый раз прятался.
Я подождал особенно громких воплей публики, подпрыгнул, ухватился за верхний край крыши и бросил тело наверх. Распластался по плоской покатой крыше вольера. Теперь аккуратно. Если слишком сильно поднять голову, то мой силуэт могут заметить на фоне неба.
Почти добрался до конца ряда. Оставалось только спуститься вниз, проскользнуть в калитку, и вот я уже на заднем дворе… И тут я услышал тихий девичий голос.
— Мама, они нас убьют?
— Помолчи, Арина, ты спрашиваешь уже в третий раз… — усталый женский голос с явственными истерическими нотками.
— Галка рассказывала, что страшные слуги Матонина похищают людей, а потом охотятся за ними как за диким животными, — снова сказала девочка. Почему-то ее голос звучал совершенно спокойно. И даже как будто с любопытством. — На нас тоже будут охотиться?
— Да замолчи ты! — отмахнулась мать. Похоже, это те женщины, которых привезли в том же грузовике, на котором я проскочил в поместье. Клетка — вторая от начала.
— Я ей не поверила, а она сказала, что он трупы на свалку выкидывает, — девочка не спешила выполнять пожелания матери и продолжала говорить все быстрее и быстрее. — Там целая яма с трупами, я сама видела! А еще Галка сказала, что того, кому удается спрятаться от охотников, оставляют в живых и платят приз в десять тысяч соболей.
— Твоя Галка брешет, — сказала мать. — А ты веришь всему. На свалке есть яма, куда свозят трупы тех, кого не похоронили. Всякое нищее отребье.
— Нет, мама, там были не нищие! — воскликнула девочка. — И они были все изранены, бродяги так не выглядят!
— Зачем ты мне говоришь все это, Ариночка? — устало пробормотала мать.
— Это все из-за тебя, — жестко отчеканила девочка. — Отец решил от тебя избавиться, потому что ты с ним плохо обращалась!
— Не смей, — прошептала мать. — Просто у отца появилась другая, молодая… Когда ты будешь взрослой, то…
Тут женщина задохнулась слезами. Рыдания были негромкие и сухие. Обреченные.
— Мамочка… — прошептала девочка. И тоже тихонько заплакала.
Я понял, что больше не могу. Почувствовал, как внутри закипает ярость. Нечего было и думать, чтобы прямо сейчас кидаться на Матонина, который всю эту гнусь устроил, но я должен был попытаться сделать что-то прямо сейчас.
Я соскользнул с крыши вольера и выглянул в проход между клетками. Похоже, маму и дочку припасли на «второе отделение», а сейчас на арену водили животных и людей из клеток первого ряда. Здесь было пусто, а из всего освещения была только тусклая лампочка у дальней стены прохода.
Я подкрался к клетке матери и дочери.
— Пожалуйста, не кричите, — сказал я шепотом.
Девочка тихонько ойкнула.
— Что? Кто здесь? — спросила мать. К счастью все-таки шепотом.
— Я здесь совсем по другому делу, — прошептал я. — Могу открыть замок на вашей клетке…
— И чем нам это поможет? — тоскливо проговорила мать. — Тут вокруг сплошные заборы и всюду охрана. Или вы можете провести нас невидимками по какой-нибудь тайной тропе?
— Увы… — сказал я.
— Кто вы такой и что вам нужно? — спросила мать.
— Вряд ли вы меня знаете, — ответил я, склонившись к замку на клетке. В этот раз у меня с собой было несколько подходящих на роль отмычек железок. Гораздо удобнее гиениной зубочистки. Замок послушно звякнул, дужка выскочила из паза.
— И что вы предлагаете нам делать? — спросила мать.
— Мама, если мы сумеем убежать, Безумный Юрий больше не будет на нас охотиться! — горячим шепотом проговорила девочка.
— Нас поймают, стоит нам только высунуться во двор, — сказала мать. — Если хотите нам помочь, лучше дайте мне нож. Я зарежу Арину, а потом зарежусь сама. Даже если у нас получится убежать, то дома у нас все равно больше нет.
— Мама, что ты такое говоришь?! — в голосе девочки зазвучал страх.
— У вас есть нож? — женщина вцепилась пальцами в решетку. — Хотите расскажу, что с нами сделают? Я знаю, слышала, о чем мой муж договаривался с Матониным. Нас выведут на арену. Меня привяжут, а Аришку отдадут трем грязным бродягам. Чтобы они ее на глазах у всех обесчестили. Потом они выпустят голодного медведя. А потом выкинут наши трупы в лес, чтобы все решили, что мы просто неудачно погуляли. Мой муж так гордился, что так все красиво придумал. Публика должна плакать от восторга… Дайте мне нож, слышите?!
— Я не хочу умирать! — почти в полный голос воскликнула девушка.
— Ты все равно умрешь сегодня, — сказала женщина. — Просто можно это сделать быстро, одним ударом в сердце. А можно долго и мучительно. После публичного позора. Нам больше некуда возвращаться, ты же знаешь!
— А бабушка? — спросила девочка и всхлипнула. — Мы же можем добраться до Томска как-нибудь, мы ведь уже летали туда на цеппелине… Твоя мама еще в прошлом году говорила, что мы
