Реки крови (СИ) - Абабков Андрей Сергеевич

А ведь сам Верзье сохранил верность Наместнику не потому что был предан главе Светлой Церкви, а лишь потому, что данные им Ронну обеты было невозможно обойти.

Жаль, что так нельзя было поступить с каждым из кардиналов. Один-два личных вассала и пара опутанных клятвами слуг это тот максимум, что другие высшие священники были готовы терпеть у кого-либо в их рядах. Большее было опасно нарушением веками сложившегося равновесия, и потому любой, кто нарушал это неписаное правило, тут же подвергался изгнанию в монастырь замаливать свои грехи. И это было еще очень хорошим исходом борьбы за власть, ведь иногда она заканчивалась на костре, где излишне резвый претендент, считающий себя умнее прочих, сгорал обвиненный в ереси.

Ронн был умным и осторожным. Кроме Верзье клятвами были опутаны лишь ближние помощники, и все. В борьбе с другими кардиналами за власть и влияние Наместник предпочитал куда более традиционные подходы, тем более соперники каждый раз подставлялись и давали ему поводы запустить репрессивную машину Инквизиции на полную силу.

Буквально совсем недавно подобными методами ему удалось очень сильно обновить состав кардиналов. Пережившие чистку рядов церковные иерархи стали тише воды ниже травы и даже смотреть в сторону Наместника боялись. Заменившие казненных изначально знали свое место и понимали, кому они им обязаны. Ронн был уверен, что у него есть несколько спокойных лет, прежде чем интриги около его трона разгорятся с новой страстью и вновь придется укорачивать буйные головы особо ретивых соискателей на его место. Но, как выяснилось, не прошло даже полугода, как обычный страх за свою жизнь и свое место толкнул на предательство даже самых пассивных кардиналов, вполне довольных своим положением в Светлой Церкви.

Даже личная партия Ронна раскололась на две части, и в ее рядах появились отступники более не связывающие свою карьеру в церкви с именем нынешнего Наместника.

За несколько дней, пока Ронн разбирался с архивами, против него организовался стихийный заговор, вызванный одним лишь страхом. А стоило Наместнику объявить о своих находках, как все посыпалось как карточный домик. И вот теперь некогда самый могущественный из людей вынужден сидеть запертым в собственной резиденции и смиренно ждать, чем же закончиться вся эта история. Впрочем, Наместник отлично все понимал. Обвинения в ереси заканчиваются лишь костром. В его случае важно лишь, как скоро это случится.

А жить хотелось. Но что важнее, хотелось сохранить истинное наследие Всесветлого Демура и донести его до людей. Истинное! А не то, что ныне священники принимают за него.

И да, Наместник отлично понимал всю иронию ситуации, когда именно Мартианская ересь называла свою церковь Истинной. Проклятые вампиры украли не только настоящее «Откровение Демура», но и позаботились о том, что внутри самой Светлой Церкви любые заявления об истинной вере воспринимались в штыки, как возможное проявление ереси мартианства.

Потому, кстати, свой Манифест Ронн озаглавил куда более вычурно, чем века назад это сделал Мартин. «Манифест о возвращении Светлой Церкви к старым и верным традициям почитания Всесветлого Демура». Сейчас Наместник понимал, что называть свое главное детище надо было куда короче и проще. Но его подвела уже въевшаяся под корку сознания привычка к пафосному бюрократическому слогу и тяжелым оборотам официального имперского делопроизводства. Проще говоря, одной искренней веры в свое дело было мало и Наместнику не хватило молодого задора и энтузиазма.

Но провал случился не из-за неправильного названия и не из-за жесткой чистки рядов, что напугала всех. Все это можно было бы пережить и забыть, как грустную историю, если бы Наместника не предал Глава Инквизиции. Подлый Ластор, лично вытащенный Ронном из монастыря и вознесенный им на вершину церковной власти, пошел против человека, которому был обязане всем. И именно это стало той отправной точкой, когда стало возможно все случившееся!

