Замужем за Черным Властелином, или Божественные каникулы - Юлия Славачевская

Красоты, понимаешь, много не бывает! Это я поняла, когда увидела остолбеневших мужиков. Даже голем пал жертвой моего обаяния!

— Это что?!! — наконец обрел дар речи бог и выразительно посмотрел на мой модерновый прикид. — Апчхи!

— Новое модное веяние, — ответила я, кокетливо поправляя треуголку.

Новый столбняк у лиц мужского пола. Длительный. А глазки — правильные овалы. Большие-большие. Да-а, это им не аргентинское танго с леди в шелковом платье танцевать! Мой наряд покруче будет.

— А оно не может веять где-то в другом, отличном от моего царства месте? — минут через семь разродился предложением брюнет, морщась от эстетического наслаждения. Конечно, он весь из себя такой ухоженный, и тут я… сплошной винтаж… с ароматической добавкой.

— Может, — покладисто согласилась я. — Но только вместе со мной.

— Тогда вейте тут, — скрипя зубами, вынужденно согласился бог. — Но! — подальше от приезжих!

Он спросил, настороженно поглядывая то на меня, то по сторонам:

— А по какому случаю парад? Апчхи!

— Будьте здоровы! — преувеличенно счастливо отозвалась я и радостно сунула Иртихалу в руку кружевной платочек, натертый ладаном.

Для хорошего человека нам и кола не жалко, и двора можно лишить, и добавить как следует! Пониже спины… на дорожку.

С умилением смотрела, как мой недруг утирает подарком выступившую от чихания влагу на глазах и через минуту начинает рыдать уже крокодильими слезами. Правильно чует, гад! К нему вместе со мной пришли бо-ольшие неприятности! Он даже не догадывается, КАКИЕ!

— Да вот хотела тебя на свидание пригласить, прогуляться темным вечером по темной дорожке под ручку с…

— Никуда не пойдем! — почему-то сразу и наотрез отказался Иртихал в перерывах между чиханием и сморканием. Сопли он собирал уже в свой платочек. Горстями. Глазки покраснели и заплыли, лицо стало румяным-прерумяным!

Ну вот, сэкономить на стирке у него не получилось. Мелкая пакость — а на душе жаворонки поют!

— Чего так? — задумчиво посмотрела на него, подавив в зародыше желание сделать «алаверды» и высморкаться ему в камзол. Хотя… как крайнее средство обороны — и это пойдет.

— Меня… гм-гм, не поймут, если я появлюсь в обществе с дамой в таком виде, — процедил сквозь зубы красавчик, указывая голему на выход. Глиняный мужик с места не сдвинулся, все еще глазея на меня в экстазе.

— Он у тебя примерз, — сообщила я Иртихалу.

— Илона! — торжественно заявил Иртихал. — Я для тебя аквариум организовал! Будешь медитировать, глядя на рыбок!

По его хлопку в комнату големы втащили стеклянную банку с одиноко плавающими скелетиками.

— Здорово! — активно возрадовалась Илоночка. — Я в институте тоже аквариум однажды организовала! Все та-ак радовались!

Иртихал недоверчиво на меня покосился.

— Ага! — бодро отрапортовала я. — Пять литров пива, литр водки, две таранки и три селедки!

Иртихал от моего сообщения как-то притих и велел унести «аквариум».

Благоразумно не приближаясь ко мне меньше, чем на десять шагов, бог смерти решил все вопросы со мной решать по-хорошему, а попросту говоря — подлизаться.

— Илона, — начал он в душевном порыве, — я знаю, что мы с тобой плохо начали…

Да уж! Мягко сказано! — главное, закончить неплохо! Потому как плохо кончить может каждый, а вот плохо начать — только я!

— Но не могли бы мы поменять сложившиеся отношения в лучшую сторону?..

Н-да? Как говорится, если теща звонит и спрашивает, как заменить лампочку в ванной, правильный ответ должен начинаться словами: «Налейте полную ванну воды…»

Вот так и у меня множество советов рванули вперед с такой страшной силой, что на выходе образовался затор.

— Предложения? — осторожно поинтересовалась я, прикидывая в уме — получится ли у меня уконтрапупить этого здорового лося малой кровью или придется вытаскивать тяжелую артиллерию?

— Может, начнем с совместного ужина? — выдвинул первый вариант Иртихал, отодвигаясь от моего неземного благоухания.

Я поняла, что пленных брать не придется — гуманнее сразу прирезать! И согласилась:

— Чур, я готовлю!

— За-ме-ча-тель-но! — обрадовался родственник, пока даже не догадываясь, чем ему это на самом деле грозит. — Тебя проводят на кухню! — и прожогом выскочил за дверь.

