Семена огня - Владимир Свержин

– Вот и славно, вот и замечательно. Тогда – шо замер, как февральский сурок на морозе? Быстренько слагай балладу, к концу недели все франкские земли должны знать о присяге вельможного Пипина Геристальского законному наследнику.

Будущий герой баллады метнул на Лиса недобрый взгляд. Соображал он быстро, и потому хорошо понимал последствия распространения среди народа такого шедевра инородного творчества.

– Я уже слагаю, мастер Рейнар, – склонил голову менестрель.

– Вот и умница, потом мне покажешь, может, какие строфы придется петь в особых случаях.

– Это в каких особых?

– Это для особо продвинутой публики. Оно ж, может, не всем стоит знать, с чего вдруг доблестный Пипин проникся мыслью спешно мчаться в лес на присягу. Как он тут колени преклонял. Ну, в общем, сообразишь, не маленький.

– Моя клятва искренняя, – волевым усилием расцепляя зубы, проговорил майордом.

– Так кто ж с этим спорит? – Лис всплеснул руками. – Вы ж самым-самым первым успели на присягу, кортеж бросили на произвол судьбы, так, стало быть, не терпелось. Это надо восславить, подать пример всем прочим, еще политически недозрелым.

– Я хочу знать, где находится тело моего отца, – перебил глумливую речь Сергея принц Дагоберт.

– Оно спрятано, – промямлил очевидно недовольный поворотом разговора Пипин.

– Где? – настаивал принц.

– Там, в лесу, в гроте… – майордом неопределенно махнул рукой.

– Мы отправляемся туда!

– Но я не уверен, что смогу отыскать.

– Если не сможешь ты, смогу я, – холодно отчеканил Дагоберт. – Но лучше, чтобы тебе это удалось.

– Уважаемый престолонаследник! – вмешался Лис. – Может, сначала займемся насущными делами? Я, наверное, вас огорчу, но пока до трона далеко, как до луны ползком. Оно, конечно, головокружение от успехов – штука приятная, однако…

– Нет, – мотнул головой Дагоберт, – мы должны провести обряд как можно быстрее.

– Замечательно! – хмыкнул Сергей. – То есть бросить без присмотра заговорщиков, Брунгильду с ее отморозками, и мчаться Бог весть куда устраивать поминки?

Кстати, насчет мчаться – конских голов у нас значительно меньше, чем людских, шо существенно понижает темп передвижения. И эту задачку на вычитание мы тоже должны решить прямо сейчас. Опять же, за Луарой мамашу вашу ждут войска, а с той стороны, откуда мы прибыли, если что и ждет, то одни неприятности. Тех, кто держит сторону этого верноподданного, – Лис кивнул в сторону Пипина, – мы, конечно, нейтрализуем, но есть и те, кто пойдет за Брунгильдой. И шо-то мне подсказывает, таких будет немало.

– Мы должны захоронить моего отца по обряду, и как можно раньше.

– Куда торопиться? Если все это время он лежит в гроте… – Рейнар снова повернулся к Пипину. – Вы его хоть камнями завалили, чтоб зверье не сожрало?

– Завалили, – буркнул тот.

– Вот видишь, тело надежно спрятано. Если очень неймется, можем добраться до монастыря Святого Эржена. Там живут вот такие ребята! – Лис поднял большой палец. – Мы с ними намедни, – он замялся, – всю ночь предавались посту и молитве. Так шо, если им адресок черкнуть, они сделают все в лучшем виде.

– Ни в коем случае! – едва не прокричал Дагоберт. – Мы все сделаем сами по старинному обряду, принятому в нашем роду!

– Бастиан, ты шо-нибудь понимаешь? В Сорбонне на эту тему кто-то шо-то рассказывал?

– Н-не припомню, – Валет углубился в недра памяти в поисках нужной информации. – Возможно, людей драконьего племени не хоронят в освященной земле?

– А как их вообще хоронят?

– Представления не имею.

– Шо ж делать? Придется выяснять у носителя и первоисточника.

– Ладно, доживем – узнаем. Едем, уговорил.

– Я никого не уговариваю! – оборвал его Дагоберт. – Мы поедем и проведем обряд.

– Замечательно! – хмыкнул Сергей. – Мы поедем, мы помчимся на оленях утром ранним! В смысле, олени в этом лесу водятся, а кони – нет. Ну да Бог с ним, доберемся до ближайшего трактира, коней я у каких-нибудь купцов выиграю.

– Но мы же можем заплатить, – вмешалась Гизелла.

– Даже так? – Лис заинтересованно поглядел на государыню. – Тогда заплатите мне, а у них я выиграю для собственного удовольствия.

Но реальность, она, шо тот закон Архимеда, с ней не поспоришь. В Реймс движется колонна знати, на уме у них хорошенько выпить-закусить за чужой счет, и они будут очень расстроены, если не получат внятного объяснения, чего ради их так нагло прокинули. Как говорил когда-то венценосный папаша нашего храброго сэра Жанта: «Начинать правление с расстройства баронских умов по причине пустых желудков можно, лишь имея совершенно расстроенную голову».

– Как же нам лучше поступить? – спросил Дагоберт.

– Нужно бросить им в клювики нечто такое, шоб им уже не хотелось ни есть, ни пить.

– Например, что все они отравлены в замке Форантайн! – радостно предложил Карел зе Страже.

– Шо, правда? – Лис удивленно поглядел на подопечного. – Ну, прямо сказать, кухня в подземелье действительно была очень не очень. Но, по-моему, кто-то насмотрелся фресок ужасов перед сном.

– А что? – упорствовал богемец. – Все отравлены, а противоядие только у принца Дагоберта. Они сами к нему и приползут.

– Как наяву вижу эту картину: мы отправляемся хоронить покойного государя, а за нами по пятам метется толпа баронов, отчего-то не желающих помирать в страшных муках. А тот, кто за нами не увяжется, непременно умрет – кто через десять лет, кто через двадцать.

Вот веселуха начнется! Бароны вообще люди, страдающие чувством юмора в патологической форме. Любят, чтобы над ними так тонко поизмывались. И готовы отплатить той же монетой.

– Тогда что же? – огорчился герцог Нурсийский.

– Быть может, – начал Бастиан, – это, конечно, всего лишь мысли вслух…

– Мысли про себя можешь оставить для себя. Давай, не тяни кота за лапу.

– Насколько я понимаю, госпожа Брунгильда чрезвычайно опасается, что вы, мессир Пипин, выйдете у нее из повиновения.

Майордом печально вздохнул.

– Она желала, чтобы вы сочетались браком с мадам Гизеллой, но лишь затем, чтобы через вас править франкскими землями.

– Таков был ее план.

– И всякая весть, – все увереннее говорил менестрель, – о том, что вы проявляете независимость в своих помыслах, а уж тем более – действиях, можно с уверенностью сказать, выведет Брунгильду из себя.

– Не стану спорить.

– Я также уверен, – ободренный собственной правотой, уже без прежней мягкости продолжал объяснять Ла Валетт, – что среди баронов, скачущих ныне в Реймс, достаточно тех, кто служит не столько вам, сколько вашей, с позволения сказать, сестре.