Теперь надо было спасать ситуацию и свою жизнь. Светлая Церковь должна принять старые традиции и правила, потому как иначе Всесветлый покарает не только священников, но и всех людей. А что его Бог способен на подобное, Наместник ни мгновения не сомневался. Демур беспощаден к своим врагам. Благодаря же вампирам, во врагах у беспощадного бога оказалась целая раса искренне верующих в него разумных.

Первым делом Ронн снял все обеты и клятвы с кардинала Верзье. Паршивец, когда понял, что именно всего одной фразой сделал с ним Наместник, первым делом нализался как свинья. Протрезвев же, главный финансист Светлой Церкви покинул Вобанэ. Но об этом предательстве Ронн не жалел. Теперь Верзье — головная боль заговорщиков, и пусть они разбираются с этим похотливым алкоголиком.

Начатая еще в первый день осады активная переписка с императором пока не давала никаких плодов. Владыка людей не просто видел себя в сложившейся ситуации миротворцем, но и желал получить от Светлой Церкви такие преференции, которые светская власть не имела даже во времена своего наивысшего расцвета и могущества. Но и это было ожидаемо. Сам Ронн на месте императора требовал бы не меньше. Да и почему бы не требовать, если все к этому располагает? Только идиот выставлял бы разумные требования, а император не был идиотом и просил максимум плюс еще столько же.

К сожалению, не удавалось наладить связь с верными офицерами, командующими боевыми подразделениями Светлой армии в провинциях. Осаждающие буквально перерезали любую мгновенную связь Вобанэ с внешним миром. Нет, преданные гонцы смогли покинуть дворец и отправились к лояльным войскам, но их путь был извилист, а потому долог, и ждать быстрого появления под стенами Алье светлых легионов было нельзя. Это если этим светлым легионам вообще дадут дойти до стен имперской столицы, ведь у того же императора куда больше возможностей и солдат, а договориться с заговорщиками ему проще.

Пока самым большим своим успехом Наместник считал договоренности почти с десятком епископов из окружающих Алье городов о поддержке и ответ от отца, что ныне, несмотря на крайне почтенный возраст, возглавлял его семью. Родня была готова выделить деньги на поддержку Ронна в его борьбе за трон Наместника. Также, пусть и с некоторыми оговорками, успехом можно было считать открытое заявление канцлера Роза о своем нейтралитете в данном конфликте. Было понятно, что долго оставаться в стороне архимагу не дадут, но его невмешательство в начале уже было приятно.

— Преподобный, — в кабинет заглянул верный секретарь, — Вернулся агент из города.

— Что-то важное? — Наместник понимал, что раз уж его уединение прервали, значит появилась новая информация.

— Да, подобный. Среди черни стремительно распространяются слухи о конфликте внутри Вобанэ.

— Попытки наших людей рассказать правду увенчались успехом? — Ронн явно обрадовался, — Всесветлый не оставил своих верных слуг!

Фактическая осада Вобанэ войсками мятежных кардиналов обернулась еще и информационной изоляцией дворца Наместника. Население столицы империи буквально не подозревало о том, что среди высших священников идет какая-то грызня. Военные отряды под стенами Алье объяснялись светлыми отцами и инквизиторами нуждами охраны резиденции и потому воспринимались всеми как нечто естественное. Все же попытки рассказать правду о том, что именно происходит за древними стенами резиденции Наместника, натыкались на глухую стену непонимания и недоверия.

— Прошу меня простить, подобный, но слухи явно распространяют не наши люди. Они слишком неправдоподобны, подобный.

— Ну-ка, ну-ка, — заинтересовался Ронн, — О чем именно говорит чернь?

— Люди рассказывают друг другу о боях внутри Вобанэ, о тысячах убитых в резиденции, о том, что кардиналы делят сокровищницу…

— То есть, небылицы?

— Верно, подобный, одни небылицы. Люди знают о самом конфликте, но его причинами называются самые мерзкие вещи. Ни слова правды.

— Вампиры, это точно их рук дело, — зло процедил Наместник, — И куда, спрашивается, смотрят наши защитники? Мы сотни лет щедро спонсировали Охотников, а они только и могли, что ловить одиночек. При этом вампиры сотни лет спокойно жили на самом виду в Ильхоре и Элуре. Клянусь, если сохраню свое положение, разгоню бесполезный орден к Мур!