Гринвуд - Максим Пачесюк

Когда Вилли принес футляр с трубой, стало понятно, почему капитан не носит его с собой. Инструмент был просто изумителен, прост, строг в очертаниях, но чувствовалось, что это далеко не дешевка. А главное — стояло на нем клеймо одного из знаменитейших Рукийских дореволюционных мастеров. Такой трубой светить не стоило, еще чего доброго ведьмоловы придерутся.

— Неужто Буайе, сэр?

— Буайе?

— Рукийский оптик. Дореволюционный. Он не зачаровывал линзы, как другие, а только применял магию в процессе изготовления. От этого его линзы всегда были невероятно правильной формы.

— В ней нет магии.

— И не должно быть. Таков был замысел Буайе.

— Трубу проиграл мне в карты один Ализонец, — он приложил окуляр к глазу. — Черт! Действительно ундина. Их же не водилось в этих водах сотни лет.

— Теперь эти воды вновь стали для них безопасными, а значит, вы станете зарабатывать больше капитан.

— Если только одна из этих красавиц не утащит меня на дно. Почему это эти воды стали безопасными для этих тварей?

— Падуб и Дуб ушли вместе с королем, раньше эти моря были в их владениях.

— Тебе-то откуда это известно? — Этот вопрос Финли проигнорировал.

— Теперь же дикие фэйри, могут разгуляться не на шутку.

— Но ведь на суше фэйри почти истреблены.

— Крысы плавают, капитан, но не так далеко. До этих фэйри они не доберутся. Кроме того, не все ундины утаскивают моряков на дно.

— Так из каких эта?

— Желаете проверить?

— Нет уж, увольте. 

Глава 72

— Знаешь почему еще я выбрал Рукию? — Финли подобрал на песке затейливую ракушку. — Почему именно Сент-Иви?

— А ты сейчас расскажешь. — Ответил Лиам, задумчиво глядя на бессознательное тело министра.

— Около четырех лет тому назад, в Сент-Иви начали пропадать дети. Парни и девушки тринадцати — четырнадцати лет. Тогда это еще был богатый приморский город, который чудом миновали все поветрия.

— Все? — даже Дуги искренне удивился, открыв свой клыкастый рот.

— Все.

— В чем причина?

— Жители просили защиты у фэйри.

— Но мы давно уже не так сильны…

— Дуги, тебе известно, что короли позволили остаться на этой земле некоторым самым преданным вассалам и освободили их от клятв?

— Неужто здесь один из ши?

— Ши? — переспросил Лиам.

— Это как пэр у вас.

— Здесь герцог Сильверхорн.

— Святые небеса… — Дуги был поражен.

— Я чего-то не понимаю? Откуда столько эмоций, — спросил Лиам.

— Да Сильверхорн был главнокомандующим светлого воинства… Но, как вы о нем узнали.

— Узнал Грэг. Он был здесь, когда вместо пропавшего сына домой вернулось двое.

— Двое? В смысле подменыш и человек? Значит, вот какова была цена! Люди воспитывали подменышей. Погоди… Столько вопросов… Но Сильверхорн светлый, а светлые подкидывают ребенка только вместо мертвого.

— Правильно.

— А темные выращивают человека и после этого заставляют их сражаться до смерти, чтобы один из них стал полноценным фэйри.

— Да. Вот только герцог решил иначе. Он оставил обоих в живых.

— Но тогда, они полуфэйри. Это противоречит законам и Дуба и Падуба.

— Сильверхорн свободен от клятвы. Он устанавливает свои законы. Знаешь, кто его самый преданный сподвижник?

— Ну, не томи.

— Голдфаер.

— Граф саламандер! Темный!

— Ага.

— Рассказывай дальше.

— Родители тех парней так перепугались, что опоили их и отвезли к ведьмоловам, чтобы те указали на настоящего.

— Но ведь магия фэйри была в них поделена поровну.

— Вот ведьмоловы и решили сжечь обоих. Тогда Голдфаер пообещал Грэгу, две просьбы, от себя и Сильверхорна за каждого из спасенных ребятишек.

— Грэг справился?

— Да, Сильверхорн предоставляет убежище в Хорнвуде любому магу, преследуемому ведьмоловами сроком до четырех дней.

— А Голдфаер?

— Просьба к Голдфаеру открыта. Ею может воспользоваться любой Месячный брат, попавший в сложную ситуацию.

— И ты?

— И я. Верно я говорю, сильф?

— Верно, человек, — звонкий смех эхом разлился по пляжу. Воздух заискрился сотнями красок и явил прозрачный лик прекрасной белокурой девушки. Из одежды на ней был легкий сарафан. Такой же нематериальный, как и она сама, но под ним легко угадывались очертания ее тела. Сильфа метнулась вправо, влево, подлетела к Лиаму так близко, что будь она из плоти и крови, они бы непременно столкнулись носами.

— Ты больной.

— Я? Нет.

— Больной. — Сильфа ткнула Лиама пальцем в сердце. Не в грудь, а именно в сердце, потому, что он вошел в нее полностью. Как вспышка марева на месте сильфы вдруг оказалась Таллия. — Мерзость! Фу! — Сильфа засунула в его грудь всю руку и рывком вытащила оттуда комок красновато-бурой жижи. Лиам упал на колени от пронзающей грудь боли, а фэйри размахнулась и запустила комок далеко в море. — Вот теперь, не больной.

— Спасибо тебе большое, — опомнился первым Дуги.

— Ха-ха-ха! — пак благодарит за человека.

— Он мой друг.

— Действительно? — Сильфа ринулась на Дуги с такой быстротой, что тот невольно выпустил когти, но она лишь уткнулась в него носом, как и в случае с Лиамом. — Ши! Извините меня благородный. — Сильфа отлетела, и, сделав прекрасный воздушный пируэт, умудрилась склониться все еще левитируя над песком.

— Ши? — переспросило три удивленных голоса одновременно. 

Глава 73

— Так что, мы можем идти в Хорнвуд?

— Вы, конечно, а он — нет. Он мерзкий. — Сильфа ринулась к Ратлеру, намереваясь запустить руку в его нутро.

— Нет, — вновь одновременно вскликнула вся троица.

— Как скажете, благородный.

— Послушай, никакой я не благородный, — начал злиться Дуги. Он уже принял свой привычный облик, ведь вокруг, по словам сильфы, чужых не было.

— Как скажете!

— Прими нашу благодарность, за излечение сердечного недуга. — Чтобы перевести разговор на другую тему, и сгладить неловкость, да и, в конце концов, чтобы Лиам не был должником у фэйри, Финли поднес Сильфе флакон зелья. Фэйри они на редкость беззлобные и до конца человеческой жизни могут и не забирать долг, но другие фэйри могут перекупить его, или выменять на глупую безделушку.

— Ой, да что вы не стоило! — Тем не менее, флакон оказался в ее руках раньше, чем она договорила. — Так-так-так, — она сунула сквозь него палец. — Ой, какая красота! А сколько трав! Спасибо, теперь я точно Ивет от бесплодия вылечу, а то на нее уже вся семья искоса смотрит.

— Ты что, с собой зелье от бесплодия носишь? — прошептал Лиам Финли.