Шайенский блюз - Евгений Костюченко

— Не вдвоем, а втроем. С нами будет шериф Дагган.

— Еще один твой друг?

— Партнер.

«Отличная подбирается компания, — подумал Степан. — Осталось только выяснить, какие могут быть общие дела у шерифа и бывшего репортера, нарядившегося монахом».

Остановившись у отеля, Гончар понял, что преподобный Тандерс имеет друзей не только среди правящего класса. Негритенок в гостиничной униформе, дежуривший на входе, подбежал к ним и перехватил поводья мула.

— Добрый день, отец Джекоб! Вы остановитесь у нас?

— Остановлюсь, Мозес, остановлюсь.

— Тогда я сам отведу вашего Лентяя в конюшню! Ох, и исхудал же он!

— Поставь его рядом с вороным, и подальше от входа. Мы прибыли надолго.

— Не беспокойтесь! Жеребец смирный?

— Людей он не кусает, — сказал Гончар, отдавая повод мальчишке.

— Так я могу их обоих почистить? Сколько грязи им, бедняжкам, пришлось перемесить по дороге! Отец Джекоб, а вы будете читать проповедь на завтрашнем собрании?

— Надеюсь. — Тандерс бросил негритенку монету, и тот поймал ее на лету.

— Вот здорово! Так мы придем на собрание всем домом! И мама, и тетушки, все придут вас послушать!

Войдя в просторный холл, Степан остановился, но Тандерс подхватил его под локоть и решительно повел за собой к стойке регистрации.

— Мой номер свободен? — спросил он у клерка. — Отлично. А соседний? Превосходно. Запишите меня и моего друга. Это преподобный Стивенсон из монастыря Каса Нуэва.

— Давненько вы к нам не заглядывали, отец Джекоб, — сказал клерк, раскрывая журнал в богато отделанном переплете.

— Что же делать, ведь мы верхом добирались к вам из Техаса…

Пока преподобный беседовал с клерком, Степан оглядел зал. Мужчины в дорогих костюмах, с тщательно уложенными прическами и с перстнями на пальцах собрались вокруг столика, за которым восседал живописнейший оборванец, словно сошедший с иллюстраций к «Робинзону Крузо». Его босые грязные ноги покоились на плюшевом пуфике. Из-под распахнутой меховой безрукавки выпирало волосатое брюхо, украшенное револьвером на шнурке. Длинные свалявшиеся волосы лежали на плечах, а в седой бороде застряли соломинки, красноречиво свидетельствуя о том, что предыдущую ночь этот путник провел в каком-то сарае. Но в его красной обветренной лапе был хрустальный бокал, в котором сверкала янтарная влага, и пять бутылок шампанского занимали весь столик.

— Выпьем же за новое месторождение! — зычно провозгласил оборванец. — Я назову его в честь своей младшей дочери! Это будет шахта «Амалия»!

— За Амалию! — Джентльмены в дорогих костюмах вскочили в едином порыве, воздымая бокалы.

Никто из них не обратил внимания на двоих бедных монахов, и Степан с благодарностью вспомнил Домбровского, подарившего ему такой замечательный монастырский плащ. Пожалуй, в этом наряде он и вправду может безбоязненно ходить в самой гуще полицейских ищеек.

— Вот так живет Ледвилл, — сказал Тандерс, увлекая его за собой по лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой. — Здесь не придают значения одежде. Под лохмотьями может скрываться самородок ценой в сотню тысяч, а за роскошным смокингом — долги на миллион. Твой номер — тринадцатый. Надеюсь, ты не суеверен? Билл держит для меня двенадцатый, а мне хотелось, чтобы мы жили рядом.

Тандерс отпер дверь номера и отдал ключ Степану.

— У тебя есть час на то, чтобы принять ванну и переодеться. Мы с тобой одного роста, поэтому подберешь себе костюм из моего гардероба. В монашеском балахоне не стоит ходить в ресторан.

— Чтобы не смущать посетителей?

— О, их трудно чем-то смутить. Нет, костюмы нам понадобятся, чтобы не выделяться из толпы.

Гончар задержался на пороге.

— Послушай, я не привык, чтобы меня водили за руку. И не привык, чтобы мне оказывали помощь. Ты всем так помогаешь?

— Нет. Только тем, кто нуждается в моей помощи.

— А ты уверен, что я нуждаюсь? До сих пор я и сам неплохо справлялся.

— Понимаю тебя, — Тандерс кивнул и снял очки. — До чего же иногда надоедает носить эти стекла. Тем более, что от них никакого проку. Я почти ничего не вижу. Так вот, Стивен, я понимаю тебя. Ты думаешь о том, как рассчитываться за помощь. В этой стране за все приходится платить.

— А что, в других странах не так?

— Однажды в Африке, в верховьях Замбези, я остановился на ночлег в деревне. Хозяйка хижины сварила мне кашу. Немного, полмиски. Я был слишком голоден, и съел кашу мгновенно, и только потом понял, что она потратила на меня последнюю горсточку риса. И ее семерым детям наутро пришлось завтракать глотком горячей воды. Как думаешь, эта женщина рассчитывала, что я ей заплачу?

— Но ведь ты ей заплатил?

— Чем я мог заплатить? — Тандерс рассмеялся. — Чистыми страницами из блокнота или огрызками карандашей? Дырявыми башмаками? Нет, Стивен, я мог только сказать «спасибо». Но ей этого хватило.

— Мы не в Африке, — сказал Гончар. — И ты можешь рассчитывать на меня.

Тандерс подтолкнул его в номер:

— Ты мне уже помог. Там, в конюшне Пузатого Джона. Одному мне пришлось бы туго. Так что не трать время на разговоры. Мойся и брейся. Кстати, не сбривай усы. Костюм тебе принесут. Через час встречаемся внизу. Да, чуть не забыл. Оружие оставь в номере. Там есть сейф.

Когда, спустя час, Гончар снова увидел своего ночного спутника, он смог узнать его только по круглым очкам. Горячая ванна, хорошая бритва и отлично сидящий костюм преобразили Тандерса. Теперь он не сутулился, и голос его звучал весело и уверенно.

— Кто тебя научил так завязывать галстук? — спросил он, поправляя узел своего пестрого шарфа. — Ты, оказывается, франт. Король паркета. Идем скорее, нас уже ждут. Кстати, запомни: мы прибыли из Техаса. Там ты жил в монастыре Каса Нуэва.

Они долго шли по деревянному тротуару, выбирая место, где можно было бы перейти улицу. Обоим не хотелось ступать начищенными башмаками по жидкой грязи. Наконец, Тандерс, махнув рукой, остановил проезжающую карету и вскочил на подножку.

— В «Аляску»!

Извозчик недоуменно уставился на него.

— Плачу доллар, — добавил Тандерс.

Карета тронулась. Но не успел Степан устроиться на жестком кожаном сиденье, как лошади остановились у здания на другой стороне улицы.

— Приехали.

Тандерс открыл дверцу и запустил пальцы в карман жилета, но Гончар его опередил:

— Моя очередь платить.

Получив от него доллар, извозчик широко улыбнулся:

— Я думал, вы пошутили. Ну, парни, видать, сегодня в «Аляске» будет весело.

Едва они вошли в ярко освещенный зал, как перед ними вырос огромный негр в белом пиджаке.