Шесть Царств - Павел Блинников

Пашка подождал пока Кузьмич скроется из виду и, вместе с лестницей, побежал к той стороне забора, что не видна с кладбища. Он прислонил ее к забору, ловко забрался наверх, и, перекинув ноги так, что одна оказалась внутри, а другая снаружи, подтащил лестницу и прислонил к внутренней стороне забора. Теперь он сможет выбраться оттуда, не ища во дворе других приспособлений.

Пашка спустился и осмотрелся. Сердце бешено билось и мальчик, слегка пригнувшись, проскочил к беседке или молельне. Дверь не заперта. Он открыл ее. Петли прекрасно смазаны и мальчик не услышал скрипа, как ожидал.

Да, ему говорили, что Кузьмич поклоняется какой-то женщине. Пашка предполагал, что это Снежная Королева, но он не думал, что ее алтарь настолько красив. И уж точно не ожидал увидеть над ним, статую женщины невиданной красоты, сделанную изо льда или стекла. Она стояла на квадратном камне, и смотрела на вошедшего ледяными глазами. Наряд Снежной Королевы состоял из легкого платья, а на голове высокая корона. Пашка уже прочитал сказку Андерсена и знал, какая она. Холодная и бездушная. Бессердечная. И внезапно ее глаза слегка засветились синим светом. Он посмотрел в них и увидел легкое отражение заснеженной пустыни и огромного ледяного замка. Сначала лишь легкая тень мрачного пейзажа, но Пашка продолжал смотреть, и тень становилась реальной, а потом превратилась в настоящую картину. Статуя погружала в странное состояние полусна полубодрствования. Все звуки вокруг пропали, и он остался со статуей один на один. Ничего не существовало кроме этих прекрасных глаз. И нет в мире ничего прекрасней их.

Краем глаза Пашка увидел что-то белое. Он резко повернулся, стряхивая с себя наваждение, и увидел, что стоит по колено в густом тумане. И в этом тумане что-то двигалось. Там как будто плавали тени, и иногда их голые спины показывались из тумана. Пашка понял, откуда идет туман. С той стороны, где находилось кладбище, он переваливал через забор и вплывал во двор. Как вода наполняет бассейн, так туман залил садик Кузьмича. Пашка услышал со стороны кладбища стариковский крик. Кузьмич кричал, но в его голосе не слышалась досада или злоба. Он просто вопил и все. Пашка бросился через туман к лестнице. Бросился, но понял, что по всей длине забора, туман поднялся и облепил его. Лестница должна быть где-то здесь, но мальчик ее не видел. Он стал шарить руками по забору, загоняя в пальцы занозы, и его кто-то схватил за ногу. Пашка попробовал вырваться. У него получилось, но его тут же схватили опять — уже за две ноги. Теперь вырваться оказалось уже сложнее, но ему опять удалось. Пока его хватали за ноги, руки шарили по забору в поисках лестницы, и он почувствовал, как в его штанины впились несколько рук, или лап, или еще чего, но в этот момент он нашел лестницу. Он схватился за нее, подтянулся и его отпустили. Но Пашка успел заметить, что из тумана на секунду появились лапы. Похожие на куриные, только по восемь пальцев на каждой. Но они тут же скрылись, а Пашка залез наверх, перетащил лестницу, и спустился. Он рванул по лесу, держа лестницу в руках, и спрятал на прежнем месте. И вдруг услышал позади себя смех. Холодный и жестокий женский смех. Снежная Королева смеялась над ним.

Тем же вечером Пашка все тщательно обдумал, и ему в голову пришла одна очень интересная мысль. Он стал разрабатывать план, спустя пару часов все детали собрались в кучу. В ту ночь Пашка заснул со злорадной улыбкой на лице. Еще посмотрим, кто будет смеяться последним.

Приготовления заняли у него еще неделю, и закончились к первому декабря. Первым делом Пашка нашел старые отцовские кирзовые сапоги. Они валялись на огороде, и там же Пашка взял лопату. Далее началась слежка за кочегаркой и ее обитателями. На некоторое время он оставил Кузьмича в покое. Пашка украл два больших куска угля из кучи перед котельной и тщательно разбил их молотком до состояния пыли. Теперь все более и ли менее готово, оставалось только ждать.

Первого декабря выпало на воскресенье, и Пашка подумал, что этот день ничем не хуже любого другого. Маринке он опять сказал, что переночует у друга, а сам пошел в парк, где уже давно припрятал все что нужно. А именно: лопату, сапоги, веник и черную угольную пыль — лестница осталась в лесу с прошлой вылазки. Лопату и лестницу Пашка зарыл у дома Кузьмича, а сапоги и уголь рядом с катером. Именно от катера начиналась тропинка к маяку и дому Кузьмича. Тропинку протоптали на снегу, и следы угля на ней останутся черными пятнами. Пашка надел сапоги, которые до этого тщательно натолкал ватой, чтобы пришлись в пору. Их подошвы он тщательно измазал в угле, и пока шел от катера, то и дело натирал снова.