Что-то меня дернуло приложить ухо к двери. И не зря. Где-то на грани слышимости прозвучало приказание:

— Пока не попробует здесь хоть капельку пищи… Или на поверхности по Илоне не устроят заупокойную службу — следить за девушкой в оба! Не верю я ей. Все равно попытается сбежать! И кстати, может получиться. Ее тут пока ничто не держит!

— Бу-бу-бу! — невнятно раздалось в ответ.

— Да не могу я ее ни заставить, ни водой облить — только сама!

— Бу-бу-бу!

— Да! Знаю, что дурацкие условия! Но все должно быть добровольно! — фыркнул Иртихал, удаляясь от моего каземата.

«Не держит?!! — Я от радости чуть не засмеялась. — Добровольно?!! Ну ты у меня „добровольно“ ничего не получишь!»

Аг-га-а! Так я и думала! Не все просто с этими условиями! Не зря он меня жратвой усердно пичкает и усиленно гонит купаться. Не все потеряно!

Жизнь взбурлила во мне с прежней силой. Прихватив заветную сумочку, где оставались небесные питье и пища, я едва не порхала от счастья. Если могу вырваться на свободу — обязательно вырвусь!

Одинокий голем остался топтаться у дверей, тоскливо глядя на меня маленькими тупыми глазками. Я выразила готовность следовать за ним. Мужика явно передернуло. Хоть кто-то здесь обладает здравым смыслом!

— Не боись! — хлопнула я его по плечу. — Если что, то ваши желудки приготовленный мной ужин должны переварить!

Голему совсем поплохело от такого известия, но назвался Сусаниным — терпи поляков! — и он согласился проводить меня в пищеблок. Хотя, судя по выражению его глиномордии, куда с большей охотой он бы проводил меня в болото.

— Сейчас! — заявила, подмигивая, одна молодая особа, удаляясь за кровать перекусить и переодеться.

Пирожки парфенушек оказались так удачно завернуты, что до сих пор сохранились теплыми. Они вполне съедобны длительное время. Да и грушевого отвара после моей трапезы еще прилично оставалось.

Я прикинула размеры свертка: при самом скромном раскладе дней пять питаться можно. По идее, начинка и тесто у пирожков не быстропортящиеся, а тут прохладно — глядишь, и все семь выдержат. Тем более быстрые дрожжи, от которых выпечка мгновенно сгнивает на вторые-третьи сутки, тут еще не изобрели. Все свое, натуральное, без пищевых добавок…

Приплясывая, я собралась идти портить Иртихалу жизнь.

Фантазия у меня сегодня била ключом и, как обычно, по голове, потому что иначе объяснить мой выбор костюма для готовки нельзя.

На мне красовался длинный белый халат, сверху которого я повязала прорезиненный фартук до пола, тоже белый.

В голову упорно лезла мысль: «Брызги крови будут чрезвычайно эстетично смотреться именно на белом». Чью конкретно кровь я мечтала проверить на все составляющие — думаю, объяснять не нужно. Но боюсь, этот «кто-то» будет активно против сдачи анализов в двойном размере.

В нетерпении я притоптывала черными галошами — эквивалентом белых тапочек и поправляла громадный поварской колпак, упорно сползавший на нос.

Голем ушел в нирвану и попытался «склеить ласты» от одного только вида «то ли девочки, то ли привиденья».

Хилый какой!

Разбаловал их Иртихал, однозначно. Ну ничего, зато сейчас пришла Илона, и всем станет очень весело.

— Но-но! — окоротила его я. — Ты мне тут не намусори своими останками. Я убираюсь еще лучше, чем готовлю!

Мужик смирился с ужасом в галошах и, тяжело вздохнув, направил свои глиняные стопы в сторону пищеблока.

Когда мы чуть-чуть (минут сорок!) проплутали по всем коридорам и бегло изучили все местные достопримечательности, я наконец-то узрела кухню и возрадовалась.

Там было на что посмотреть. Она наводила на мысли о патриархальности хозяев и их ярко выраженной гигантомании.

Тут все было большим. Огромный полыхающий очаг посреди промышленного по земным меркам зала. В таком очаге впору варить грешников — да-да, тех самых, которые томятся в смоле!

Сводящие с ума размерами и количеством духовки пылали жаром. Гигантские котлы булькали чем-то ароматным. Длиннющая кухонная плита на сто конфорок не простаивала без дела. Километровой длины разделочные столы были завалены всяческими вкусностями.

Высоченный — метров семь, а то и больше! — закопченный потолок с толстыми деревянными балками пугал. Висящие у потолка грозди красного перца, лука и чеснока радовали глаз. Подвешенные на крюках копченые окорока и туши свиней и прочей крупной и мелкой живности добавляли колорита.