Есть время жить - Михаил Михеев

– А ты?

– А мы с девочками покараулим по очереди. И не спорь. Спи давай, я кому сказала!

Секунду подумав, Фауль решил последовать совету не спорить, а свернулся калачиком и почти мгновенно провалился в сон.

Появление Фауля в планы Корбина вписалось идеально. Конечно, справились бы и без него, но так все равно надежнее. Оставалось только ждать, когда появится Прим, а пока что выспаться, чем Корбин и занялся. Разумеется, королю спать на куче соснового лапника, завернувшись в плащ, как-то не пристало, но Корбину плевать было на условности. В походах он провел всю жизнь, случалось ему спать и на голой земле, и под проливным дождем, поэтому особого дискомфорта он не испытывал. Просто завалился, да и продрых до утра, не обращая внимания на мелкие неудобства.

Утро было великолепным – солнечным, ярким, в такое утро хочется жить. Еще один плюс – при таком солнце портал сразу не увидишь, и, если бы Корбин не знал заранее, где он откроется, то появление Прима было бы для него полной неожиданностью. А вот те, кто должен был их встречать, в лучшем случае могли разглядеть только вспышку, а потом двоих магов, появившихся по очереди как будто ниоткуда, и то, что один из них был там еще до того, как портал открылся, для них так и осталось тайной. Это если, конечно, они вообще хоть что-то успели увидеть, а не примчались, когда обнаружили искажения магического поля от открывающегося портала.

Но примчались шустро, минут через десять уже подлетела конная полусотня с магом во главе. Маг, кстати, был знакомый – Корбин с ним уже встречался, когда отступал с места боя, причем руалиец произвел на графа очень хорошее впечатление, и поприветствовали они друг друга, как старые знакомые. Правда, с того времени ситуация несколько изменилась, ну да в походе не до условностей.

Пока Корбин с Примом ожидали встречающих, они успели переговорить. Результаты Корбина удовлетворяли вполне – родители Фауля хотя и выглядели недовольными тем, что их отрывают от дел, помочь согласились. Еще они несколько удивились тому, что Корбин выжил в устроенном им самим катаклизме, но морально, похоже, к чему-то подобному были готовы. Во всяком случае, никаких особых возражений из-за того, что нахальный приятель их внучки послал другого приятеля что-то у них попросить, они не высказали. Стало быть, можно было действовать, хотя результата никто не гарантировал. Больше того, Древние очень ругались, узнав, что за дрянь пошла в ход, однако, судя по всему, сложность задачи их скорее заинтересовала, чем отпугнула.

Дорога к лагерю руалийцев была довольно короткой, и не более чем через час маги уже спешивались возле большой палатки, которую руалийцы по какому-то недоразумению называли шатром. Впрочем, Корбина мало интересовали вывихи чужого языка, пусть и похожего на его родной, но все же заметно отличающегося. Небрежным жестом отстранив часового, он пропустил вперед друга, а потом и сам шагнул внутрь. Часовой поворчал, но подчинился – незаметно было, чтобы в лагере руалийцев господствовала ненависть к врагам. Скорее, здесь чувствовались общая подавленность, апатия и безразличие к окружающему, при появлении Корбина никто даже не встал. Некоторые его, правда, узнали, но это узнавание выливалось не в агрессию, а в легко узнаваемый страх. В общем, бери их голыми руками – известие о том, что король умирает, окончательно превратило армию в толпу, и только страх удерживал людей от того, чтобы не броситься прочь, как тараканы из-под тапка.

В палатке пахло смертью и разложением. Король был еще жив, но такой жизни врагу не пожелаешь. Гниющий полутруп – пожалуй, зомби, которых поднимал Цень, выглядели симпатичнее. Ну что же, ситуация для переговоров была идеальной.

– Брысь отсюда, – Корбин небрежно махнул рукой в сторону сидящих подле умирающего целителей, секретаря и еще каких-то непонятных личностей.

– Но… – начал было один из них.

– Брысь, я сказал. Салага, с кем спорить вздумал?

Целитель хотел было сказать что-то еще, но сообразил, что спорить с нахалами опасно для здоровья, и ретировался. Остальные тоже не стали корчить из себя героев, и, не теряя даром времени, покинули палатку. Корбин усмехнулся и кивнул Приму:

– Ну что, академик, приступай – теперь дело за тобой.

Прим кивнул, склонился над умирающим и сделал несколько пассов. При этом он стал невероятно похожим на старого знакомого Корбина, легендарного идальгийского коновала Айболита – тот тоже был высокий, худой, и так же пальцами шевелил. Только постарше был, лет этак на много, да еще грибы какие-то любил. Съест штук несколько, и орет потом, что с ним звери разговаривают. Хотя и лечил здорово – у Корбина вон как-то коня, практически пополам перерубленного секирой одного невезучего северянина, спасти ухитрился. Невезучего – это потому, что военная удача свела его именно с графом, который, разъяренный ранением коня, нарезал противника на ломтики с особой жестокостью.

Между тем, Прим закончил сканирование тела:

– Я ничего не смогу сделать. Фактически, чудо уже, что он все еще жив. Все органы на пределе, поражены… хотя, наверное, тебе это неинтересно.

– Ты прав, это неважно. Ты скажи лучше – наши приятели с этим справятся?

– Ты о Древних?

– А о ком еще? О сотне идальгийцев, что ли?

– Да, прости, глупый вопрос. А Древние справятся, конечно – ты бы видел их аппаратуру…

– Видел, можешь не рассказывать. Сколько этот умник проживет еще?

– За пару часов могу ручаться. Это без помощи магии. С магией, если работать буду я – сутки, не меньше. Может, и больше, но совсем ненамного.

– Любишь ты словами вензеля крутить. Сутки, значит, выдержит, если постараешься. Это хорошо, это радует… Можешь привести его в чувство и вернуть подвижность?

– Могу, но ненадолго. Это я про подвижность. А приводить в чувство не надо – он и сейчас все видит и слышит.

– Ну и отлично, – Корбин хищно улыбнулся. – Тогда он понимает, что сейчас решается его судьба. Ну что, убогий, будем договариваться?

Руалиец с трудом кивнул. Корбин осклабился:

– Ну, тогда смотри. Карту видишь? Да ты кивни, кивни, с тебя не убудет. Понимаю, что больно, но ты сам виноват, никто тебя сюда не звал. Вот я провожу линию, все, что южнее – мое. Да не дергайся ты, пары провинций лишишься – всего и делов. Если не договоримся – завтра ты помрешь, потом я твою армию перебью, а после этого и страну твою завоюю запросто. Веришь? Вижу, что веришь, это хорошо. Теперь представь себе, какую резню я устрою. Так что, если не согласишься, весь твой род я изведу под корень. Прим, а теперь верни подвижность его рукам. Ну что, убогий, вот здесь подпись поставь, а потом мы тебя лечиться повезем. Да, и предупреди своих людей, чтоб не дергались – ваш лагерь окружен. Прим, я сейчас позову его воевод, верни ему голос – пусть озвучит решение.