Призрачная любовь - Лаура Уиткомб

— Девушка из другой школы написала заявление в полицию. Два приятеля Билли изнасиловали ее. А он стоял рядом и смотрел, как они это делали.

Перед моими глазами промелькнул образ девушки в форме черлидера. Я вспомнила, как она смотрела на Джеймса, пока подруга не увела ее прочь.

— Тебя посадят в тюрьму?

— Они хотят, чтобы я дал показания против этих парней.

Его руки были холодными, как лед.

— Но я не помню, что там происходило. Я тогда еще не вошел в это тело.

Мне хотелось посоветовать ему: «Расскажи им то, что они хотят услышать». Но я знала, что он не будет лгать.

— Я должен вернуть дух Билли в его тело, — сказал Джеймс.

Он посмотрел мне в глаза и отступил на шаг:

— Подожди меня в парке у статуи оленя.

— Митч разрешит тебе выйти?

— Нет.

Я сидела на постаменте статуи. Детский голос заставил меня вскочить на ноги:

— Мама! Мамочка!

На парковых качелях сидел маленький мальчик. Его счастливое лицо сияло, как полная луна. Он со смехом вскидывал ноги вверх, но качели по-прежнему оставались неподвижными. Он посмотрел в моем направлении и, видимо, решил показать свой твердый характер. Малыш упорно отклонялся назад и пригибался вперед. Качели не двигались. Тогда он спрыгнул с них и убежал. Его белая куртка мелькала за деревьями, словно улетавший светлячок. На меня накатила тошнотворная слабость. Я снова села и ухватилась рукой за железную ногу оленя. Примерно через десять минут на аллее появился Джеймс. Он протянул ко мне руки, и я побежала к нему. Мы молча направились к автобусной остановке. Там, в его крепких объятиях, я умоляла небеса скорее направить к нам автобус. Мне было страшно смотреть на дорогу, потому что я боялась увидеть ржавую машину. Джеймс прижимал меня к себе. Я не чувствовала холода, но мои зубы все равно стучали.

— Родители Дженни думают, что я любовница мистера Брауна.

— Что? — вскинув голову, воскликнул Джеймс.

— Я совершила кучу ошибок.

— Скажи им, что ты любишь меня.

Я хотела напомнить ему, что мне было только пятнадцать лет. Но прошло мгновение, и я прижалась лицом к его шее, вдыхая запах волос, соленого пота и цветочного мыла — неописуемый аромат моего Джеймса.

Наше бегство осталось незамеченным. Мы сели в автобус. Джеймс долго изучал схему маршрутов, приклеенную к стенке над сиденьями. Казалось, он искал на ней секретные инструкции о том, как заманить Билли обратно в его тело.

15

На этот раз, когда мы с Джеймсом расписывались в книге посетителей, я внесла в графу свое прежнее имя — Элен, а не Дженни. И затем добавила Лэмб — фамилию моих родителей или мужа из той жизни, которую я не помнила. Вставив авторучку в пластмассовый колпачок, я последовала за Джеймсом. В коридорах госпиталя пахло супом и кофе. Когда мы вошли в палату, мать Билли сидела в кресле на колесиках. Ее босые стопы лежали на коленях Верны. Старая подруга аккуратно красила ногти женщины бледно-розовым лаком. Мы остановились на пороге.

— Так-так! — с улыбкой сказала Верна. — Я вижу, непослушный кот снова выбрался из мешка.

Джеймс подошел к матери Билли. На ней был желтый халат с маленькими розами.

— Если бы я не притворялась, что вам нужно подвозить меня в госпиталь, — сказала Верна, — Митч вообще не приезжал бы сюда.

Джеймс не слушал ее.

— Кто твоя подружка?

— Меня зовут Дженни, — представилась я.

— Верна, вы же знаете, как наркотики могут влиять на мозг подростка? — спросил Джеймс.

— Конечно, милый, — простодушно ответила женщина.

Он посмотрел на нее со смущенной улыбкой:

— Вы лучшая подруга мамы, не так ли?

— С восемнадцати лет.

— Тогда расскажите мне, что с ней случилось. Я почти ничего не помню.

Немного подумав, она кивнула:

— Твой отец ушел в запой. Митч был на работе и не мог защитить вас с матерью. Пьяный дуралей сначала бил ее руками, а затем взял подставку для книг. Он уже не контролировал себя.

— Почему я не вмешался?

— Милый, — с укором сказала она. — Тебе было двенадцать лет. Когда ты начал кричать, он выбросил тебя в окно.

— Наверное, Митч винит меня в этом. Я прав?

Его вопрос заставил Верну нахмуриться. Она закрыла флакон с лаком и строго посмотрела на него:

— Нет, Билли. Митч думает, что, будь он дома, ему удалось бы утихомирить отца.

— Как зовут маму? — спросил Джеймс.

Мы оба уже слышали ее имя. К сожалению, я тоже не запомнила его. Верна выглядела немного встревоженной:

— Сара.

Она опустила ноги неподвижной женщины на пол и отошла назад. Джеймс встал перед коляской на колени.

— Сара, — прошептал он. — Билли не умер. Я сохранил ему место. Но я не знаю, как позвать его обратно.

Сжав в ладонях ее правую руку, он попытался заглянуть ей в глаза. Голова Сары склонилась на грудь. Губы безвольно отвисли.

— Помогите мне, — попросил Джеймс.

Я молилась, чтобы он получил какое-нибудь сообщение. Верна выглядела смущенной и напуганной.

— Пожалуйста, подскажите мне, — продолжил Джеймс. — Что мне нужно сделать?

Верна повернулась ко мне, но я не могла ответить на ее безмолвный вопрос.

— Прошу вас. Хотя бы намекните.

Джеймс поднес правую руку Сары к своему лицу.

— Покажите, что мне нужно сделать.

Мать Билли была неподвижной, как восковая кукла. Но я заметила, что ее левая рука начала слегка подергиваться.

— Что происходит?

В голосе Верны чувствовался страх. Я пристально наблюдала за дрожавшей рукой Сары. Ее обручальное кольцо поблескивало в свете люминесцентных ламп.

— Смотри, — сказала я.

Джеймс проследил за моим взглядом и тоже увидел едва заметные подергивания. Он прикоснулся пальцем к кольцу, и рука перестала дрожать:

— Спасибо, Сара.

Поцеловав ее ладонь, он повернулся к Верне.

— Где держат моего отца?

— В Клисане.

Ее глаза блестели от слез.

— Митч никогда не брал тебя туда?

— Где это? — спросил он.

— Сразу за Менло-Парк-Плаза.

Верна потянулась к сумочке:

— Я отвезу вас.

— Нет, — сказал Джеймс, взяв меня за руку. — Пожалуйста, оставайтесь здесь. Саре нравится ваша компания.

Мы торопливо вышли из палаты. Верна с тревогой смотрела нам вслед. Когда мы подходили к парковке, за которой находилась автобусная остановка, я оглянулась и увидела через стеклянную дверь, что Верна уже спустилась в фойе. Она просила телефон у девушки-администратора.

Первые два квартала Джеймс стоял рядом с водителем, и тот объяснял ему, где лучше пересесть на другой автобус. Позади меня сидел мужчина с ребенком на руках. Малыш устало рыдал, и его неумолкающий плач вызывал болезненную резь в моих костях. Будучи Светом, я редко слышала хныканье маленьких детей. Теперь же каждый всхлип пульсировал колючим эхом в моей голове.