Фантограф. Русский фантастический № 2. 2014 - Алексей Провоторов

— Нажми рубильник! Это единственный шанс спастись… Нам, тебе, твоей дочери. Ревизор здесь не только из-за тебя… Он приехал закрывать зону: несколько дней — и она будет уничтожена точечной бомбардировкой. Ни одному гибриду больше не будет места в этом мире. Твоя дочь — она умрет вместе со всеми!..

— Сдохни, тварь!!! — Хейда давил, давил и давил на курок, превращая в кровавое месиво лежащее перед ним тело. А когда пришел в себя, все было кончено: нелюдь был мертв. Хейда уронил пистолет и сполз на пол. Сдавленно прошептал: — Черт… Еще бы немного… Я ведь почти поверил…

В этот момент телефон в его кармане завибрировал. Хейда вытащил трубку, но звонок оборвался. «ДОМ» — светилось на экране.

«Какой длинный день, — подумал Хейда. — Papa переживает…» Он начал набирать номер.

— Господин Хейда, — послышалось из-за двери. — Вы здесь? Откройте!

Когда это она успела захлопнуться? Наверное, врываясь внутрь, он отпихнул убитого охранника, и дверь автоматически закрылась. Хейда сунул пистолет в кобуру, трубку в карман и начал тяжело подниматься. И в этот момент телефон зазвонил снова. И тут на него накатило… Papa, дочь, солдаты… Второй звонок и аппарат, выбитый из рук жены… Он уже видел это!

Хейда выхватил трубку. Нажимая «прием», он уже знал, что не успеет, что телефон Рары через секунду хрустнет под тяжелым армейским ботинком. И все-таки не верил. Телефон пискнул и отключился. Не обращая внимания на удары в бронированную дверь, на крики за ней, Хейда быстро перенабрал номер жены: тишина, пустота в эфире. Значит…

Значит, все правда?! Он сам — экспериментальный материал, его дочь унаследовала модифицированные гены. Никто не позволит им остаться среди людей. И их ждет… Что? Зона? Но ведь и ее скоро не будет, ее уничтожат…

В дверь ломились уже не на шутку.

«Рубильник… — шепнул голос брата в его голове. — Выключи его. Твоя дочь должна жить. Она будет счастлива, пусть и в мире гибридов».

Люди… Гибриды… Ему надо выбрать… И он сделает правильный выбор. Его дочь… Она не должна умереть! Она будет жить!

Хейда шагнул к рубильнику. «Вот так становятся героями, — мелькнула пустая мысль. — Когда гибриды завоюют мир, они наверняка поставят мне памятник».

Сейчас он дернет рубильник, за несколько километров отсюда отключится питание, и, освобожденные, вперед двинутся сотни монстров. Умных, живучих, беспощадных… Сколько продержится застава? А город? Интересно, сколько там детей? А ведь скоро не останется ни одной живой души…

Его рука легла на рубильник и замерла. Дверь дрожала под ударами. «Время выбора», — подумал Хейда отстраненно. У него была еще целая секунда, чтобы принять решение.

В доме было тихо, тепло светила настольная лампа, и Papa, сидящая рядом с дочкой, весело говорила:

— Подумаешь, телефон разрядился! Это ничего, папа скоро придет, не век же ему по лесам ползать!

В колыбели ворковала маленькая девочка, у границы наготове толпились нелюди, и мир замер, балансируя на грани.

Хватит врать

Андрей Шевченко

— Хватит врать, всё равно тебе никто не верит!

Дилль гневно поднялся, опрокинув кружку, и пиво расплескалось по столу пенным озерцом. Скорняк Явиг был мужчиной крепким, и связываться с ним тщедушному Диллю, откровенно говоря, не хотелось. Но выпитое за вечер уже ударило в голову, парень сурово уставился на обидчика.

— Ты называешь меня вруном? — на всякий случай уточнил он у Явига.

— Так ведь все рыжие — вруны. А разве кто поверит, что ты отыскал заброшенный серебряный рудник? Покажи хоть какой-нибудь, самый завалящий, самородок!

— Я же говорю: еле унёс оттуда ноги — рудник начало затапливать в тот самый момент, когда я в шахты полез!

— Жаль, мельника здесь нет, — ухмыльнулся скорняк. — Он бы тебе припомнил русалку.

Собравшиеся в пригородной таверне «Кухарка и петух» дружно заржали, вспомнив этот случай. Мельник Ивайло всё время жаловался, что речка Мутная с каждым годом мельчает, из-за чего мельница вскоре должна была остановиться, — поэтому цены за помол росли быстрее, чем кролики плодятся. Дилль как-то поймал здоровенного сома, сунул его в мешок и подался к мельнику, предложив ему якобы настоящую русалку, которая при надлежащем уходе обеспечит Мутной большую воду. Ивайло, увидев торчащий из мешка хвост, возжелал глянуть на русалку, но Дилль сказал, что до полуночи этого делать нельзя, иначе водная дева обернётся рыбой. Дело кончилось тем, что парень обменял сома в мешке на пять полновесных золотых. Конечно, обман вскрылся быстро, Ивайло бросился к городскому судье, но Диллю удалось отбрехаться — дескать, мельник явно открыл мешок раньше полуночи. Судья, который не очень-то жаловал прижимистого мельника, посмеялся и оправдал Дилля, правда пригрозив, что в следующий раз тот так легко не отделается.

— Да ладно тебе, Явиг, чего пристал к парню! — крикнул кто-то. — Пусть рыжий врёт дальше — смешно же!

— Это я, значит, вру? — Дилль обернулся и, уперев руку в бок, покачиваясь, сказал: — Да я никогда, кроме правды, ничего не говорил!

Ответом на эти слова был новый взрыв хохота. Рыжего Дилля в Тригороде знали не просто как неистощимого фантазёра, а, скорее, как отъявленного враля.

— Дружище, тебе не поверят, даже если ты скажешь, что за окном темно, — хмыкнул плотник.

Дилль глянул в закопченное крохотное окно таверны.

— Конечно, темно, уж скоро полночь.

Почему-то завсегдатаи таверны снова начали смеяться.

— Видишь? — усмехнулся плотник. — Вот если бы ты принёс самородок с рудника, тогда, может, тебе и поверили бы.

Дилль весь вечер распинался в «Кухарке и петухе» о найденном руднике, рассчитывая, что кто-нибудь заинтересуется и решит вложить немного деньжат в прибыльное дело. Само собой, никакого заброшенного рудника он не находил и планировал, собрав некоторое количество золотых, впоследствии обвинить в неудаче предприятия болото, которое всё-таки окончательно затопило шахты…

Беда была в том, что в Тригороде ему совсем перестали верить. Дилль, конечно, полностью разделял опасения горожан насчёт собственных историй, но ведь и ему жить как-то надо! А работать, откровенно говоря, не хотелось. Вот и перебивался от выдумки к выдумке… с каждым разом рискуя вызвать праведный гнев обманутых им.

— Хорошо! — Дилль опёрся о стол — пол под ногами почему-то качался. — Я вам докажу! Сделаю то, что никто из вас сделать не сумеет! Быть может, тогда вы мне поверите! Сейчас я…

Дилль застыл, собирая в кучку разбегающиеся мысли. Что такого удивительного сделать, он не представлял. Собравшиеся в таверне тут же загалдели, перебивая друг друга.