Тропа разделялась примерно в ста метрах от маяка. Вправо она вела к его высокой башне, а влево к дому Кузьмича и к кладбищу. К маяку люди ходили чаще, так что снег там утоптали лучше, и из белого он превратился в темно-серый. Вправо тропа осталась белоснежной и Пашка, пройдя по ней, оглянулся — следы сапог видны достаточно четко. Он прошел по тропе, а потом разулся и прыгнул влево насколько смог. Он поднялся, убедился, что между тропой и тем местом куда он упал следов не осталось, и побрел к лестнице и лопате. И первое, и второе он намазал углем еще вчера. Пашка принес лопату и лестницу к забору дома Кузьмича, а потом по своим следам вернулся к сапогам. Он так же прыгнул на тропку, надел сапоги и пошел дальше.

В доме Кузьмича горел свет. Пашка несколько раз обошел забор, кое-где оставляя следы угля. В результате получилась полная картина того, что кто-то долго ходил вокруг и приглядывался. Пашка остался доволен результатом и, вернувшись на тропинку, побежал обратно к катеру. Он старался не просто бежать, а прыгать с ноги на ногу как можно шире, чтобы имитировать бег взрослого человека. Добежав до катера, Пашка снял сапоги и, связав веревкой, перекинул через плечо. Отсюда нет смысла идти до Заветов. От катера до поселка дорогу расчистили и следов на ней не останется. Пашка, немного отдышавшись, побрел обратно к дому Кузьмича. Пока шел он несколько раз сыпанул угля на следы сапог. В целом он удовлетворился картиной. Оставалось только убедиться в какой части дома находится Кузьмич и можно действовать.

Теперь Пашка обходил дом без опаски — он так тут наследил, что никто не смог бы отличить след его ботинка от солдатского. Погода стояла на загляденье ясная. На чистом небе сиял полумесяц луны, однако во дворе Кузьмича царила тьма. Растущие там сосны и днем создавали тень, а фонарей Кузьмич, наверное, не признавал. Наконец Пашка увидел стройную фигуру старика в чем-то вроде халата. Его силуэт поднялся на второй этаж и устроился в кресле. Пашка даже смог различить — Кузьмич взял книгу. Особенно хорошо, что старик выбрал комнату на противоположном с молельней конце дома. Пришло время действовать.

Как и в прошлый раз, Пашка залез по лестнице на забор, держа в руках лопату, потом перетащил лестницу, внимательно посмотрел на какое место он ее ставит, и перелез во двор. Он опять надел сапоги и с лопатой в руках пошел к беседке или молельне или часовне — Пашка не знал, как величать это сооружение. Дверь снова бесшумно открылась, и Пашка увидел красивую прозрачную женщину, слегка сияющую в темноте. Только сейчас, в свечении, он не увидел ничего доброго. Оно пульсировало и источало ненависть, словно зная, что произойдет. Пашка заглянул в голубые глаза Снежной Королевы, и увидел в них заснеженную пустошь и ледяной замок. Но он не позволил видению охватить его. Вместо этого, он достал из кармана пригоршню угольной пыли и швырнул в лицо женщины. Пашке показалось, что послышался отдаленный злобный женский крик, но уже в следующую секунду он замолк, потому что голову Снежной Королевы снесла совковая лопата. А второй удар сверху вниз, разломал ледяное тело ледяной царицы. Пашка понял — статуя сделана изо льда, потому что внизу тут же образовалась лужа. Но смотреть на результат своих трудов некогда. Пашка бросил лопату и побежал к лестнице. Краем глаза он увидел, что со стороны кладбища, через забор пробрался первый рваный край тумана. Но к этому времени Пашка уже залез на забор и, спрыгнув, бросился со всех ног по тропинке. В том месте, где она разделялась, Пашка повернул к маяку и, забежав за один из больших сугробов, стал ждать.

Пашка не видел, как Кузьмич вышел из дома и не видел, что в его бледных глазах засверкала злоба, когда он подошел к своей святыне. Туман валил с кладбища плотными клубами — старик уже стоял в нем по колено. Но туман не помешал Кузьмичу найти брошенную на снег лопату. Туман так же не помешал рассмотреть следы черной угольной пыли в молельне. Старик внимательно осмотрел лопату, и под толстым слоем пыли различил надпись: «КО Љ 1». Теперь уже Кузьмич не знал, что подобную надпись Пашка подсмотрел в одной примечательной кочегарке, служившей вратами в Вабар.

Старик кинул лопату на снег и пошел по следам к тому месту, где осталась лестница. Хотя по-прежнему непонятно, как он видел следы, ведь под ним туман стелился настолько плотно, что казалось, Кузьмичу ноги отрезали по колено. Но он видел. Он вообще очень много видел. Вот допустим следы угля на лестнице. Кузьмич вроде и не прилагал больших усилий — он просто легонько толкнул забор, но тот разлетелся в щепки. Старик махнул кому-то невидимому и пошел по снегу. Следы кирзовых сапог со следами угля стали ему отличным указателем. Туман последовал за Кузьмичом, в нем начали проявляться слабые человеческие силуэты. Кто бы ни осквернил его святыню, он умрет. И умрет в страшных мучениях.